— «Ненавижу, когда противника нельзя просто застрелить».

— «Воистину так. То ли дело эти мерзкие черви. Я даже скучать начала по этим пидорасам».

Геттнер посадила вертолёт на опушке леса. Барбер показал Ане направление по компасу к заражённой территории. Берни решила пройти сквозь заросли колючего кустарника, предварительно потыкав его носком ботинка. Ветки были упругие и живые. Оставив кустарник позади, Берни скрылась в тени мёртвого леса.

В этом месте тишина буквально впивалась в уши. Берни никогда такого не видела. Принюхивавшийся Мак довольно скоро прекратил выискивать запахи в опавшей листве, как он обычно делал, и уставился на Берни упрекающим взглядом, в котором явно читался немой вопрос: “За каким чёртом ты меня сюда притащила?”.

Скопления полевых цветков с продолговатыми листьями и длинными стеблями, увенчанными лилово-розовыми бутонами, качались на ветру, освещаемые редкими лучами солнца, которым удалось пробиться через плотные кроны деревьев. Создавалось впечатление, будто бы кто-то разбросал по лесу средство для борьбы с сорняками. Земля в лесу была покрыта бурым ковром засохшей травы и листвы, резко обрывавшимся там, где ещё сохранилась живая растительность. Берни бросила взгляд на ветки. Деревья тоже засохли.

— «Кто-нибудь, успокойте меня, сказав, что это не из-за всей той херни, что разрабатывалась тут», — пробормотал Бэрд. — «Здесь же была целая лаборатория по разработке химического и биологического оружия. Мы как-то тактично умалчиваем об этом всё время».

— «Тогда мы бы это всё куда раньше заметили», — отозвалась Аня. — «К тому же, все разработки свернули как минимум лет двадцать назад».

Коул пошёл вслед за Бэрдом. Под ногами не хрустнула ни единая сухая веточка. Деревья погибли так быстро, что из них даже влага испариться не успела.

— «Чёрт подери…» — прошептал он.

— «Я Прескотта об этом прямо спрошу», — Бэрд выглядел куда раздражённее обычного. — «Мудила. Может, это и есть его великий секрет. Что-то он больно увлёкся изучением всего этого говна».

— «Какой ещё секрет?» — заинтересовалась Аня.

Бэрд вздрогнул. Выходит, Аня не знала про ситуацию с диском. Берни подумала, что хоть Хоффман и сам решал, кому говорить про диск, а кому нет, но, по крайней мере, мог бы и предупредить её, что пока не стал посвящать Аню во все подробности.

— «Да у него вечно какие-нибудь секреты есть», — решила спасти ситуацию Берни, думая о том, что Хоффману всё же придётся рассказать всё Ане. — «Только мы решим, что на этот раз он нам уж точно всё рассказал, ещё что-нибудь всплывает. Как с теми тварями, которых нашёл Маркус в “Нью-Хоуп”».

Она обошла Бэрда сзади, чтобы Аня её не видела, и сильно ткнула его локтём в спину, будто говоря: “Заткнись, Блондинчик”. Он резко обернулся и сверкнул глазами на Берни.

— «Ладно, извини», — прошептал он. — «Всё, молчу, хорошо?»

Чем дальше они углублялись в лес, тем больше становилось ясно, что здесь всё вымерло. А ещё они так и не встретили ни единого стебля или полипа. В конце концов, группа вернулась к краю мёртвой зоны и остановилась на несколько минут, осматривая лес. Граница между мёртвой и живой растительностью выглядела как-то уж слишком явно. Берни стояла на самом краешке бурой травы. Она чувствовала себя ребёнком, который решился наступить на трещину в тротуаре, чтобы узнать, не рухнут ли небеса на него в этот момент. Берни нагнулась и поскребла мёртвую землю кончиком бензопилы “Лансера”. Мак крутился возле неё, да так близко, что Берни чуть не споткнулась об него. Ему вовсе не хотелось разгуливать по окрестностям, и это был весьма тревожный признак. Обычно он охотился на полипов, которые могли его в куски порвать, но то, что он учуял в этом лесу, ему совершенно не понравилось. Берни свободной рукой почесала его за ухом.

— «Ни червяков, ни жуков — вообще ничего не осталось», — сказала она, поворошив перегной из листьев у подножия дерева. Обычно после этого оттуда выползали всевозможные мелкие насекомые. — «Даже мухи не летают».

