— «Да брось ты. Мама всегда говорила, что ты ещё нас всех переживёшь».

Вот и с КОГ было так же. Казалось, что это государство вечно, что оно впечатано в историю на века, и ничто не в силах сокрушить такую мощь. Да, были у них и тяжёлые времена, но даже полномасштабная война на всём континенте, растянувшаяся на несколько поколений, не смогла ослабить КОГ. А теперь от былого величия остался один лишь островок посреди океана, на котором правительству пришлось уживаться со старым врагом. Сколько вообще просуществовала КОГ? Всего-то лет сто. По сравнению со всей историей Сэры это был лишь миг. Всему в своё время приходит конец.

— «Да, выживать я умею», — сказала Берни. — «Не зря мне нагрудный значок за это дали».

Все на этом острове именно что выживали. Они пережили атаки червей, залпы из “Молота”, да и не только их. Берни постаралась не думать о том, что подавляющему большинству из миллионов проживавших на Сэре людей была уготована куда более прозаическая участь — неотвратимая смерть.

«Мы либо спасём всех, кого можем, и всё, что получится, чтобы сохранить человеческую расу, либо же поступим по справедливости, что приведёт к полнейшему вымиранию вида. Так что это мне решать».

(Председатель Ричард Прескотт рассказывает доктору Адаму Фениксу

о своих намерениях дать залп из “Молота Зари” по городам Сэры

спустя год после “Дня Прорыва”)

БРАБАЙО, ЮГО-ЗАПАДНАЯ ЧАСТЬ ИНГАРЕЗА. 30-ЫЙ ДЕНЬ МЕСЯЦА МГЛЫ, СПУСТЯ РОВНО ГОД СО “ДНЯ ПРОРЫВА”. ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.

— «Я не хочу милостыню просить», — начал Диззи. — «Мне работать надо. Я же корабельный инженер-механик. Блин, да у меня даже диплом есть».

Чистая рубашка и аккуратная стрижка мужчины, стоявшего на воротах судового дока, говорила о том, что с жильём у него всё в порядке. Домом Диззи же за последний год стал его вещмешок, пока он либо сам скитался от одного центра беженцев к другому, либо его туда перевозили. Он и сам прекрасно понимал, что совершенно не производит впечатления толкового специалиста, который знает своё дело.

— «Слушай, ну нет у нас вакансий», — казалось, мужчина был в замешательстве. — «Половина торгового флота уничтожена, а уцелевшие суда сейчас полностью перешли в распоряжение правительства. Мне очень жаль, правда».

— «Чёрт, да хоть сортиры чистить. Я на любую работу согласен», — Диззи изо всех сил старался не начать умолять, как это обычно бедняки делают. — «Мне жену беременную кормить надо».

Официально Розалин с Диззи, конечно, не вступали в брак, но она была уже беременна. И вне зависимости, хотел он этого ребёнка, или нет, на нём теперь, как на любом, кто скоро станет отцом, повис определённый груз ответственности. Тем более, что за Диззи был долг в адрес Розалин. Именно она помогла ему перестать испытывать по утрам этот тошнотворный ужас от осознания, что в его жизни больше ничего не осталось, когда ему даже просыпаться не хотелось. Диззи снова обрёл цель в жизни, и именно Розалин была тому причиной.

Пошарив в кармане, мужчина достал смятую пятидесятку.

— «Ко мне по сто раз на дню такие, как ты, приходят со своими просьбами. Вот, купи себе поесть», — сказал мужчина, взглянув на ботинки Диззи. — «Только не обижайся, это не подачки».

Диззи прекрасно понимал, что это и есть подачка, но купюру всё же взял и, пробормотав благодарности, удалился. Он решил, что не станет говорить Розалин, что буквально выклянчил эти деньги. Женщине надо было сохранять уверенность в том, что у её мужчины осталось хоть какое-то чувство собственного достоинства, пусть даже каждая улица и город на планете и превратились в безжизненную пустошь.

