Проходивший мимо Бэрда сержант Ирдэлл, которого солдаты между собой тайком прозвали “Чугуннолобый”, рявкнул что-то в его сторону, будто учитель на школьника. Бэрд с хмурым видом надел шлем, но как только сержант скрылся из виду, снова снял его, нацепив на лоб защитные очки.
“Эх, бедняга Бэрд. С любым придурком сразу же норовит поцапаться. Зачем так жизнь себе усложнять?” — подумал Коул.
Быть “Паровозом Коулом” было просто. Не надо было долго раздумывать над вещами. Коул просто отпускал тормоза и нёсся на всех парах навстречу трудностям. Играть в трэшбол, заводить друзей в роте и принимать каждый день таким, какой он есть — всё это было несложно. Когда Коул приблизился к остальным членам своего отряда, то они сразу умолкли и повернулись к нему.
— «Привет, Паровоз Коул!» — поздоровался с ним один из солдат.
— «Готов к бою?» — спросил второй.
— «О, Коул! А где ж твой лимузин?» — усмехнулся третий.
— «Я не большой фанат полётов на вертолётах, деточка моя», — Коул приветственно раскинул руки в стороны. — «Кстати, кто-нибудь прихватил гигиенический пакет из моего фирменного магазина?»
Теперь уже все в отряде знали, что в воздухе Коула укачивало, но никто и не думал издеваться над ним за это. Им даже в какой-то степени казалось это милым. Коул бросил взгляд через плечо на Бэрда, с жалким видом по-прежнему стоявшего поодаль. Пора было сделать первый шаг.
— «Эй, Бэрд!» — крикнул Коул. — «Что ты там стоишь? Отряд свой ждёшь?»
— «Ты что, знаком с этим мудаком?» — один из полевых врачей по имени Алонсо ткнул Коула локтём в бок.
— «Да, немного знаю его».
— «Его на нас скинули из роты “Браво”. Мелкий нахальный говнюк».
— «Да не, он нормальный», — ответил Коул. Каким бы там мудаком на самом деле не был Бэрд, сегодня ему впервые предстояло лицом к лицу столкнуться с червями на поле боя. И если никто за ним не присмотрит, то до завтра он может уже и не дожить. Надо было дать парню шанс. — «Бэрд, окажешь нам честь добраться до места в твоей компании, а?»
Бэрд с чуть вскинутой головой подошёл к Коулу, изо всех сил стараясь выглядеть так, будто делает это с неохотой.
— «Полагаю, коэффициент интеллекта отряда только что вырос вдвое», — сказал он.
Коул и не думал реагировать на это. Он втайне рассчитывал на то, что Бэрду просто надоест впустую ехидничать, и вот тут-то и выяснится, что ему есть сказать на самом деле помимо подколок.
Вертолёты, на которых их должны были перебросить на фронт, вмещали в себя шестеро пассажиров и по одному пулемётчику на обоих боках машины. Так что Коулу надо было просто стоять рядом с Бэрдом и надеяться, что старшая по погрузке солдат не будет против изменений в списках.
— «Ты мне всю отчётность запорешь, Паровоз Коул», — сказала старшая, чиркнув “галочку” рядом с его фамилией в списке. — «Но ради тебя… Ладно. Только шлем надень, хорошо?»
— «Спасибо, мэм», — ответил Коул и надел шлем, затянув подбородочный ремешок.
Бэрд уселся рядом с ним, пристегнулся и уставился в открытую дверь пассажирского отсека. Свой шлем он так и не надел. Вертолёт поднялся в небо и, заложив такой вираж, от которого все внутренности перевернулись, направился в сторону Киннерлэйка. Коул продержался ещё пять минут, а затем снял шлем и, ухватившись за страховочный трос, высунулся наружу, после чего его вырвало. Когда он закончил, Алонсо наклонился ему и похлопал по колену.
— «Тебе бы надо лекарство от тошноты принять», — сказал он.
— «Меня от него в сон клонит», — ответил Коул. — «Да лучше пусть всё выходит».
Коул первый раз в жизни увидел поле боя с высоты птичьего полёта вживую. Никакие репортажи по телевизору, никакие тренировки в учебном лагере не смогли подготовить его к тому зрелищу, что открывалось его глазам в просветах между столбами дыма, пока вертолёты подлетали к Киннерлэйку. Всё выглядело именно так, как в выпусках новостей, за тем лишь исключением, что сейчас это всё было вживую и по-настоящему. Земля под ними была испещрена дымящимися воронками, и целые районы домов лежали в руинах. Из повреждённого газопровода в небо били струи пламени. Коул почувствовал запах гари, и это перевернуло всё с ног на голову для него.