Аня наклонилась, чтобы собрать в пластиковый мешок немного мёртвой почвы и увядшей листвы.

— «Не знаю, сколько этого добра ему ещё понадобится».

— «Что он с ним делать-то собирается?»

— «Гербарий собирает, наверно», — отозвался Бэрд. — «Свихнулся он. Или хочет, чтобы мы так думали. Мудак хитрожопый».

Берни бросила взгляд на землю, высматривая, есть ли там что-нибудь подходящее для анализа, и тут она внезапно поняла, что стоит внутри заражённой территории, а до края — добрые пятнадцать метров, а то и больше.

“Вон ямка в земле, которое я только что бензопилой проковыряла”.

— «Да оно движется!» — воскликнула Берни. — «Блондинчик, погляди-ка, как оно продвинулось с тех пор, как мы тут стоим. Смотрите, смотрите!»

Бэрд скорчил физиономию, будто у хмурого подростка, который нехотя заставляет себя посмотреть на что-то, что ему в принципе неинтересно.

— «Уверена?» — спросил он.

— «Да. Метр в минуту примерно».

Аня подошла ближе, чтобы посмотреть самой. Она отмерила шагами расстояние от ямки, которую проковыряла Берни, до края заражённой территории, ставя отметки на земле носком ботинка.

— «Тогда давайте лучше надеяться, что эта зараза сбавит обороты», — Аня несколько секунд смотрела невидящим взглядом куда-то мимо Берни, а губы тихо шевелились, озвучивая мысленные подсчёты. — «Потому что, если я только не ошиблась, эта дрянь подойдёт к южной границе Пелруана примерно через пятнадцать дней».

Берни редко когда чувствовала себя беспомощной. Всегда можно было что-то сделать, сказать, построить, найти, уничтожить или расстрелять, и это бы улучшило ситуацию. Солдат учили быть упорными людьми, которые рассчитывают только на себя. И обычно такие упорные и полагающиеся на собственные силы люди становились солдатами и оставались ими до конца. Но в тот момент Берни почувствовала полную беспомощность. Взглянув на Бэрда, который всегда ходил с таким видом, будто может всё на свете исправить, она увидела то же самое чувство. С червями она умела воевать. Но ей сложно было представить, как можно воевать с расползающимся у тебя под ногами бурым пятном. Она даже не знала, что это за противник.

— «Помнишь первые недели после “Дня-П”, Бабуля?» — спросил её Бэрд. Казалось, все в последнее время стали вспоминать об этом дне. — «Пиздец полнейший творился. Хаос кругом. Но мы довольно быстро разобрались, что к чему».

Бэрд пытался подбодрить всех в своём стиле. Берни хорошо помнила, как в “День-П” они оказались отрезаны от остального мира, и как она отчаянно желала взять в руки ружьё и разобраться с этими тварями, но совершенно не знала, с чего начать.

Да, вот примерно так она себя и чувствовала в тот момент.

«Уходите! Доберитесь до дома на чём только сможете! Не знаю, реквизируют ли корабль ВМФ, оставят в порту или отошлют обратно в море. Там настоящий хаос творится».

(Из обращения шкипера имульсионного танкера “Бетанкур Стар” Робба Ардена

к экипажу корабля после атаки Саранчи в “День-П”)

НЬЮ-ШЕРРИТ, ТИРУС. ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ “ДНЯ ПРОРЫВА”. ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД.

Поезда не ходили, телефонные линии не работали, а всем гражданским воздушным судам запретили взлетать. Диззи удалось договориться, чтобы его подбросили на автоцистерне для перевозки химикатов, направляющейся в Андиус, так что он считал, что ему очень повезло. Эти уродливые твари пепельно-серого цвета, что пробились наверх из-под земли три дня назад, начали расползаться по всей Сэре, уничтожая всё на своём пути.

Большую часть автомобилей на трассе составляли грузовики, патрульные автомобили полиции и “скорая помощь”. А ещё повсюду были военные. Диззи сроду столько армейской техники не видал. Каждый раз, когда мимо них проезжали бронетранспортёры и грузовики с солдатами, Диззи, вытянув шею, смотрел им вслед. Где-то в глубине души он надеялся увидеть Ричи среди солдат, хотя и понимал, что шансы такой встречи невелики.