Джек бросает на меня взгляд через плечо, на его лице застывает взволнованное выражение.

— Нет, нет. Ничего, кроме как разбить это чертово стекло, чтобы попасть внутрь, но это не обсуждается. Это привлечет слишком много внимания.

Мои глаза зажмуриваются. После всего, что произошло, я не могу поверить, что мы собираемся сдаться. Мои руки сжимаются в кулаки, и я крепко стискиваю зубы. Клянусь, я слышу, как трескается коренной зуб. Я уже собираюсь сказать «к черту все это», когда ее голос останавливает меня.

— Ты не можешь остановиться здесь. Мы не можем позволить им победить.

Устало вздохнув, я опускаю взгляд на один из известняковых камней у моих ног и медленно поднимаю взгляд на французские двери. Джек все еще стоит в стороне, ломая голову, пытаясь найти другой способ. Зажав гладкий камень в затянутой в перчатку руке, я бросаю его. Стекло разбивается. Звук оглушает тихий район, поэтому я останавливаюсь, слушая, как падают осколки. Сигнала тревоги нет, и я могу только надеяться, что никто из соседей не слышал.

— Какого хрена! — шипит Джек, его железная хватка сжимает мою руку.

Я вырываюсь и иду вперед.

— Проблема решена, — бросаю я через плечо, проходя мимо.

Прикрывая голову оцарапанной рукой, я пролезаю через стеклянную дыру во французских дверях и останавливаюсь на пороге, оглядываясь. Джек ворчит позади меня, стекло хрустит под его ботинками.

— Ты идиотка, ты же знаешь это, да? Держись за мной, — приказывает он, сунув мне в руки фонарик.

Я свечу им вокруг, держа низко, чтобы никто на улице не заметил. Я прихожу к пониманию, что все выглядит так же, как и в вечер покера.

— Поторопись, — настаивает Мэдисон.

Не последовав совету Джека, я бросаюсь бежать, спеша в кабинет Зака на настойчивый тон Мэдисон.

— Дерьмо, — шипит Джек, останавливаясь на пороге. — Я останусь за дверью на охране, так что поторопись, мать твою.

Проглотив внезапный комок, я кладу фонарик на стол и направляюсь прямо к зеркалу. Тяжело дыша, я поднимаю и снимаю его со стены, кряхтя на ходу. Бросаю его на пол, даже не пытаясь быть нежной. Замираю, переводя дыхание, глядя на сейф. Вытирая пот со лба, я роюсь в кармане штанов для йоги, нащупывая листок с возможными комбинациями. Ярко-розовая бумага заполнена комбинациями чисел, которые я придумывала последние несколько дней. Я провела исследование дней рождения, выпускных и деловых дат. Даже преобразовала имена в числовую форму.

Не знаю, сработает ли хоть один из них, но попробовать стоит.

Первый, который я пробую не подходит. Дата его рождения. Я также пробую название их клуба. Дикари. Это продолжается так: каждый раз, когда я поворачиваю рычаг на определенные цифры, он не срабатывает. Потом я наконец добираюсь до последних цифр на сейфе и пробую Дикари. И, к моему большому удивлению, он открывается. Я дергаю за рычаг и медленно, будто внутри лежит чертово сокровище, открываю его.

Внутри сейф глубже, чем я ожидала. Когда я протягиваю руку, он доходит до локтя. Внутри разбросаны разные предметы. В перчатках я поднимаю и передвигаю вещи, осматривая их. Там пистолет, на который я стараюсь не смотреть слишком долго, и бархатная коробочка с рубиново красным ожерельем. Я провожу пальцем по драгоценным камням, на мгновение ошеломленная их грандиозностью. Затем — пачка денег, тяжелая пачка, и, перелистывая ее, я вижу, что все они — сотни. Остальное — бумажная волокита, как и у База, — паспорт, свидетельство о рождении, ничего важного для меня.

Я отодвигаю все это в сторону, все еще осторожно держа пистолет, и останавливаюсь на ящике из вишневого дерева. Похоже на то, что можно найти в антикварном магазине. Что-то ручной работы, что продают только у достопримечательностях или в сувенирных магазинах. Мое лицо хмурится, когда я открываю его. Я закатываю глаза, при виде, что за этим скрывается.

— Господи. Бьюсь об заклад, Баз понятия не имеет, что ты на самом деле наркоман.

