Треску заметил, что Феникс следит за ним, будто изучая. Со стороны казалось, что Маркус одарил капитана всего лишь случайным мимолётным взглядом, словно и не интересуясь им, но Треску знал, что Феникс никогда не смотрит просто так — он исследует окружающих. Капитан решил не пытаться продолжить беседу с полковником, пока вертолёт нёс их над полями к северу вглубь острова. Треску даже показалось, что “Вороны” куда более шумные, нежели вертолёты “Химера”, использовавшиеся в СНР. Хотя, вероятно, это просто ностальгия смягчила его воспоминания, и обе модели машин были одинаково шумные. К тому же, сравнивать “Вороны” уже было не с чем — в мире не осталось больше ни одной “Химеры”.
Дом ни разу не взглянул на Треску. Он смотрел наружу через люк пассажирского отсека, положив винтовку на бедро. Треску не мог точно сказать, раздумывает ли Дом о чём-то, или же ему просто не нравится сидеть рядом с “инди”. Яник, вечно сплетничавший с этим беднягой Доннельдом Матьесоном, рассказывал, что брата Дома и мать лейтенанта Штрауд убили во время Маятниковых войн. Прошедшие годы вовсе не излечили душевные раны, и не забрали боль с собой. Это были всего лишь листы календаря. Треску тоже знал, каково это.
Сквозь сухой треск помех в рации зазвучал голос пилота.
— «Иду вдоль линии разлома. Пока ничего не наблюдаю».
Под ними раскинулись леса, нетронутые цивилизацией. В центре острова располагался потухший вулкан. Вероятно, в этих лесах можно было встретить диковинных существ, водившихся лишь на этом изолированном кусочке Сэры, но для КОГ они не представляли ровным счётом никакого интереса. Люди из Коалиции, жившие на этом островке уже не первую сотню лет, даже и не подумывали продвигаться вглубь острова, довольствуясь плодородными землями на побережье и в низинах.
“И именно тут они разрабатывали химическое и биологическое оружие, которое затем использовали против моего народа. С трудом верится, что я теперь помогаю им защитить это место”, — подумал Треску.
Внезапно Феникс повернул голову в сторону, нажав пальцем на кнопку наушника.
— «Соротки, смотрите прямо на восток. Видите поляну среди деревьев?»
— «Так точно», — вертолёт развернулся в указанном направлении. — «Давай, Митчелл. Свет, камера, мотор. Вроде так говорят, да?»
Плечи Митчелла затряслись от смеха, и он что-то ответил, но Треску не расслышал его слов. Митчелл пристегнул свой страховочный пояс к поручню, а затем прислонился к краю люка пассажирского отсека, чтобы стабилизировать изображение камеры.
“Ворон” шёл в двадцати метрах над ветками деревьев. В воздух взмыли стаи перепуганных птиц с чёрно-белым оперением. Треску полностью вытянул шею, чтобы хоть мельком глянуть на находку Феникса.
— «Тут нормально всё… Парочка поваленных деревьев. Обычные деревья», — Митчелл опустил камеру ниже. — «Мэл, давай дальше».
— «Понял, возвращаюсь на прежний курс», — ответил Соротки. — «Так что там наш профессор Бэрд на этот счёт думает, а? Я прям соскучился по его содержательным, но полных колкостей замечаниям. А вы?»
— «Он думает, что они проникают через систему пещер», — Маркус отстегнул ремни и придвинулся поближе к пулемёту возле люка. — «Вообще логично. Мы видели, как они поднимаются со дна океана».
— «То есть, они типа грибка? Ну, основная часть грибка под землёй, а снаружи только плодовое тело и споры».
— «Ух ты, будто бы Бэрд с нами летит», — отозвался Дом.
— «А парень ведь прав», — сказал Феникс.
— «Да, у нас, дебилов-летунов, тоже иногда мозги включаются, Дом», — шутливым тоном произнёс Соротки, совершенно не обидевшись на фразу Дома. — «Хотя я всё равно до сих пор понять не могу, где там внизу эти полипы сидят. Только что они по левиафанам ползали, и раз — уже на стеблях».
— «Может, они вроде муравьёв?» — у Маркуса не было привычки говорить ни о чём, просто для поддержания беседы. — «Везде пролезают».
— «Почему они взрываются-то?» — спросил Треску. — «Они что, просто так бегают туда-сюда, пока жертву не найдут? Или в любом случае взрываются?»
— «Да без понятия», — ответил ему Дом.
