“Может, у него уже и сил не осталось, чтобы ненавидеть меня. Нам обоим есть за что винить себя до конца жизни. Хотя я всё равно считаю, что его отец не стоил всех этих усилий”, — думая об этом, Хоффман сожалел, что наговорил тогда всякого Маркусу. Да, тот всё же его за дело ударил. Полковник постарался продолжить их скупую беседу.
— «Феникс, как думаешь, может, я зря на Прескотта так ощерился?»
— «Если бы вы видели то, что видели мы в “Нью-Хоуп”, то не задавали бы сейчас таких вопросов».
Как и на всех других военно-морских базах КОГ, где бывал Хоффман, под базой на Вектесе протянулся целый подземный лабиринт из хранилищ, бомбоубежищ, оружейных комнат, складов с боеприпасами, цистерн с топливом и залов с машинным оборудованием. Он напоминал полковнику раскинувшиеся ветки дерева, или столь же обширную корневую систему. Большинство комнат вообще ничем не отличались друг от друга, и тут легко было заблудиться, если не следить за ржавеющими металлическими табличками в тоннелях. Но Маркус, казалось, знал тут всё, как свои пять пальцев. Свернув налево, он прошагал до конца тоннеля и упёрся в сваренные из металлических листов двойные двери, на полированной поверхности которых отражался тусклый свет ламп.
— «Вот и пришли в библиотеку», — сказал он, поворачивая ручку двери.
Войдя в распахнувшиеся двери, Хоффман очутился в очередном хранилище. Под сводчатым потолком комнаты высились ряды деревянных шкафов, полки которых были забиты коробками с каким-то папками. По его прикидкам тут должны быть сотни тысяч документов. Справившись с охватившей его на мгновение паникой от осознания того, сколько же месяцев уйдёт на то, чтобы всё это прочесть, полковник напомнил себе, что документооборот в армии КОГ всегда был скрупулёзным и выверенным. Все записи должны были быть рассортированы в каком-то порядке.
— «Их по годам разложили», — сказал Маркус. — «Не особо помогло».
Хоффман проглядел бумаги из ближайшей к нему коробки. Они были датированы тремя столетиями назад.
— «Ну, можно сделать выборку по последним тридцати годам Маятниковых войн, полагаю», — ответил он.
— «Вы же понимаете, что они сюда бы не стали спускать записи о какой-нибудь сверхсекретной херне».
— «Это последний уцелевший архив КОГ на Сэре. Мне нужно просто найти направление, в котором стоит копать. Может быть, хватит и небольшого намёка, чтобы прижать Прескотта к стенке».
— «Вот и Бэрд так говорит. Ага, как же, размечтались».
Хоффман решил, что Маркус оставит его в одиночестве, но тот взял одну из коробок и стал просматривать её содержимое.
— «Прескотт ничем от Треску не отличается. Против таких людей заговоры простых смертных вроде нас не работают».
“Ну да, как же, ты-то тут простой смертный, ага”, — мысленно ответил ему Хоффман. В особняке Фениксов одна только библиотека была больше этого архива в несколько раз. Хотя, Маркус всё же не зазнавался по поводу былого богатства и славы своей семьи.
“Тебе ведь нравится быть простым солдатом, да? Да, мне тоже это нравилось”.
Маркус оторвался от просмотра бумаг и глянул на Хоффмана так, будто его мысли прочёл.
— «КОГ явно какие-то безумные эксперименты проводили. Как, например, в “Нью-Хоуп”. Понавыводили всяких тварей вроде Предков».
— «С ними ещё понятно. Но как они вывели этих стеблей и полипов?»
— «Тот светящийся туман в туннелях Саранчи двигался сам по себе, куда хотел. И я не думаю, что это призрак какой-то был, я в них не верю».
— «Если сейчас что и стоит стараться сохранять в тайне, так это то, что вся эта зараза — людских рук дело», — заметил Хоффман. — «Почему тогда председатель так настойчиво пытается заполучить образцы тканей Светящихся?»
— «Да ему насрать на то, что мы думаем тут», — покачал головой Маркус. — «Прескотт хочет остановить эту инфекцию, откуда бы она там не вылезла, но нас посвящать в свои планы он не торопится».
