— Да. Возможно, повлиял наш уклад, то есть множественность правительств, но разные церкви не запрещают своим прихожанам посещать эти выступления. Мне кажется, что так они сохраняют свою паству. Многие просто привыкли ходить в храм с детства. Мировоззрение их меняется, а традиции остаются. А на этих выступлениях бывают и священники.

— Ты сам верующий? — спросил я Егора.

— Трудно сказать… Мои родители, попав в какой-то переплёт, оставили веру. Именно так, как говорил Зенобий. А я, слыша почти каждый день утверждение, что Бога нет, ложился спать и просил его, чтобы помог моим папе и маме. А сейчас мои взгляды ближе к буддистским.

Мы по дороге домой зашли в уличное кафе и поужинали. Я приметил в окне машину, которая, как мне казалось, следует за нами уже довольно долго.

— Ты обратил внимание на этих парней? — спросил я у Фостера.

— Это моя охрана, — он кивнул в окно и помахал им рукой. — Они всегда чуть в стороне от меня. Говорят, что так удобнее и надёжнее. Часто меняются и со стороны их не всегда можно заметить.

Альба встретила нас на входе радостным вилянием короткого хвоста.

— Скучала? — спросил её я.

Она завиляла хвостом ещё радостнее. Егор спросил:

— Почему ты не включишь ей речевой модуль?

— Да ну… Я не смогу её воспринимать как собаку.

— А, по-моему, зря. У нас многие включают. Дети иначе не представляют домашнего друга. Настоящих собак роботы сильно потеснили.

— Разве ж это хорошо? — пожал я плечами.

— Не очень хорошо. Но, вот ты… Почему у тебя нет настоящей собаки?

— Во-первых, это мусульманские традиции. Во-вторых, у нас есть кот. Мои жёны за этого обормота кого угодно прибъют! А Альба кошек не трогает.

— Если ты Альбу используешь как охранника, тебе следует включить ей голос. Да, Али… Ты планируешь что-то на завтра?

— Абсолютно ничего!

— Я тебя познакомлю с дольно крутым бизнесме… вернее, с бизнес-вумен, если не возражаешь, конечно. Она играючи ворочает баблом в любых масштабах. Правда, совсем недавно на неё бывший кореш наехал. Поставил условие, что не будет трогать, если фирму ему отдаст. Она согласилась. Правда, я не уверен, что этот козёл отстанет. Я ей так и сказал, но… В общем, она сейчас новую кашу заваривает. И она — твой конкурент.

— Почему?

— Она провела предварительные переговоры с Рогулей. А я понял, что ты тоже в нём заинтересован.

— Если она мой конкурент, зачем ты нас знакомишь? — мне почему-то показалось, что это лишено смысла.

— Ты же не собираешься устраивать разборки в стиле позапрошлого века? Вы должны найти компромис. Как показала моя практика, это вполне возможно, к обоюдной выгоде. Зачем ломиться в занятую туалетную кабинку? Рядом есть свободная!

— По-моему, не совсем удачная аналогия.

— Да! В действительности возможностей для деятельности больше, чем людей во Вселенной.

Утром мы с Фостером легко позавтракали дома и уже собирались выходить, когда у меня заиграл сигнал встроенного в очки телефона.

— Извини, — сказал я Егору, — мне звонят. Алло?

Я никого не увидел перед собой. Перед глазами висел фантомный экран, на котором светился транспарант "Натача". Странно, я не давал ей своего нового номера. Значит — Корасон? Голос Натачи был спокойным и деловым.

— Привет, Али! У нас вырисовывается проблемка. Джень в Сети нашла сообщение о том, что Рогуля провёл предварительные переговоры и подписал договор о намерениях с фирмой "Екко". Она будет его финансировать и она же получит все права на коммерческое использование его технологий. Ты вчера мог не распинаться, и незачем было телефон разбивать.

— Ты серьёзно?

— А я что, любительница розыгрышей?

— А почему же он вчера сам об этом не сказал?

— Не знаю! Может, хотел иметь запасной вариант.

Я ненадолго задумался.

— Мне Фостер тоже дал кое-какую информацию. Мы с ним как раз собираемся к Рогуле. У него сейчас назначена встреча с директором этой фирмы.

