…Наугад достав из шкафа книгу, я прижимаю ее к груди и на трех ногах иду к дивану. Сев, передаю книгу некоему существу и прошу почитать мне вслух. Почему меня не пугает наше с ним различие, но рядом с существом, у которого вместо копыт пальцы - уютно и легко. Я ложусь головой на его колени, и слушаю. Лайри читает, слегка растягивая слова, отчего строки звучат чуть торжественно и печально:

Пускай сойду я в мрачный дол,

Где ночь кругом,

Где тьма кругом, -

Во тьме я солнце бы нашел

С тобой вдвоем,

С тобой вдвоем.

Лайри? Его имя что-то значит для меня? Почему мое сердце забилось быстрее? Найти солнце? А разве не оно сейчас мерцает передо мной? Свет ускользает и образы вновь гаснут, наверное, навсегда.

…Мы с Лайри сидим среди леса, на поляне, тускло освещенной неживым светом фонаря. Я хрупаю что-то сладкое и запиваю горячей водой, вдумчиво наслаждаясь, как глоток за глотком согревают тело. Почему-то мне грустно, я черчу копытом по заснеженной столешнице. Кружок и несколько отходящих от него волнистых лучиков-линий. Солнце? Нет-нет, пульсар, остановись! Искрящийся сгусток света вздрогнул, словно поняв мою мольбу и плавно поплыл вдоль пласта образа, позволяя всмотреться в мерцающие грани памяти.

- Смогу ли я простить… Селестию?

Откуда в этом вопросе, произнесенном тихим прерывающимся голосом, столько горечи и затаенной древней боли, будто я пронесла ее через всю мою жизнь?

- Не знаю, Луна, это зависит от тебя самой. Я думаю, сможешь.

Кто ответил мне? С трудом узнаю его черты, но голос знаком. И получив ответ, я благодарно прильнула к Лайри.

…Селестия - кто она? Почему мне так близко это имя, будто я не только страстно любила ее, но и страстно ненавидела. И кто я - Луна? И все же, почему меня влечет к Лайри?

Пульсар, чувствуя мои сомнения, покидает образ леса и неспешно устремляется кудо-то, и я, следуя за ним, мельком успеваю рассматривать иные пласты памяти, сквозь которые пролетает путеводный светоч. Обстановка не знакома, но похоже, Лайри заботился обо мне, я позволяла ему гладить себя, купать, ела с его рук, что указывает на высшую степень доверия. Хм, я даже целовалась с ним?! Изрядно озадаченная, слежу за пульсаром, замедляющим движение.

…С балкона высокого дома я смотрю на простирающийся ночной город, и о чем-то негромко рассказываю Лайри, стоящему рядом. И теперь я жадно внимаю своим же звучавшим когда-то словам. Меня переполняет шквал эмоций: досада и непонимание действий сестры вызывает разочарование, ненависть. Радость от обретенного могущества и торжество скорой победы сменяется горьким осознанием полного провала. Удар магии Элементов Гармонии словно размазал меня по поверхности луны, смешав вековую пыль с горячей кровью.

Но вместе с эмоциями ко мне возвращается жизнь. Мощным потоком ослепительного света она хлынула из сердца, стремительно растекаясь по жилам, пробуждая нервы, словно весенний ветер, стряхивая с их паутины капли растаявшего отчуждения.

Окутавшая меня тьма стиснула, силясь задавить внезапную последнюю вспышку жизни. Подчинить, рассеять, уничтожить! Пульсар яростно замерцал, противясь натиску мрака. Схватив огонек в копыта, я прижала его к любящему сердцу - и светоч воссиял вновь, ярким и ясным огнем.

Я вспомнила все, от рождения и до последних мгновений смерти. Я рассмотрела все свои ошибки и честно признала их. Я простила сестру и любимого, и свет добра, беспрепятственно льющийся из моего сердца, рассеивает кошмарный мрак Найтмера. Мне не нужно перемещаться, я присутствую сразу везде, в сотнях и тысячах снов, изгоняя тьму своим светом и жизненной силой.

Тьма необорима, всемогуща и вездесуща.

Но в сердце ее лежит слабость.

Довольно слабого пламени свечи, чтобы разогнать мрак.

Любовь сильнее свечи. Любовь способна зажигать звезды...