“Если я ошибусь… То я не просто проиграю матч, как обычно, а умру”, — подумал он.
Прилив адреналина, вызывавший в нём раньше нервный трепет перед матчем по трэшболу, сейчас почти что парализовал Коула. Сердце просто выпрыгивало из груди. Боковое зрение почти исчезло, и мир сузился до небольшого пятна где-то вдали. Непривычнее всего было чувство, как будто кровь в его ногах застыла, как лёд.
“Мне страшно. Мне сейчас реально страшно”.
Коул ни разу в жизни не испытвал такого ужаса, даже в детстве. Надо было взять себя в руки. Он сделал несколько глубоких вдохов, а затем несколько секунд помассировал глаза основаниями ладоней. Когда-то давно один из тренеров сказал Коулу, что этот приём каким-то там хером воздействует на нервную систему и помогает успокоиться. А ещё этот тренер клялся и божился, что череда побед его команды — заслуга его счастливых носок, которые он надевал на каждую игру. Может, это всё и была очередная психологическая чушь, не имевшая под собой никакого обоснования, но Коулу и в самом деле внезапно полегчало.
— «Фуф, вроде отпустило», — пробормотал он себе под нос. — «Кажется…»
— «Думаю, я сейчас обоссусь», — Бэрд по-прежнему крутил в руках штыковой нож от винтовки. — «Если вы не против, конечно».
Теперь Коул уже мог разглядеть отдельные людские фигуры внизу. Это были солдаты, скопившиеся возле ряда танков и бронетранспортёров, стоявших на площади посреди руин, что когда-то были крупнейшим торговым центром Киннерлэйка. Через несколько минут он сам будет стоять там, внизу, и всё будет взаправду. Сверху все эти люди казались лишь тёмно-серыми игрушечными солдатиками, и скоро Коул сам станет одной из этих фигурок.
“Я не проиграю. Просто не могу проиграть”, — подумал он.
Как только вертолёты опустились позади ряда бронетранспортёров, затрещали радиопередатчики.
— «Так, народ. Тут всё ещё где-то червяки окопались. Помните, они могут вылезти, где угодно».
— «Ладно, погнали уже», — пробормотал Бэрд под нос самому себе. — «Надеюсь, ты довольна, мразь».
Коул так и не понял, кого Бэрд так обозвал, да и не было сейчас времени разбираться. У Бэрда явно жизнь нелёгкая и до армии была. Впрочем, Коул тут же забыл об этом, да и вообще обо всём, что в учебке проходил, едва подошвы его ботинок коснулись земли. Он даже не видел, где высадились остальные члены его отряда. Всё его внимание сейчас было сконцентрировано на вибрациях мостовой под ним. До Гановера, откуда Коул прибыл в часть, черви ещё не добрались, так что ничего подобного он раньше не видел.
“Черви! Это они там копошатся… Твою мать, я ж их чувствую!”
— «Прорывная дыра!» — крикнул кто-то. — «Все в ружьё!»
В сотне метров от них начала трескаться мостовая. Экипажи танков развернули свои орудия в ту сторону, ожидая, когда из дыры в полезут цели. А затем дорожное покрытие стало вспучиваться сразу в нескольких других местах.
— «Их тут много!» — раздался другой крик.
Это и вовсе не было похоже на трэшбол. Всё было куда сложнее и непривычнее. Коул будто бы видел всё вокруг в замедленной съёмке, и от этого ему было не по себе. Ближайший к Коулу танк дал залп из орудия, и по окутанной дымом дороге застучали обломки мостовой, поднятые в воздух взрывом. Солдаты бросились врассыпную, так что Коулу стало некогда переживать за свою жизнь или долго раздумывать. В нём словно заговорили какие-то инстинкты, которые он явно выработал не на тренировках. По крайней мере, уж точно не на тех, которые проводил в последний месяц в учебке. Едва заметив движение в рассеивающемся дыму, Коул бросился в ту сторону, даже не раздумывая. Из дыры в центре улицы вылезла пара червей. С людьми их роднило только наличие двух рук и двух ног. Да, они были ещё теми уродами: серая чешуйчатая кожа, странные белёсые глаза, а пасть словно широкий порез от ножа, усеянный острыми зубами, как у акулы.
