— Отель просто невероятный. Я имею в виду, что ты должен гордиться всем, что ты здесь сделал.

— Да, спасибо. Мы собираемся открыть еще одну сеть на Фиджи, а также в Хэмптоне в ближайшее время.

— Это невероятно.

Я заставляю себя улыбнуться, стараясь не обращать внимания на сцепление, которое в данный момент прожигает дыру в моих коленях. Вот я сижу напротив генерального директора-миллионера и изо всех сил пытаюсь заработать достаточно денег, чтобы наскрести на жизнь.

Иногда Вселенная может быть сукой.

— Хватит обо мне, — он откидывается на спинку стула безразличным тоном. — Расскажи мне побольше о себе. Что привело тебя в Калифорнию?

Месть.

Вместо того чтобы сказать это, я прочищаю горло, выбирая версию правды.

— Отец моей подруги снял мне здесь номер. Ты, должно быть, знаешь его, мистер Ван Дер Пон? Ну, его дочь моя хорошая подруга, так что мы решили провести весело выходные. Просто девушки наслаждающиеся своим временем вдали от работы.

Его глаза практически испепеляют меня тем, как он смотрит на меня. Словно он ищет ложь, что-то осязаемое, за что можно ухватиться. Он рассеянно проводит подушечкой большого пальца по нижней губе. Это невероятно отвлекает.

— И никаких парней?

С моих губ срывается писк.

— Э-э, нет. Никаких парней.

— Я не верю в это.

— Ох? — я вопросительно поднимаю бровь. — Почему?

Он снова наклоняется вперед, в мое пространство.

— Потому что, Маккензи, ты слишком сексуальна, чтобы не сводить с ума всех мужчин в Нью-Йорке. Черт, ты делаешь это со мной прямо сейчас.

О Боже.

— Я... ну... Я...

Он посмеивается над моим измотанным ответом.

— Дело вот в чем, Маккензи. Ты заинтриговала меня, как ни одна другая девушка. И мне это нравится. Слишком, — размышляет он, откидываясь на спинку стула. — Ты говоришь, что прилетела сюда со своими подругами повеселиться, так что у меня есть к тебе предложение.

— Что за предложение?

Его глаза темнеют, и синева его взгляда впивается в мою плоть.

— Грязное.

— О Боже, — выдыхаю я.

— Я бы не хотел, чтобы это имя слетало с твоих губ, но мы над этим поработаем. Прямо сейчас я не хочу ничего больше, чем трахнуть тебя шесть раз в воскресенье, Маккензи.

Мое сердце бешено бьется, легкие вздымаются.

Что-то происходит в животе, и мне кажется, что в моих венах плавает шипучка. Мое тело сходит с ума от его слов.

Черт.

Он хочет трахнуть меня.

Боже.

— Это... это невероятно прямолинейно, мистер Кингстон, вам не кажется?

Его ухмылка напоминает мне хищника.

— Я очень напорист, когда знаю, чего хочу, Маккензи. И правда? Я хочу трахнуть тебя. Очень, очень сильно.

Низкий всхлип срывается с моих губ, заставляя его усмехнуться, будто ему нравится наблюдать за моими страданиями. Наслаждаться, смотреть, как я извиваюсь.

Держи голову в игре! Мой мозг кричит, напоминая, почему я здесь. Я не могу потерять все из виду только потому, что горячий мужчина хочет дикий, сумасшедший секс со мной. Я не могу.

Не буду.

— Я-я... Наверное, мне пора. Я должна встретиться с м-моими подругами.

Христос. Нервное школьное заикание вернулось в полную силу.

Баз цокает языком.

— Стыдно. Я с нетерпением ждал встречи с грязной девочкой внутри тебя, —говорит он, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

Я настолько выбилась из колеи, что даже не заметила, когда он придвинулся ближе или когда его рука потянулась к моему лицу.

Я отскакиваю от стола и качаюсь на каблуках, пытаясь быстро убежать.

Баз ухмыляется.

— До следующего раза, грязная девочка.

Я несусь прочь из ресторана, пробираюсь сквозь толпу людей к лифтам.