“Я же гражданин КОГ. Мы ведь уроженцы Тируса, а не какие-то чужаки тут, ждущие раздачи бесплатной еды и одежды. Где ж я свернул не туда?” — размышлял Диззи. Он понимал, что ничьей вины тут не было, черви сами на них напали. Хотя, осознание этого факта особого облегчения не приносило.

Диззи решил ещё немного походить по округе, прежде чем вернуться в свою берлогу и сообщить Розалин, что пока что так и не нашёл никакой работы. Чувство того, что он где-то нужен, раньше воспринимаемое как данность, исчезло из его жизни, и теперь Диззи не хватало этого ощущения. Он уходил на работу, возвращался домой, просыпался и заступал смену во время плавания, и всё это исчезло из его жизни в один день. Теперь он стал одним из миллионов лиц без определённого места жительства, которых то и дело перевозили из одного лагеря в другой. Так их правительство называло — “лица без определённого места жительства”. Только теперь до Диззи дошло, насколько верно был этот термин подобран. Для беженцев не осталось места в этом мире, и не столько потому, что никто не желал видеть их у себя по соседству, хотя Диззи понимал, что именно так к ним и относились эти уроды вокруг. Просто никто не хотел повторить их судьбу. Как будто от беженцев можно было заразиться их несчастьем, и самому всё потерять.

Диззи бросил взгляд на противоположную сторону улицы и увидел хорошо одетого мужчину и маленького мальчика, которые шли так, будто бы им тоже было некуда спешить. Мужчина крепко держал мальчика за руку, словно он уже потерял кого-то близкого, и теперь изо всех сил старался, чтобы такого не произошло с его сыном. Диззи с первого взгляда отличал местных от переселенцев, которых свезли в этот район, даже если последние были прилично одеты. Выдавало их одинаковое выражение лица, на котором смешалось чувство вины, неловкость и смущение.

Диззи заметил бар неподалёку. Он знал, что где-то поблизости должно быть такое заведение. Остановившись на мгновение перед входной дверью, Диззи задумался. Он не хотел, чтобы в баре его восприняли, как символ того, что человечество проигрывает в войне.

В баре яблоку негде было упасть от количества посетителей, как это обычно и случалось в последнее время. Люди старались быть друг с другом, чтобы было не так страшно. Бросив взгляд на телевизор с большим экраном, Диззи заказал себе пиво и небольшую рюмку виски, на которые ему хватило мелочи в кармане. Пятидесятку он решил не тратить, это были деньги для Розалин. Смотреть новости совершенно не хотелось. Там всё равно ничего нового не скажут. Армия КОГ по-прежнему отступает под натиском противника, да и все остальные армии тоже. Разница была лишь в том, до какого города сегодня черви добрались и скольких людей там убили.

Пара местных выпивох бросила взгляд на Диззи, но тут же отвлеклись на новостные сводки. Сам же Диззи, усевшись в тихом углу, принялся потягивать своё пиво. Он умело растягивал напиток так, чтобы захмелеть не сразу, а постепенно. Погрузившись в шум телепередачи и гул голосов посетителей бара, Диззи сидел так целый час, пока не начал носом клевать. Но внезапный окрик бармена тут же его разбудил.

— «А ну всем тихо! Слушайте, там председатель выступает! Что-то важное хочет сказать!»

В баре повисла тишина, как на кладбище, но Диззи слушал передачу по телевизору лишь вполуха. Председатель всё равно ничего такого не скажет, что сильно изменит их с Розалин жизни. Последний раз Диззи слышал такую тишину в баре, когда по телевизору шёл финал Кубка Грейсона, где команда “Пумы” играла против “Акул”. Но тогда люди ловили каждое слово комментатора, будучи вне себя от счастья. Сейчас же такого восторга уже не наблюдалось. Диззи показалось, что из-за выпитого он как-то не так расслышал слова председателя.

— «Для обеспечения вашей безопасности и в целях обеспечения сотрудничества с этого момента в силу вступает Закон об обороне. На всей территории Сэры объявлено военное положение, во всех городах без исключений. Выжившие должны немедленно приступить к эвакуации в Эфиру…» — доносилось с экрана телевизора.