— Нашла что-нибудь полезное? — шепчет Джек, просовывая голову внутрь.

— Пока нет, — шепчу я в ответ.

Я смотрю на довольно большой пакетик с тем, что, как я предполагаю, является кокаином.

Это похоже на пощечину после того, как Баз был оставлен убирать их беспорядок только для сохранения чистой репутации клуба. Я ставлю ящик на стол, собираясь вернуться к нему. Перебираю все остальное в сейфе, но ничего нет. Ничего компрометирующего, и уж точно ничего с ответами.

С разочарованным вздохом я оглядываюсь на книжные полки, мой взгляд сосредоточен на книге, которую я схватила в прошлый раз. Мои ноги сокращают расстояние, когда я беру ее и открываю на первой странице. Я резко замираю, дыхание застревает в горле.

Нет.

Черт, нет!

Я стискиваю зубы, понимая, что снимок исчез. Зачем ему убирать снимок? Что еще я упускаю?

Я швыряю дурацкую книгу на пол и, словно у моих рук есть собственный разум, скидываю книги с полки, открывая каждую, пролистывая все страницы и ища что-нибудь спрятанное внутри. Стопка книг у моих ног увеличивается, а мое разочарование растёт.

— Дерьмо! — рычу я, отбрасывая последнюю книгу.

Я оглядываюсь, оценивая беспорядок. Джек просовывает голову в кабинет, и его глаза расширяются.

— Христос. Мы попадём в тюрьму, — стонет он, прежде чем вернуться на свой пост.

Наверное, он прав. Если Зак не был уверен, что кто-то вломился сюда раньше, то теперь он уверен. Я могу только надеяться, что найду нужное, к тому времени, как он вернется домой. Я буду первой, о ком он подумает? Особенно после вечера покера?

Интересно, сказал ли им Баз? А если и сказал, то, наверное, все они празднуют мой уход из его жизни.

Ублюдки.

Я уверена, что именно для этого и была их поездка в Вегас.

Перешагнув через груду разбросанных книг, я поднимаю крышку деревянного ящика. Моя последняя надежда. Мое сердце колотится в груди, когда я вижу, что лежит прямо сверху. Все дело в фотографии. Он убрал ее сюда. Но зачем?

Пока я перебираю все внутри деревянного ящика, мои руки начинают дрожать. Вроде бы ничего особенного, но, с другой стороны, зачем ему держать что-то подобное в сейфе, если оно не представляло для него никакой ценности? Я нутром чувствую, что здесь что-то есть. Тут куча потрепанных квитанций, чернила уже почти полностью выцвели. Кусок веревки с чем-то, похожим на грязь, и еще кусок чего-то, похожего на связующую бумагу, сложённую вчетверо с обтрепанными краями и все такое. Кажется, там есть рисунок. Линии, соединяющие маленькие цифры в углу.

Я переворачиваю бумагу туда-сюда, пытаясь понять, на что, черт возьми, я смотрю. В этом нет никакого смысла. Это похоже на карту, но это также похоже на карту, которую нарисовал наркоман, так что я не могу быть слишком уверенной. Вздохнув, я бросаю бумагу обратно в ящик и оглядываю кабинет. Полный бардак. И это еще мягко сказано.

Запихнув ящик в сумку, я закрываю сейф, запираю его и ставлю зеркало обратно. Я делаю паузу, обдумывая, не убрать ли книги, но никак не могу вспомнить, в каком порядке они стояли на полках, и, если мне повезет, Зак узнает. Он, вероятно, анальный ублюдок, который заметит самые простые вещи. Я решаю оставить беспорядок для него. Думаю, это не повредит больше, чем все, что я уже сделала.

На обратном пути в мотель снова воцаряется тишина, воздух пропитан поражением. Я не нашла того, что мне нужно. Все, что у меня есть, это эта дурацкий ящик и случайное дерьмо внутри. Я прижимаюсь лбом к стеклу и смотрю в пассажирское окно, наблюдая, как мы проезжаем мимо машин по шоссе.

Джек вздыхает.

— Как бы то ни было, мне жаль, что ты не нашла того, что искала.

Слезы разочарования щиплют мне глаза. Я не отвечаю, предпочитая вместо этого кивнуть, слишком боясь, что разражусь рыданиями, если попытаюсь ответить.