Я ощущаю, что становлюсь все более материальной. И мне так тесно... Не выдержав натиска возрожденного тела, желающего свободы, доспехи рассыпались многозвонной мозаикой. Воплотившая их магия рассеялась, оставив лишь нагрудник со сверкающим полумесяцем. Встряхнувшись, я вдохнула полной грудью, чувствуя завихрения энергий вокруг, да и сама я находилась в огромном магическом вихре, преисполненная любви и света. Тело исцелилось, ко мне возвращаются сила и прежний облик, и вот, распахнув крылья, я шагнула в скрещение шести стихий, вбирая их силу в себя, воспарив в потоках магии, и во многочисленных зеркалах-окнах домов увидела прекраснейшее мое преображение: сияющие глаза, проносящиеся по телу яркие сполохи магии посеребрили витки рога и концы перьев, в темно-синих волосах появились несколько широких белых прядей среди мерцающих отсветов далеких галактик, а пресыщенная магией кровь струится в жилах, просвечивающих под шкурой бесчисленными нитями.

В этот миг я слилась со Вселенной, обняв крыльями весь мой Мир, который замер в невыразимом восторге, наблюдая новый Восход Луны.

Руны Стихий, начертанные на стенах домов, исчерпали потенциал, потухли, почти стершиеся, и чуть заметно дымились. Ясно видимая волна светлой магии прокатилась огромным круговым валом от центральной площади Кантерлота до самых окраинных улиц, нежно очищая столицу и магосферу над ней от скверны. Также погасли и магические щиты, наспех выставленные единорогами в наивной попытке смертных отгородиться от внезапной битвы богинь и монстра.

Распределив и сбалансировав переполняющий меня океан магии, и направив излишки ее на очищение города, я встала возле Лайри как раз вовремя, чтоб заметить фиолетовое облачко, которое покинуло тело носителя и пыталось куда-то утечь.

- Слышь, Великое Зло, ты далеко поползло? - Сурово вопросила я, изловив облачко телекинезом. Изрядно ослабший Найтмер стрельнул мне в нос молнией. - Не зли Добро, оно сильней, и гнев его разит страшней.

Усмехнувшись, я прижала облачко к нагрудной броне, и Духа засосало в полумесяц.

Продолжая контролировать мощные циркулирующие потоки магии, я вновь тронула рогом грудь Лайри и погрузилась в переливающуюся радужными искрами «хмарь» подсознания. Отыскав в своей душе чужую частицу, ласково коснулась ее:

«Спасибо. Веди».

Следуя за путеводной частицей, вскоре я нахожу Лайри-гепарда, он смотрит на меня со страхом, рычит и скалится, и похоже, не узнает, но отступать ему, висящему в пустоте, некуда.

- Как же тебя успокоить, Лайри? Прости меня и позволь прикоснуться к твоему мохнатому сердцу, бархатному и любящему. Я ведь знаю - ты можешь любить.

Осторожно приблизившись, магией бережно привлекаю гепарда к себе и движением ноги направляю искру души к Лайри - та сливается с его грудью, и сразу же из груди гепарда выскальзывает серебристо-синенькая частица моей души. Та самая, которой я когда-то спонтанно обменялась с ним в момент тренировки крыльев. Я принимаю ее.

Обнимая притихшего Лайри, я смотрю в его янтарные глаза и интуитивно пою песню, недавно услышанную дома:

Мой ласковый и нежный зверь,

Я так люблю тебя, поверь.

Мой ласковый,

Мой ласковый и нежный зверь.

Пропев, нежно целую губы Лайри. Постепенно поцелуй обретает все большую чувственность, я возвращаюсь в реальный мир, и вижу, что припала к губам человека.

Телекинезом сдернув с балкона первого попавшегося гвардейца, я поставила его перед собой.

- Слушай Нас, гвард. Принцесса Селестия временно недееспособна, потому власть над Эквестрией переходит к Нам, принцессе Луне Эквестрийской.

- Д-да, Ваше Величество. - Гвард, пряча страх, преклонил колено.

- Мы приказываем найти Селестию и доложить Нам о ее состоянии.

- Будет исполнено, Ваше Величество.

Гвард сглотнул и умчался на пошатывающихся ногах.

- А о нем... - Бережно поднимая с избитого асфальта дымящееся бесчувственное тело любимого. - Я позабочусь лично.

[ Луна ]

Кантерлот, парадный вход во дворец. При моем приближении стоящие у дверей стражники вытаращили глаза, но не посмели преградить путь принцессе ни словом, ни жестом. Проходя мимо и краем глаза заметив дрожащие блики на золоченой броне, я разочарованно скривила губы - похоже, на «солнечную» гвардию можно не рассчитывать вовсе.