Хуже всего было то, что когда пытаешься раскусить замыслы такого коварного мудака вроде Прескотта, то крышу может сорвать напрочь. Может, на том проклятом диске и не было ничего важного. Какая разница, записана ли на нём формула вещества, которое помогло бы избавиться от червей, Светящихся, или вылечить изжогу? Лабораторий для синтеза больше нет.
“Мыслю как пораженец. Или нет, просто наконец-то, блядь, трезво смотрю на вещи”.
Маркус, пошуршав бумагами, вынул из коробки и протянул Хоффману большую книгу в переплёте, пахнущую старой кожей и плесенью.
— «Гляньте на это, пока вас инфаркт не хватил. И нет, он никогда не рассказывал мне, чем здесь занимался. Но уж точно не биологией, он в ней не разбирался».
Хоффману пришлось прищуриться, чтобы разглядеть надписи на странице при таком тусклом освещении. Это был старый журнал посещений. Очередная строка была заполнена почерком Адама Феникса. Он записывался на приём к какому-то майору, и дата говорила о том, что это было ещё задолго до “Дня-П”.
— «Да, я в курсе», — ответил Хоффман. — «Льюис Гавриэль говорил, что встречался с ним, помнишь? Всё нормально».
“Бедняга”, — с сожалением подумал полковник о Маркусе. Тот говорил таким извиняющимся тоном, будто пытался оправдать отца, и так натворившего немало всякого, что тот не участвовал в разработках этого сраного биологического оружия КОГ. Адам был физиком, проектировавшим бомбы, пусковые установки и прочее. Такое оружие Хоффман считал честным и прямым для применения в бою.
— «Не таким уж и чудовищем он был», — тихо произнёс Маркус. Странно было слышать от него такое, обычно он так не выражался. — «Просто он кроме работы своей ничего вокруг не замечал».
Хоффман был уже в том возрасте, когда надо было уже говорить всё, как есть, потому что можно скоро умереть, и другого шанса уже не будет.
— «Слушай, давай раз и навсегда закроем этот вопрос», — начал он. — «Твой отец построил “Молот Зари”, а Прескотт, Бэрдри и я пальнули из него. Не знаю, что хуже с моральной точки зрения — сжечь почти весь свой народ или зарезать штык-ножом какого-нибудь беднягу, но как бы то ни было, хватит уже извиняться за его поступки. Мы до сих пор используем его разработку для защиты от противника».
Медленно моргнув, Маркус в ответ легонько кивнул головой. Хоффману всегда казалось, что так Феникс выражает своё недоверие.
— «Ага. Используем», — сказал он.
Хоффман вновь принялся пролистывать папки с бумагами, лежавшие на полках шкафов. Он и сам до конца не понимал, что вообще ищет тут. Если бы на этом диске и было что-то, что могло бы спасти Вектес, Прескотт уже бы этим воспользовался. Этот прикидывающийся святошей урод считал, что послан на Сэру спасти человечество. Так ли это было, или же председатель просто бредил наяву, но все его мысли были лишь об этом.
“Как там Маркус сказал? “Кроме работы своей ничего вокруг не замечал”?” — подумал Хоффман, но тут же отбросил эти мысли, сфокусировавшись на текущих проблемах. Он знал, что рано или поздно мозаика сойдётся. Просто пока не представлял, как именно её сложить. Число уже просмотренных коробок росло крайне медленно, что лишь досаждало. Должно быть, они уже час работали в абсолютной тишине, как вдруг Маркус вновь заговорил.
— «Наверно, это вообще последний архив документов на Сэре».
Хоффману показалось, что в этом замечании Маркуса проступили нотки бурчания Адама Феникса.
— «Среди “бродяг” тоже начитанные есть», — не отрываясь от просмотра бумаг и пролистывания страниц, Хоффман размышлял, сколько же ещё рапортов от инженеров базы отправили в этот архив. — «Явно кто-то где-то библиотеку какую-нибудь заныкал».
В итоге Хоффман потерял счёт времени. На часы он посмотрел лишь после того, как услышал в коридоре чьи-то шаги, после чего переглянулся с Маркусом. Ну, по крайней мере, им не надо было выдумывать оправданий, почему они сидят в этом хранилище. Если людям на острове не приходило в голову задаться вопросом, не связана ли полная секретов и тайн история базы с тем, что творится сейчас, то, значит, им просто не хватало воображения.
