Свадьба продолжалась ещё день, до вечера. За этот день я решил вопросы с Ротштейном. Мне передали список планет, где я должен был забрать груз, адреса и телефоны банковских и правительственных структур, фамилии и имена контактных лиц. Я не тот клиент, который приходит с улицы с сотней доляров. За мной стоят влиятельные лица, и они контактируют с конкретными парнями в других мирах.

Подписав все нужные документы, я полчаса посидел за столом рядом с молодой женой. Потом пришлось уединиться с Фазилем и Вайноной для решения их вопросов. Дейла опять помогала мне копаться в счетах, расписках и обязательствах, Натача составляла список вооружения для спецназа и лично по телефону побеседовала с кандидатами в отряд. Надо сказать, что Вайнона подобрала людей грамотно, забраковали только одного, да и то, я считаю, что Натача перестраховалась.

Мы опять вернулись за стол, но долго посидеть нам не дали. Президент Аль-Канара, якобы мимоходом, поймал меня за локоть и спросил:

— Так когда вы сможете отправиться? — Я задумался, а Ротштейн продолжил: — Вы поймите, банковские проценты растут бешенными темпами, сотни миллионов в день. Нашим банкирам тоже интересно получить денежки как можно скорее. Мы можем компенсировать ваши недополученные прибыли, если хотите. Вам же положена страховка, точнее — моральный ущерб за нападение. Мы ускорим её выплату. Скажем, завтра! Вас устроит? Но с вылетом поторопитесь…

Да, я его понимал.

— Тогда я назначу вылет на послезавтра! Скажем, в шестнадцать-ноль-ноль.

— А почему не утром? — удивился президент.

— Потому что у нас будет праздничный обед и ужин.

— Обед? Ах, я и забыл, что у вас обед вечером, перед ужином. Хотя, я подозреваю, что это наши что-то накрутили. Полдник должен быть в полдень, а объедаться положено после завершения работы.

Мы расстались, и я опять вернулся за стол.

Я переговорил с Марковым. Он согласился стать моим и Катиным представителем на Аль-Канаре. Ему предстояла куча работы с Рогулей и его биопроизводством.

Фазиль с жаром принял моё предложение обустраивать Лютецию, а Вайнона помрачнела. Правда, ей быстро в голову пришла какая-то плодотворная идея и она тоже согласилась. Её глазки заблестели и мне показалось, что они стали похожи на индикаторы допотопной ЭВМ, в которой суммируется большое число.

Эти переговоры чуть улучшили моё настроение, но всё равно, мне жутко не хотелось никуда лететь. Особенно неприятными были завещания, в которых оговаривалось, что в случае гибели моего корабля мои акции переходят Олегу Маркову и Фазилю. Заодно я поделил между ними страховку за Корабль, а Катя оформила для Олега генеральную доверенность на работы с Институтом биотехнологий. Впрочем, это неотъемлемая часть жизни космических торговцев.

Со своего места я мимоходом наблюдал за своей молодой женой. Она сидела в компании двух подружек, единственных, кого она пригласила на свою свадьбу. Я не хотел вмешиваться в их беседу, но вдруг в моих очках появилось постороннее изображение и добавился чёткий звук. Похоже, что Катя, поправляя очки, нажала кнопку включения.

— Ой, не знаю, Катька!… Как ты только решилась? Какой-то мусульманин… Он тебя, хоть, не обижает? А его жёны… Особенно та, чернявая… Цыганка? — эта подружка с кругленьким личиком имела светлые волосы и конопатое лицо. Так и хотелось ей посоветовать срочно сделать генетическую коррекцию.

— Валь! Что ты такое говоришь? — Катя пыталась говорить беззаботно, но голос был напряжённым. — Они ко мне нормально относятся. А эта не цыганка, а испанка. Она… хорошая. И старшая жена меня опекает.

— С ума сойти! Старшая жена… Наташа?

— Натача! — поправила Катя.

— У неё вид садистки. А эта испанка? Если в руке нет ножа, она вилкой вертит. Ты погляди, как она её вертит!

Я опустил очки и посмотрел на Изабель. Она привычным взглядом осматривала охранников. Всё в порядке… А вертеть в руке что-то — обычное дело. Натача отдавала распоряжения наёмной обслуге. На ней было длинное платье с большим декольте. И вид, в общем-то нормальный, и накачанные мышцы рук и спины не сильно выделяются. Чем она ей не понравилась?

