— «Вот именно из-за этого мы и помрём, если светляки до нас раньше не доберутся», — сказал Маркус. — «Мы теряем земли для возделывания. А значит, урожая будет меньше».

— «Митчелл, сделай фото с измерительной шкалой», — Хоффман сделал какую-то пометку на карте. — «Каждые двадцать шесть часов будем прилетать сюда и проверять, как далеко эта зараза распространилась».

Митчелл, высунувшись наружу, начал делать серию снимков.

— «Может, мы сумеем вывести какую-нибудь формулу. Ну, типа, сколько квадратных метров почвы один стебель может заразить этим говном».

Треску просто завораживало то, как солдаты КОГ вместе придумывают теории. Он согласился с тем предположением, о котором никто не упомянул вслух, да и сам молчания не нарушил.

Они были на острове, а остров живёт только за счёт возделываемой земли. Завозить сюда еду больше неоткуда. Весь мир для них сузился до размеров маленького островка.

“А до перевода базы на острове в резерв учёные КОГ разрабатывали тут биологическое оружие. Какая изысканная ирония. Только вот КОГ склонны о таких вещах быстро забывать. А мы — нет”.

— «Ладно, Соротки, полетели дальше», — Хоффман откинулся на спинку сидения, снял головной убор и провёл ладонью по бритому черепу. — «Если нам повезёт, то стебли не смогут распространиться туда, где нет трещин, и заражение не пройдёт дальше. С этим мы ещё справимся».

— «А если нам не повезёт?» — Треску уже знал ответ на свой вопрос. Он просто хотел, чтобы Хоффман поделился с ним своим планом по выживанию на острове.

— «Тогда мы окажемся над пропастью», — ответил Хоффман. — «И придётся решать, когда в неё прыгнуть».

КОРАБЛЬ ВМФ КОГ “ПРАВИТЕЛЬ”, ГЛУБОКОВОДНЫЙ ПРИЧАЛ, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”. НЕДЕЛЮ СПУСТЯ.

— «Надеюсь, швабру ты с собой прихватил», — сказал Майклсон.

Капитан стоял спиной к Хоффману, с явным раздражением роясь в кипе бумаг на столе. В каюте царил такой беспорядок, будто там граната взорвалась. Повсюду валялись стопки бумаг, а пучки кабелей, торчавшие из распахнутых смотровых люков, напоминали выпадающие из тела внутренности. Хоффман мог поклясться, что, едва ступив на ковёр, он услышал хлюпанье под ногами. Возраст последнего действующего авианосца класса “Гнездо ворона” уже давал о себе знать.

— «Что, Квентин, генуборку затеял?»

— «Да чёрт бы подрал эту течь», — ответил Майклсон. — «Всё никак не можем найти её. Сам знаешь, как с ними — течёт в одном месте, а проявляется совсем в другом. Вот, спасаю бумаги свои».

Прежде чем усесться в синее кожаное кресло, стоявшее в дальнем углу каюты, Хоффман прикинул в уме, не развалится ли оно под ним. Убрав с сиденья стопку бумаг, полковник сам сел в кресло и сложил бумаги на коленях.

— «Похоже, течёт где-то внизу, и вода поднимается сюда», — Хоффман поднял глаза к потолку, ища там характерные капли.

— «О, Виктор, да ты наконец-то усвоил что-то из флотской жизни!»

— «Что ищешь-то?»

— «Список старых топливных баз времён Маятниковых войн».

— «Чёрт, у тебя такие старые данные сохранились?!» — Хоффман просмотрел бумаги из лежащей на коленях стопки. По крайней мере, с одной стороны на листах были подробнейшие записи из судового журнала. Перевернув один листок, полковник обнаружил на другой стороне нечто совершенно иное — нарисованную карандашом диаграмму повреждений от столкновений. Из-за частых исправлений и перечёркиваний некоторые листки уже стали на ощупь как бархат. — «Никогда бы не подумал, что тебе столько всего удалось спасти. Спасаясь из Джасинто, мы затопили вместе со штабом информацию, которую собирали десятилетиями».

— «Ром я тоже прихватить успел. Налей себе сам, он под ретранслятором стоит. А мне надо этот список найти».

— «Настоящий ром? Не самогонка?» — Хоффман присел и, пошарив рукой в закутке под ретранслятором, вытащил пятилитровую стальную канистру, в которой с тем же успехом могла быть кислота или топливо. — «Не, как-нибудь в другой раз. Я думал, у тебя хорошая выпивка давно закончилась».

