— «Как скажете, сэр», — равнодушным тоном ответил инженер. — «Когда меня под трибунал отправят, я так судье и скажу, что вы разрешили».

Поток машин стал двигаться куда быстрее. Уворачиваясь от нескончаемой вереницы автомобилей, Треску отправился на поиски Яника, которому, несомненно, хватило бы ума отогнать фургон ко въезду в лагерь гораснийцев и ожидать там прихода капитана. Когда до ворот на дальней стороне строевого плаца базы оставалось не более пятидесяти метров, Треску заметил угрожающей походкой надвигающего на него справа Маркуса Феникса. Выглядел он куда мрачнее обычного.

Полностью переведя своё внимание на Феникса, Треску совершенно не видел, что происходит слева от него. Он успел лишь краем глаза заметить какое-то движение, как вдруг ему крепко прилетело прямо в скулу. От удара в ушах зазвенело, на губах появился резкий привкус крови. Хоть Треску и не свалился наземь от удара, но всё же на несколько секунд совершенно ослеп. Он инстинктивно сжал кулаки, как вдруг кто-то схватил его за запястье с такой силой, что кости затрещали.

— «Лучше бы вам этого не делать», — сказал Феникс.

Треску помотал головой, чтобы прийти в себя. Таким ударом кого хочешь можно в нокаут отправить. Более-менее оправившись, капитан огляделся по сторонам и увидел ударившего его человека. Это был один из пожилых ветеранов полка графа Толлена. Вокруг них стали собираться люди. Обстановка накалялась.

— «Так, хватит уже. Всем разойтись, быстро», — Феникс одной рукой держал Треску за локоть, стараясь отвести его в сторону, а другую выставил перед собой, будто бы защищаясь от старика. — «У нас всех и так проблем сейчас хватает. Вам бы тоже стоило уйти, сэр».

Последнюю фразу Феникс произнёс вовсе не в адрес Треску. Он говорил с ветераном, разминавшим болевшую от удара руку. Треску с удивлением уставился на этого старика с тонкой, почти что прозрачной кожей, испещрённой возрастными пигментными пятнами, который сумел с такой силой ударить его. Казалось, старик вложил в этот удар все силы, которые у него ещё оставались.

“Очень разумный ход, Феникс. Спасибо. Избиение немощного старика только ухудшит текущую ситуацию”, — подумал Треску.

— «Я этого сорок пять лет ждал», — сказал старик. — «Просто хотел перед смертью отплатить вам, сволочам, за всё, что вы сделали. Надеюсь, ты в аду сгоришь!» — затем старик повернулся к Фениксу. — «А что касается тебя, сержант… Твой отец, чёрт его подери, должен был этим своим “Молотом” прикончить их всех, пока возможность была!»

Любой ответ на эту реплику лишь усугубил бы ситуацию. Кто-то из толпы увёл ветерана в сторону. Взгляд Феникса на мгновение угас. Казалось, он погрузился в воспоминания.

“Всё-таки не такой он уж и непробиваемый, раз так реагирует на слова об отце”, — мысленно заметил Треску. Адам Феникс был военным преступником, создателем оружия массового поражения, заставившего СНР сдаться в Маятниковых войнах. И именно этим оружием воспользовалось правительство КОГ, чтобы принести в жертву всю Сэру ради спасения центральной части страны. Треску хватило ума не винить сына за грехи отца.

— «Ну, добро пожаловать в список отъявленных мразей», — усмехнулся Треску. — «А ведь в него так просто не попадёшь».

— «Окажите мне услугу, капитан», — Фениксу за считанные секунды удалось разогнать всех собравшихся, и в радиусе десяти метров от них царила пустота. — «Люди и так сейчас на взводе. Давайте мы сами с бунтующими будем разбираться».

— «Да у меня своих таких, которые на взводе, хватает, сержант», — ответил Треску, вытирая кровь с верхней губы. — «И вам не нужно стараться искупить грехи своего отца, как и мне не надо заглаживать вину за дела моего. Хотя, мой отец счёл бы, что это мне тут стоит извиниться за то, что нарушил обещание, данное ему на смертном одре».

Феникс в ответ одарил его странным взглядом, но не полным негодования, как предполагал сам Треску, а скорее пытливым, как будто Миран только что решил проблему, терзавшую Маркуса долгие годы.

