Дом ни черта вокруг не видел. Коровы всё так же в панике носились вокруг них, а на другом конце поля яростно лаяли собаки. Вибрация тем временем превратилась в чёткие толчки похожие на прокрутку двигателя с пропусками в зажигании.

А затем Маркус пробормотал: «Деревья…»

Дом перевёл взгляд на лесополосу, находящуюся в трёхста метрах от них на другом конце пастбища. Деревья качало из стороны в сторону, как будто от урагана, но на деле был лишь лёгкий ветер. Дом рванул со всех ног. Эти чёртовы полипы ещё и по деревьям карабкаться научились, не иначе. Их размеры явно не позволяли им так раскачивать деревья, но думать было некогда, поэтому Дом, завидев всё это, бросился бежать. Почва под его ногами продолжала трястись.

Тут его догнал Маркус.

— «Дом, какого хрена ты... Твою мать!»

Хоть и Дом изо всех сил и пытался остановится, ноги инстинктивно несли его вперёд. Он видел всё, что происходит вокруг, но разбираться времени не было. Деревья накренились вперёд, а затем опрокинулись, будто снесённый ударом деревянный забор. Земля с корней взмыла в воздух, словно ядро из катапульты, а за деревьями…

Да, Росси ошибался. Это на самом деле была горная кряжа. И ветви деревьев раскачивали вовсе не полипы.

Ряд стеблей прорвался через почву на поверхность, перекрыв весь горизонт, встав плотным лесом из серых искривлённых высоченных столбов. За считанные секунды ландшафт преобразился до неузнаваемости прямо на глазах у Дома.

— «Вот теперь, блядь, у нас реально проблемы», — пробормотал Маркус.

«Естественно, мы и вам дали прозвище. Мы называем вас “шестерёнки”, точно так же, как и вы сами себя зовёте. К чему выдумывать новые прозвища, когда и старые вполне годятся? В гораснийском языке есть созвучное слово, но, думаю, вам его значение лучше не знать. Да, “шестерёнки” — вполне себе хорошее прозвище».

(Яник Лаас рассказывает Бэрду,

как “инди” из Горасной называли своих старых врагов)

ВЕРТОЛЁТ “КВ-239”, К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ ПЕЛРУАНА. ОСТРОВ ВЕКТЕС, НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ, СПУСТЯ 15 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

— «Говорит Феникс. У нас тут стебли, от двадцати до двадцати пяти штук, как минимум».

Бэрд высунулся из пассажирского отсека, насколько духу хватило, но всё равно так ничего и не увидел кроме совершенно обыденного пейзажа покрытого лесами холма в северной части Вектеса. Но затем вертолёт обогнул его вершину, и открывшийся им вид явно говорил о том, что тут всё крайне далеко от понятия “обыденно”.

— «Ё-моё… Да вы только гляньте на всю эту хуйню…» — Коул был просто поражён увиденным. — «Можно начинать ссаться со страху в штаны, Бэрд. Блин, да я сейчас сам обоссусь».

Под ними на земле высился целый ряд стеблей. Разбросанные в стороны вокруг них деревья выглядели так, будто бы по лесу ровной линией пронёсся торнадо, вырвав их с корнем из земли. Бэрд повнимательнее присмотрелся к стволам деревьев, отчего у него всё внутри похолодело. Даже с такой высоты он разглядел, как что-то шевелится в траве.

— «А почему только самые большие уроды превращаются в светляков?» — спросил Коул. — «Почему, например, мы не видели светящуюся мышь, или бабочку?»

— «Может, именно из них и получаются полипы», — ответил Митчелл. — «Погляди, сколько у них ног».

— «Рад видеть, что сторонников моей теории о мутации Светящихся прибавилось», — фыркнул Бэрд.

— «Знай бы я, о чём твоя теория, я бы тебе больше десятки за её разработку не заплатил».

— «Давай, Митчелл, заряжай пушки. Пора пострелять по полипам», — долетев до ряда стеблей, Соротки развернул вертолёт и полетел вдоль них на максимальной скорости. — «“Два-Три-Девять” вызывает Феникса, вижу стебли. Ты где?»

Несколько секунд в наушниках слышалось только громкое стрекотание винтовки “Лансер”, а затем послышался голос Маркуса.

— «Двести метров к северу от стеблей, возле ворот фермы».

Вертолёт зашёл ещё на один круг.

— «Видим тебя. Надо только отогнать от тебя этих психованных крабов».

Бэрд пристегнул два страховочных троса к своему ремню.

