Кики зажала рубашку под мышкой и пошла прочь. Семенивший за ней Дзидзи догнал её и напомнил:

- Томбо и ребята наверняка волнуются...

- Ох! - Кики застыла было на месте, но потом посмотрела на потемневшее небо. - Я им попозже позвоню.

Дверь одной из квартир дома "Золотое дерево" открылась, и из неё вышла женщина.

- Мне невероятно жаль. Из-за моей неосторожности рубашку унесло ветром, пока я её везла, а потом она упала в реку. Правда, сейчас она уже просохла, но я заново выстираю её дочиста, отутюжу и завтра привезу. Она же из мастерской "С иголочки", она именно такой и была. Я очень постараюсь, она будет как новенькая, простите меня, пожалуйста! - Кики проговорила всё это, держа рубашку перед собой.

- Ах вот оно что... Да, нехорошо вышло. Я-то её заказала, чтобы сыну на день рождения подарить. Так что уж окажи любезность, приведи её в порядок как следует, а потом уже приноси, - огорчённо проговорила женщина.

И тут сзади послышался голос:

- Что там такое?

В дверях показался молодой человек.

- Ты вечно носишь что попало, вот я и подумала, пусть у тебя будет хоть одна пристойная белая рубашка, и заказала, чтобы тебе такую сшили, но...

- Но пока я её вам везла, так получилось, что она вся измялась...

- Ну-ка дай-ка. - Юноша взял рубашку. - Хм, а мне нравится, славные складки, улыбчивые.

- Улыбчивые? Что за глупости ты опять придумал?

- Мама, да пойми ты, элегантная одежда - это всё наносное. Подожди, я сбегаю примерю её.

- Ну-ну... - Женщина только руками развела.

Вскоре юноша вернулся, уже в рубашке. Он поднял воротничок, закатал рукава, оставил расстегнутыми пару пуговиц спереди. Казалось, он носит эту рубашку уже давным-давно, так привычно она на нём сидела. Так вот что значило "улыбчивые"?..

У Кики голова кругом шла.

Кики и Дзидзи с облегчением вышли на совершенно тёмную улицу. На редкость суматошный выдался денёк.

- И что? Что теперь? Думаешь, работа выполнена?

- Ну да.

- А как думаешь, хозяйка мастерской "С иголочки" не будет недовольна?

- Но ведь всё хорошо кончилось. Да, его мать любит всё с иголочки, но самому-то имениннику нравится мятое.

- Ну а ты? Ты-то сама? Что ты думаешь?

- Дзидзи, ну что ты такой назойливый? Раз все довольны, значит всё хорошо, разве нет? - одёрнула Дзидзи Кики, однако у неё самой на душе было неспокойно.

- Ого, так у нас и корабельный клуб есть? - заинтересованно спросил Томбо на другом конце линии.

- Да, и вам всем нужен ветер, что корабельному клубу, что авиамодельному, забавно, правда? Но знаешь, я совершенно потеряла голову и совсем про вас забыла, вспомнила только, когда всё закончилось, ты меня прости. Ты, наверно, волновался, что я вдруг пропала?

- Да нет, нисколечко. Я любовался, как ты летаешь, у тебя это мастерски выходит.

- Правда? Я ведь, наверно, так нелепо смотрелась...

- Вовсе нет! Ты не расходуешь силы понапрасну, очень чётко и умело летаешь, это здорово! И направление движения относительно ветра прекрасно чувствуешь. Да, ты явно была растеряна, но летала при этом безукоризненно, совсем не барахталась. Я тогда ещё подумал, что это, должно быть, из-за волшебства.

- Разве?... - заговорила было Кики, но осеклась.

"Я сказала Дзидзи, что раз все довольны, значит всё хорошо. Но ведь мне дали важное поручение, нельзя было относиться к нему так легкомысленно... Ведь я летаю только благодаря тому, что у меня есть магический дар".

Кики легонько шлёпнула себя по затылку.

Но зато... Зато Томбо признался, что он ею любовался.