— Но ты не всё знаешь, — загадочно произнесла Натача. — Владелец фирмы "Екко", её генеральный директор и пока что единственный сотрудник — наша общая знакомая Екатерина Кошкина.

— Опа! — вырвалось у меня. — Хотя, что это меняет?

— Для меня — ничего! — хмыкнула Натача. — Для тебя — не знаю. Я решила, что нам тоже стоит присутствовать.

— Ладно! Не возражаю! Мы сейчас приедем.

Мы с Егором вышли из подъезда, свернули в сторону подземного гаража и сразу же натолкнулись на четвёрку женщин, поджидавших нас. Рядом озабоченно крутились охранники Фостера.

— Натача! Вы как здесь оказались? Корасон? Изабель? Дейла?

— Угадай с одного раза! — Натача махнула рукой в сторону нашей машины. — Здравствуйте, Егор! Я предлагаю ехать с нами.

Фостер согласился. Ну, какой мужчина откажется ехать в обществе хорошеньких женщин. К его счастью, они на него не наезжали. Я почесал затылок.

— Вы определили мои координаты по очкам?

— По очкам? Нет, мы это сделали проще. — Она похлопала стоящую возле меня Альбу по загривку. — Умница Альба!

— Альба? Изменница! — я был потрясён. — А я так тебе доверял! И как быстро вы меня нашли?

— Через десять минут после приезда на место я знала, что ты сидишь в кафе.

— Вот почему тебя не искали! — хохотнул Егор. — Так что твоё запутывание следов ничего не дало! А я думал, что ты догадался датчик у собаки выключить. А вот речь у неё помогла бы. Она бы тебе сказала, что тебя ищут.

Я махнул рукой. Что делать, если меня переиграли.

Натача тем временем осмотрела меня со всех сторон и, как вчера, провела пальцем по щеке.

— Ну? Ты опять побрился?

В её голосе, действительно, были слышны нотки ревности.

Через пару минут мы уже высаживались возле парадного входа в институт биотехнологических исследований. Бабушка-ветеран нам не открыла. Сквозь толстое стекло она делала какие-то жесты и что-то говорила, но ничего слышно не было.

Я набрал номер Рогули — абонент не отвечал. Когда стало понятно, что он нас игнорирует, Фостер взялся за свой телефон.

— Алло! Катя! Я знаю, что вы заняты. Но вам имеет смысл немного отвлечься… Я даже знаю, чем вы заняты. Здесь господин Мухадди и четверо его подруг. Мне кажется, что вам обязательно надо поговорить.

Он раздражённо выключил телефон.

— Она говорит, что сейчас освободится. Значит, они уже всё оформили.

Егор задумался, вдруг снова схватил телефон и стал лихорадочно нажимать кнопки.

— Ай! Ну, что за девчонка! Ну, возьми же трубку! — Фостер ещё пять минут настойчиво пытался дозвониться, потом убрал телефон в карман и сказал: — Дура!

— Наверное, нам здесь делать нечего, — сказал я. — Мы можем быть свободны?

— Нет-нет! Погодите! Ещё не всё кончено. Я не зарабатывал бы свои миллиарды, если бы не умел улаживать такие дела, — сказал Фостер. — Мы встретим Катю, когда она выйдет с победным видом. От нас она никуда не денется. А мы — от неё…

Я не совсем понимал, о чём он говорит. Мы зачем-то друг другу нужны. А зачем?

Прошло уже минут двадцать. Мы сидели на открытой площадке того самого кафе, где я был вчера, и уже прикончили по второй чашке кофе. Наконец, стеклянная стена институтского фасада дрогнула и открыла прямоугольный проход, из которого показались Екатерина Кошкина и Денис Рогуля. Они шли прямо к нам и оживлённо беседовали, ничего вокруг не замечая.

Я ощутил укол ревности. Катя была изящна в своём коричневом брючном костюме. Пышный воротничок и манжетки, контрастируя с простыми линиями пиджака, делали её необыкновенно женственной. Рогуля, не сводя с неё глаз, заливался соловьём.

Они уселись за соседний столик, по-прежнему не замечая нас. Неужели моя исчезнувшая борода так меня изменила? Мы с Фостером встали одновременно.

— Разрешите присоединиться? — Егор сел рядом с Катей, а я оказался напротив.