— «Когда закончится, Виктор, тогда, считай, и флота у КОГ не станет. Это же ром. Не какая-то там самогонка из сахарной свеклы с карамелью, или из чего там Диззи варит свою бурду. Я вовсе не хочу оскорбить рядового Уоллина, но всё же предпочитаю напиваться до бессознательности чем-нибудь чуть более изысканным. А, вот он, нашёл!»

С этими словами Майклсон быстро пробежался взглядом по страницам затёртого журнала с обложкой из парусины коричневого цвета.

— «Ну, должны же были остаться какие-нибудь склады, которых никто ещё не нашёл».

— «Да ты оптимист».

— «Ну, не совсем. Когда население планеты за несколько лет сокращается на 99%, запасы топлива обычно остаются нетронутыми».

— «Нового тоже никто не завозит».

— «Всё равно стоит поискать. Мы же до сих пор не знаем, где берут топливо эти долбанные пираты Олливара для своих посудин, так ведь? А они всё ещё где-то тут плавают, Виктор. Мы иногда перехватываем странные радиосообщения».

— «Флаг им в руки, мудакам», — пожал плечами Хоффман. — «Попробуют сунуться сюда снова — реквизируем их суда и сольём топливо себе».

— «Ройстон мне уже всю плешь проел своим зудением о том, как мы нецелесообразно топливо тратим».

— «Мне тоже. Но на текущий момент мне нужна действующая авиация».

— «Ты сюда только за этим пришёл?»

— «Нет, просто хотел переговорить с тобой с глазу на глаз перед собранием».

Хоффман хотел сбросить с себя этот груз вины. У Майклсона на этот счёт даже была любимая фраза из его морского жаргона: “Очистить нок-рею”. И сделать это полковник хотел ещё до того, как начнутся обсуждение вторжения стеблей или дебаты по топливному кризису. Он ведь так до сих пор и не рассказал Майклсону, что украл диск с зашифрованными данными у Прескотта. Не то что бы Хоффман не доверял старому моряку. Как раз ему-то полковник и доверял. Но Майклсон был не просто союзником — он был давним другом Хоффмана. А порядочные люди не станут обременять своих друзей ношей таких знаний, из-за которых потом можно сильно пострадать.

“А каково было бы мне, если бы не я, а Майклсон украл диск и не сказал мне об этом?”

Хоффман решил бы, что его предали. Поэтому с Майклсоном ему надо быть откровенным. Если начать скрывать от своих же людей информацию, которая может кардинальным изменить сложившуюся ситуацию, то сам Хоффман окажется ничем не лучше Прескотта.

“Если б мы только знали, что там на этом чёртовом диске…”

Хоффман отложил стопку бумаги на ближайшее к нему сухое место. В каюте пахло дезинфицирующими средствами и отсыревшей шерстью. Полковнику даже показалось, что любой звук в этой комнате, даже биение его собственного сердца, звучит необычайно громко.

— «Квентин, помнишь, я тебе говорил, что есть кое-что, о чём тебе лучше не знать?»

— «О, Господи…» — Майклсон призвал Хоффмана, подняв палец к губам, а затем задраил люк каюты наглухо. — «Вот теперь говори. Я уже большой мальчик, как-нибудь справлюсь».

— «У меня есть диск с данными, который меня очень беспокоит».

Брови Майклсона взмыли вверх. Он приложил ладонь к стальному люку каюты, будто пытаясь почувствовать вибрации с другой стороны.

— «Что на диске?»

— «Чёрт, да вообще без понятия. Я его Бэрду отдал на расшифровку. А диск я украл».

— «Ёлы-палы… У Прескотта?»

“М-да, вот тебе и вся скрытность”, — пронеслось в голове у Хоффмана.

— «Смелая догадка», — ответил полковник.

— «Ну а кто ещё будет прятать засекреченные данные от остальных, пока всё вокруг летит к чертям?» — пожал плечами Майклсон. — «Он и раньше такое вытворял. Думаешь, он уже заметил пропажу?»

У Хоффмана порой бывало такое чувство, словно он видел самого себя со стороны и слышал собственные слова как будто от другого человека. Вот это была как раз одна таких ситуаций. Наблюдавший за полковником в этот момент со стороны вряд ли бы счёл хоть сколько-нибудь смешным то, что ветеран армии КОГ, приказы которого не раз меняли ход войны, опустился до каких-то наглухо ебанутых шпионских игр с главой государства, пока весь мир летит в трубу.