— «Лучше сбрось нас с Коулом там. Они слишком близко друг к другу, ты можешь ребят внизу зацепить».

— «От полипов не убежишь, Бэрд».

— «Слушай, да я от них отбивался на сраной подводной лодке!»

— «Начинается… Опять героизм попёр».

— «Я их первый нашёл, ясно?»

— «Ну, тогда назовём их в твою честь».

— «Ладно, допустим, Свечение — это инфекция, вызывающая мутации. Вот только что ты был таким обычным, милым озверевшим левиафаном, и тут вдруг превращаешься в подводную торпеду с таким запасом взрывчатки, что всё вокруг засияет, как от фейерверков на праздник Дня Отцов-основателей. Ну так вот, раз мы разобрались, как именно появляются такие твари, то мы могли бы и…»

— «Капрал Бэрд», — перебил его Соротки.

— «Да, лейтенант Соротки?»

— «Закройте ебальник и начинайте уже стрелять».

Пока вертолёт заходил на вираж, Бэрд успел выпустить в полипов ещё один магазин. Выровнявшись, он увидел, как Маркус и Дом почти что спина к спине отбиваются от чего-то похожего на злобную серо-зелёную живую изгородь в форме полумесяца. Маркус приложил одну руку к наушнику, продолжая вести огонь из винтовки другой рукой. В центре стаи полипов начали греметь взрывы. Соротки заставил вертолёт зависнуть над бурлящей волной полипов, хлещущей от места прорыва стеблей, и Коул с Митчеллом принялись поливать всё внизу огнём с обеих сторон пассажирского отсека.

— «“Два-Три-Девять”, нам их не сдержать!» — вышел на связь Маркус. — «Они прорываются в поле!»

— «Где остальные вертушки?» — спросил Соротки. — «“Два-Три-Девять” вызывает “Восемь-Ноль” и “Один-Пять”. Каково ваше расчетное время прибытия?»

— «На связи “Восемь-Ноль”. Будем через две минуты, Мэл».

— «Говорит “Один-Пять”, вижу вас», — пилота этого вертолёта звали Кеньон. По сведениям Бэрда, он нечасто вылетал на задания, и, вероятно, тому была веская причина. — «У меня сюрприз для полипов, хочу попробовать его».

— «А, огнемёт», — кивнул Митчелл, яростно зажав спусковой крючок. — «Ну да, фермеры будут просто счастливы такому подарку».

— «Хм, сжечь немного травы или потерять нескольких заделанных в инцесте деревенщин», — ответил Кеньон. Он был просто душка. — «Даже не знаю, что и выбрать».

— «Так, давайте расчистим немного места, чтобы Маркус и Дом смогли отбежать в сторону, прежде чем мы тут всё поджарим».

Соротки направил вертолёт к пустой полянке за спиной Маркуса и опустился максимально низко к земле, чтобы Коул и Бэрд смогли спрыгнуть.

— «Забирайте их оттуда и бегите как можно дальше!» — сказал он в напутствие.

Бэрд и так знал, что ему делать. Едва ступив на землю, он сразу же огляделся в поисках пригодных путей отступления, вовсе не горя желанием получить Звезду Эмбри посмертно. Единственным его желанием было дожить до сегодняшнего вечера без лишних отверстий в теле и с полным комплектом необожжённых конечностей. Но вот Коул с таким усердием бросился к полипам, что Бэрд даже заволновался за него. В этом был весь Коул. Какое бы дерьмо жизнь не подкидывала ему на пути, Коул нёсся ему навстречу, как паровоз, сшибая с дороги ещё до того, как оно успеет навредить ему.

С радостным воплем Коул стал поливать короткими очередями полипов, попытавшихся обойти его справа. Режущий уши грохот взрывов был похож на беспорядочный залп артиллерии. Иногда взрывной волной погибающий полип задевал бегущих рядом собратьев, и тогда воздух прорезала серия громких хлопков, будто от связки петард.

— «Помнишь пластиковую плёнку с воздушными пузырьками, которые давишь, и они лопались? Этих тварей давить ещё веселее!» — крикнул Коул.

— «Да, давай их вместо плёнки продавать тогда начнём», — внутри у Бэрда всё вновь начало знакомо холодеть, когда полипы стали подбираться к нему немного быстрее, чем он успевал отстреливать их. Они понемногу оттесняли их назад. Два полипа отбились от стаи, заставив Бэрда взять их на прицел и тем самым повернуться спиной к остальным. — «Похоже на стрельбу по тарелочкам. Твою мать, когда эти твари научились наступать по плану? Говорю тебе, они умнеют».