— «Да, я знаю. В той войне обеим сторонам пришлось немало поступиться своими моральными принципами», — сказал Феникс. — «И все мы подвели наших отцов».

“Если бы ты со своим отрядом не украл технологию “Молота” у СНР тогда на Асфо, использовали бы мы её в итоге на КОГ? Конечно, использовали бы. Значит, ты был повинен в преступлениях твоего отца? В этом вся проблема нарушения порядка — это просто невозможно. Причинно-следственная связь тут же рушится, и мы скатываемся обратно к племенному строю, где у каждого есть оправдание своим действиям”, — размышлял Треску.

— «Своего-то я уж точно подвёл», — сказал он, задумавшись о том, чем именно так задел Маркуса за живое. — «Спасение гораснийского народа стало целью всей его жизни, и мне надо действовать по ситуации, чтобы не дать моим людям погибнуть».

Феникс, бросив взгляд на Треску, лишь молча кивнул в ответ. Уже было проблеснувший в его глазах огонёк откровения погас, и Маркус вновь выглядел уставшим и потрёпанным.

— «Рад, что мы разобрались, что для нас на самом деле важно», — сказал он, зашагав в сторону. Внутренний голос подсказывал Треску возвращаться в лагерь, но он ведь мог свободно перемещаться по всему острову и по территории базы. Пора было сходить в док и узнать, как проходит ремонт его подлодки “Зефир”.

“А ещё надо бы проверить, что в радиоэфире творится. А Хоффману вопросы уже потом задавать буду”, — решил Треску.

ПОДЗЕМНЫЕ СКЛАДЫ, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”.

— «Чёрт подери!» — выругался Хоффман. — «Две войны пережили и не срались друг с другом по каждой мелочи, а тут на тебе: попросили мудака какого-то сдать свои закрутки на зиму, так сразу драку затеяли, как алкаши в кабаке».

Маркус шёл впереди полковника, включая освещение в коридоре по ходу движения. Старые длинные люминесцентные лампы и ещё более древние лампочки накаливания, покрытые пятнышками от мёртвых насекомых, заморгали, возвращаясь к работе.

— «У ветеранов от такого, наверно, крышу снесло. То ещё зрелище», — ответил Маркус.

— «И как Треску всё это воспринял?»

— «Что именно? Этого с грузовиком или ветерана?»

— «Ветерана».

Маркус на пару секунд умолк, словно подбирая нужно слово.

— «Спокойно воспринял», — наконец ответил он.

Обычно в подземных тоннелях царила тишина, но сейчас Хоффман слышал, как откуда-то издалека эхом раздаются чьи-то голоса. Шарль решил использовать несколько складских помещений под размещение людей. Хоффмана поражало, как вообще кто-то добровольно захочет спать в таком месте, но, возможно, жители Пелруана сочли, что тут безопаснее. Наводившие жути тоннели и вылазки под землю — всё это было знакомо лишь тем, кто воевал с червями. Этой судьбы жителям острова удалось избежать.

— «Треску вообще удивлять умеет», — сказал Хоффман. Маркус в ответ лишь что-то пробурчал, возможно, согласившись с полковником.

— «Так, мы пришли. Здесь налево надо повернуть».

— «Хорошо хоть мы тут всё не посжигали тогда».

— «За это Дома благодарите».

Хоффман уже было считал, что они с Маркусом никогда снова не будут вот так спокойно вести беседу после краха Эфиры под натиском червей. Что вообще можно сказать человеку, которого сам отправил под трибунал, а затем бросить умирать в захваченной червями тюрьме? Но всё же им как-то удалось за последние два года найти в себе силы и наконец-то извиниться друг перед другом, хоть примирение и вышло затянутым. Теперь же всё стало, как прежде, и Хоффман с Маркусом вновь питали друг к другу взаимное уважение, какое и было между ними до нападения на Эфиру.

“Он нарушил мой приказ. Ударил меня. Ладно, драку я ещё бы мог простить, но всё остальное… Или мог? Мы потеряли Эфиру. А он вместо того, чтобы занять оборону, побежал искать своего непутёвого шибко умного отца”, — размышлял Хоффман. Отец Маркуса всё равно погиб, и не надо было обладать способностями к телепатии, чтобы понимать, что Маркус до сих пор винит себя в этом.