— «Но всё же, почему? С чего бы живому организму самоуничтожаться, да ещё и так просто? Я думаю, ответ тут лишь один. Они так размножаются».
Маркус издал звук, отдалённо похожий на смех, хотя об улыбке на его лице не могло идти и речи.
— «Чёрт подери, мы до такого не догадались бы».
— «Я же горасниец», — ответил Треску. — «Наш народ всегда думает о худшем варианте. Помогает время сэкономить».
— «Хотя, тут нам это не особо помогло», — Хоффман настраивал линзы бинокля. — «Какой нам толк от того, как Светящиеся размножаются, если остановить их можно, только подорвав? Думаю, в этой ситуации все в проигрыше оказываются».
Треску не нашёлся, что ответить на это. Остаток полёта он просто наблюдал за языком тела, которыми солдаты КОГ общались друг с другом. Информативности от наблюдений было не меньше, чем от расспросов, хотя и без особой детальности. Феникс смотрел на Хоффмана так, будто бы полковник был его отцом, с которым у Маркуса были непростые отношения, но он очень бы хотел укрепить их. Хоффман в ответ бросал редкие взгляды на Феникса, словно выжидая нужного момента, чтобы высказаться, но так и не дождавшись его. Обращаясь к Дому, полковник держался куда более расслабленно. Между ними была давняя дружба. Хоффман не стеснялся смотреть ему прямо в глаза, а когда хотел показать Дому что-нибудь вдали от вертолёта, то делал это лично, а не по рации, наклоняясь к нему и хлопая по колену. Да, они были уже давно знакомы, и между ними витала неподдельная атмосфера сплочённости. Хоффман ненадолго стирал с лица свою вечную хмурую гримасу задумчивости, возникавшую от преследовавших его размышлений.
А ещё между Фениксом и Домом чувствовалась крепкая привязанность. То и дело оглядывая пассажирский отсек, Маркус задерживал взгляд на нём, всего лишь на секунду, но и этого было достаточно, чтобы понять, как он волнуется за друга. А если их взгляды встречались, Дом едва заметно кивал головой, будто говоря, что с ним всё в порядке.
“А, да, помню его. Это тот самый человек, которому пришлось убить собственную жену. Он искал её десять лет, а когда нашёл, то было уже слишком поздно. Но он всё равно продолжает жить, несмотря ни на что. Мы все отказываемся принимать неизбежное”.
Треску вспомнил обо всех тех вымерших видах, населявших Сэру миллиарды лет назад, и задумался, считал ли хоть кто-нибудь из них себя слишком важным, чтобы просто так умереть. Вряд ли. Только людям хватило ума полагать, что без них планета остановится.
— «Чёрт подери», — пробормотал Хоффман, вглядываясь в бинокль. — «Соротки, мне совершенно не нравится то, что я тут наблюдаю. Сорок пять градусов по левому борту от вас, примерно в двух километрах отсюда».
— «Вас понял», — вертолёт взял немного левее. — «Да, вижу».
Треску развернулся на месте, чтобы посмотреть, куда они летели. Среди моря зелени виднелся островок тёмного цвета. На какой-то момент ему даже показалось, что это ещё одна группа стеблей, поэтому капитан снял винтовку с плеча и положил на колени, на тот случай, если на ветках затаятся полипы. Но когда до пятна оставалось всего лишь несколько сотен метров, Треску понял, что это всего лишь несколько мёртвых деревьев. Но выглядели они вовсе не как старые и посеревшие от времени. На этих была самая обычная кора, но все листья потемнели и засохли.
— «Давайте-ка проверим наши теории», — сказал Феникс. — «Посмотрим, что там в центре».
— «По-моему, я уже догадываюсь», — ответил Соротки. — «Давай, Митчелл, нащёлкай снимков».
Вертолёт завис в пятидесяти метрах над мёртвыми деревьями. Их было куда больше, чем Треску изначально считал. Пятно смерти растянулось на добрую сотню метров в диаметре. А в центре возвышались два окаменевших стебля, будто некие абстрактные скульптуры.
Все на борту разглядывали обстановку на земле, пока “Ворон” кружил над засохшими деревьями. Треску взглянул на остальных. На их лицах было одно и то же выражение — плотно сжатые губы и осознание того, что, где бы ни появлялись стебли, вся растительность вокруг них тут же гибла. Хоффман посмотрел на Маркуса так, будто бы ждал от того какого-либо вердикта, о котором Треску мог лишь догадываться.