Я вернул очки на место. Вторая подруга с тонкими чертами лица иронично улыбнулась.

— Валя! Не пугай Катю! Ты глупости говоришь. Ты, Кати, всё правильно делаешь. У тебя теперь сильная семья. Если найдёшь общий язык с остальными жёнами, то будешь… как это? Как у Бога за пазухой! Он тебе не мешает бизнесом заниматься? Дети защищены. А, кроме того, попробуй сейчас найти мужчину, согласного тебя взять в жёны. Побаловаться все горазды, а взять ответственность на себя…

Подошёл Григорий Самойлов. Выглядел он молодо, не зря же за генетическую корекцию такие деньги дерут.

— Али! — начал он, и у меня снова сердце рухнуло куда-то в пропасть. — Я хотел с тобой поговорить.

Я сразу догадался, о чём он хочет говорить. Посредине зала его сын Николай танцевал с Пунь-туль. Я за своими делами мало обращал внимания на детей, а их отношения развились не сразу. Я глянул на танцующую пару и повернулся к Григорию.

— Ты хотел поговорить о них?

Он кивнул. И опять у меня будто заноза засела в сердце.

— Дорогой! Этот роман длится всего несколько дней. Похоже, что Коля всерьёз увлёкся моей второй дочкой только на свадьбе Олега и Лейлы. Не слишком ли ты торопишься?

— Я это понимаю, — сказал Самойлов. — Меня беспокоит то, что ты Пунь-туль увозишь с собой. Ваш полёт, не скрою, считается очень рискованным. Кроме того, их отношения только набирают обороты. Ты можешь всё разрушить, когда оно ещё не сформировалось.

— Ты полагаешь, что полгода могут всё разрушить?

Самойлов нахмурился, но только на мгновение.

— Вообще-то я так не считаю. Ладно, я не буду ничего торопить. Но, мне кажется, что через эти полгода у нас будет ещё одна свадьба.

— Вот и хорошо! — сказал я.

Григорий взял свой бокал и чокнулся со мной. Вздохнул.

— Твой бокал с соком не так звучит. Он гасит звук. У сока высокая вязкость. Ты слышишь? — он легко ударил краем своего бокала о край моего. — Мой красиво звучит. Ты обращал внимание, что вода в ванне тоже звучит по-разному, в зависимости от температуры? Холодная вода аж звенит… В её спектре много высоких частот. А вода на грани кипения шелестит, как мягкая ткань… Да, ладно! За перспективы!

Мы выпили.

Через время к нам подсела Катя.

— Вы о чём это секретничаете? — она уж очень быстро входила в новую для себя роль.

— Катюша! Женщина не должна грубо влезать в мужские дела.

Её глаза заметались. Она ещё не знала, как можно со мной себя вести, а как — нельзя.

— Извини, солнышко! Это я так, брякнул. — Мне срочно нужно было замять свою ошибку. — Вообще-то, это пока, действительно, секрет. Но в скором будущем о нём могут узнать все. Тонкость момента в том, что об этом не следует распространяться раньше времени.

— Да, действительно, — поддакнул Самойлов. — Дело в том, что мои бармены тайком от Натачи намешали часть сока со спиртом. Запаха нет, но потихоньку охмеляет.

— Ты думаешь, что говоришь?! — у меня даже челюсть отвисла от неожиданности. Он думает, что спасает меня.

— Но это секрет! — пьяным шёпотом проговорил Самойлов и заплетающейся походкой удалился.

Уходил он как раз мимо танцующих Николая и Пунь-туль. У Кати на лице досадливое выражение вдруг сменилось удивлением. Она развернулась ко мне, показала молча пальцем в их сторону, потом быстро сжала пальцы в кулак, потом прикрыла ладонью рот, тут же убрала руку и положила её на стол. Сверкнула глазами на меня и прошептала:

— Конспираторы…

Про наш отлёт я объявил утром следующего дня за завтраком. Гробовое молчание в кают-компании продержалось около десятка секунд и затем сменилось недовольным роптанием.

— Девочки! Мы улетаем только на полгода. Я видел, что вам тоже понравился этот мир и мне тоже он нравится. Мы на этом рейсе заработаем достаточно, чтобы больше не морочить себе голову космической торговлей. У нас будет генаренда на Лютецию, планету земного класса. Мы будем приводить её в жилой вид, наладим транспортную магистраль к Аль-Канару и сможем бывать здесь чуть ли не каждый месяц. Мы создадим новую цивилизацию… Разве это не прекрасно?