Но при этом он сказал, что совсем не волновался. "Нисколечко", так и сказал... Нисколечко - это неинтересно...

В ушах Кики снова эхом отозвался голос Томбо:

- Нисколечко.

Кики сунула руку в карман, достала из него листик с дерева, разгладила и вложила между страниц блокнота.

- Этот малыш мне и сегодня листок подарил. Сколько их тут уже? - Кики полистала блокнот. Там были и совсем побуревшие листики, и влажные, с прозеленью, множество листьев самой разнообразной формы. Каждое утро, когда Кики отправлялась в парк на пробежку, малыш в детской коляске, стоявшей неподалёку от входа в парк, подзывал её: "Оть! Оть!" - и давал ей листок. У Кики рука не поднималась их выбрасывать, так что она складывала листья между страниц блокнота и засушивала там. Так продолжалось уже много дней.

- Кики, ты куда это бегаешь каждый день, ты что, уже начала готовиться к новогоднему марафону? - окликнула ее булочница Соно, когда Кики выходила из дома.

- Ха-ха-ха! Вы меня раскусили! Я ведь в прошлом году не смогла пробежать, в этом хочу хотя бы в десятку войти.

На самом деле Кики каждое утро отправлялась на пробежку не только потому, что ей хотелось победить в марафоне. Когда она летала ненадолго в родной город, она сказала своей маме, Кокири: "По-моему, ведьмам не следует всё время летать по воздуху, иногда стоит и пешком пройтись", - и она продолжала придерживаться этой мысли.

И всё-таки Кики было как-то странно бежать по улице вот так, без помела, без Дзидзи под боком - словно чего-то недоставало.

Кики вбежала в парк и услышала чей-то голос:

- Ну, здравствуй! Ты, как всегда, бодра и весела!

Кики невольно притормозила. Окликнувший оказался бородатым старичком, которого она встречала здесь каждое утро. Он стоял, крепко опершись обеими руками на трость, увенчанную резным набалдашником в виде собачьей головы с длинными ушами.

- Ой, здравствуйте!

- Скажи-ка мне, девочка, а ведь ты и по небу летать обучена?

- Ну да...

- Я вот сейчас тебя увидел и подумал... Те, кто умеет летать по небу, что с ними происходит в старости, когда тело становится неловким и непослушным? Может, они теряют способность подниматься в воздух или могут летать только совсем низко, над самой землёй? Но уж едва ли им требуется подпорка, как мне, даже когда с годами они совсем одряхлеют... - Старик тяжело налёг всем телом на трость и внимательно посмотрел на Кики.

- Ой... - озадаченно выдохнула Кики.

До сих пор она ещё ни разу не думала о том, что будет, когда она состарится. А ведь в самом деле, в сказках ведьмы почти всегда старухи... Но сама Кики до сих пор ни разу не встречала ведьм преклонного возраста. Кокири была ещё молода, а мама Кокири, та самая бабушка Кики, которая умела готовить еду в дорогу так, что она не портилась, покинула этот мир ещё до рождения Кики.

"Твоя бабушка умерла рано, но она была очень жизнерадостной. И смеялась во весь голос... Она не отказывала ни в какой просьбе, всегда говорила: "Хорошо-хорошо, всё будет". Ещё за три дня до смерти она летала, куда хотела, и часто заводила беседы с теми, кто был гораздо старше её..." - так рассказала однажды Кокири.

- У меня теперь одна опора - этот пёсик-трость. Вот уж не думал, что когда-нибудь буду так признателен простой палке. Ох, я же тебе, наверно, помешал? Беги, увидимся завтра. - Старик чуть приподнял шляпу, собравшись с силами, переставил палку на шажок вперёд, а затем, покачнувшись, переступил вслед за ней и сам. Кики, как зачарованная, смотрела в его сгорбленную спину.

"Ничего-то я не знаю..."

Бабушка Кики, которая всегда смеялась в полный голос, - что она думала о своей ведьминской судьбе? Она была добра к людям, но её саму всегда воспринимали не так, как других, ведь она была иной, она была ведьмой... Задумывалась ли она об этом хоть иногда?