После того, как я запираюсь в своём номере, я прислоняюсь спиной к тяжелой двери и борюсь с дыханием. Мои соски затвердели, и с каждым вдохом они болезненно задевают ткань платья. Я сжимаю бедра и всхлипываю, ощущая, насколько промокли мои трусики. Я никогда раньше не сталкивалась с таким человеком. Никогда не чувствовала себя такой распутной, такой сексуальной, такой желанной. Я никогда так сильно не хотела провести одну ночь с незнакомцем.

Так почему я тогда остановила его? Почему просто не сказала «да»? Что может разрушить одна ночь?

Ничего. Абсолютно ничего.

Вытирая лоб тыльной стороной ладони, я отталкиваюсь от двери и направляюсь в спальню, чтобы облегчить боль, но потом останавливаюсь. Прежде чем я осознаю, что делаю, я разворачиваюсь на каблуках и распахиваю дверь. Все еще обхватив запястье кулаком, я направляюсь к лифту и поднимаю взгляд, чтобы нажать кнопку вызова. В этот момент двери открываются, и у меня перехватывает дыхание.

— О, черт, — выдыхаю я.

Баз ухмыляется.

— О, черт, действительно.

Не проходит и секунды, как я оказываюсь на нем. Или он на мне. Не могу сказать, как это происходит. Я прижимаюсь губами к его губам и всем телом к его теплу. Его губы мягкие и твердые. На вкус он как мужчина с красной кровью и крепким алкоголем.

Наши языки соприкасаются, а рты работают в тандеме, пока мы пробираемся от ряда лифтов обратно в мой номер, пожирая друг друга.

— Если хочешь передумать, я предлагаю тебе сделать это сейчас, Маккензи, потому, что если ты этого не сделаешь, я трахну тебя, и я не собираюсь останавливаться.

Я втягиваю нижнюю губу в рот и прикусываю ее до тех пор, пока нервы не начинают кричать от боли.

Это плохая идея. Я знаю это. Я чувствую это.

Вместо того, чтобы сделать то, что я знаю, что должна, например, отступить от этого безумно красивого мужчины и никогда не оглядываться назад, у моего рта другие планы.

— Трахни меня, Баз.

Он рычит. Я чувствую, как его действие волнами прокатывается по моему телу, и он снова наклоняется, завладевая моим ртом.

Мы открываем дверь и врываемся в номер, ударяясь обо все поверхности на нашем пути. Баз прижимает меня к стене, и от того, как он умело управляет мной, мои трусики наполняются влагой. Я пульсирую и капаю, как чертов протекающий кран.

Он встаёт на колени и стягивает мое обтягивающее платье на бедра, его взгляд пожирает каждый сантиметр моей кожи. Его руки большие, как загрубевшие медвежьи лапы скользят по моим бедрам. Он поднимает одну ногу и закидывает ее себе на плечо, и я стону, потому что знаю, что будет дальше. Предвкушение почти слишком велико. Мое сердце напряженно сжимается, и нужда просачивается по венам. Баз пронзает меня взглядом, его приказ грозит заставить меня кончить.

— Не двигайся.

Затем его рот оказывается на мне сквозь трусики. Его теплый язык скользит по мокрому материалу, и я откидываю голову назад к стене, прижимаясь бедрами к его лицу, молча прося о большем. Он отрывает рот, и я ожидаю, что он снова погрузится, но он этого не делает. Мои глаза распахиваются, и я смотрю на него сверху вниз с вопросом. Он небрежно откидывается и смотрит на меня с напряженным выражением лица.

— Я сказал, не двигайся.

Я сглатываю. Буквально залпом. Медленно опустив подбородок в знак согласия, он, наконец, наклоняется ко мне, и я выдыхаю воздух, который не осознавала, что задерживаю.

Гибкими пальцами он протирает меня сквозь трусики, и мне приходится бороться с желанием тела вжаться в его прикосновения. Он должен заметить мою борьбу, потому что он делает мне одолжение, предоставляя мне самый маленький сантиметр, сдвигая мои трусики в сторону и проводя пальцами по моим мокрым складкам. Я издаю протяжный стон.

— Блядь, ты вся мокрая.

Я зажимаю нижнюю губу зубами и подавляю вздох удовольствия. Потому что я знаю. Я никогда в жизни не была такой мокрой. Никогда не чувствовала себя настолько потерянной в мужчине, чтобы все мои запреты вылетели в окно.