Они виновны. Мне просто нужно это доказать.

Джек начинает расхаживать по номеру, как только я закрываю дверь мотеля.

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

Я сажусь на край кровати и киваю.

— Другого выхода нет, Джек. Мне нужно это сделать.

Внезапно он останавливается и проводит рукой по волосам.

— Почему, Мак? Почему это так чертовски важно для тебя?

Я смотрю на свои руки, лежащие на коленях. Мои ногти уродливы, учитывая, как часто я их грызу, и с их собственным разумом, мои большие пальцы беспокойно вертятся туда-сюда. Я прикусываю нижнюю губу, обдумывая, как на это ответить.

Почему это так важно ?

Глубоко вздохнув, я перевожу взгляд на него.

— Потому что они разрушили мою жизнь. Они разорвали мою семью на части. Убили мою сестру, Джек. Я никогда не смогу отпустить это. Пока не окажусь на глубине двух метров.

Его губы сжимаются в мрачную линию.

— Ты же знаешь, каким глупым я считаю этот план, верно? Я просто... блин, Маккензи, если нас поймают, нам грозит тюрьма.

Я киваю, энергия накапливается в основании моего позвоночника.

— Я знаю.

Он сердито тычет в меня пальцем.

— Ты будешь делать все, что я говорю, поняла?

В уголках моего рта появляется улыбка. Я крещусь над сердцем, сдерживая улыбку.

— Даю слово.

— Черт, давай сделаем это.

Не желая больше тратить время, я сохраняю документ на своем ноутбуке, очищаю поиск, и одеваюсь. Я нахожу пару черных штанов для йоги и черный топ, который отлично подойдет. Я запихиваю в рюкзак все, что мне понадобится на сегодняшнюю ночь, — все предложения Джека, —и мы спешим вниз по шатким ступенькам мотеля.

Я не думала, что смогу найти номер здесь, в Лос-Анджелесе, так близко к Сансет, и такой дешевый. За семьдесят девять долларов за ночь я живу в одноместной койке, где воняет мочой, сыром и, вполне возможно, смертью. У меня не возникло никаких проблем ни с кем из тех, кто живет на моем этаже. Я почти уверена, что большинство из них проститутки и наркоторговцы, из-за криков и сексуальных стонов, доносящихся через тонкие стены.

Мы с Джеком запрыгиваем в его арендованный автомобиль, его собственная сумка брошена на заднее сиденье. Когда я сажусь на пассажирское сиденье, то чувствую, как он смотрит на меня краем глаза, вероятно, пытаясь понять, не струсила ли я.

Нет.

Поездка проходит в тишине, пока мы готовимся. Я почти уверена, что Джек привык участвовать в незаконной деятельности, но не я. Какая-то часть меня чувствует, что я засунула палец в электрическую розетку, и меня сейчас вырвет, а другая часть, смею сказать, возбуждена.

Взволнованная тем, что сегодня ночью у меня действительно может быть шанс найти то, что я искала.

Адреналин вибрирует в каждой клеточке моего тела, когда Джек паркуется в нескольких домах от территории Зака.

— Давай сделаем это, — он дышит, когда выходит из автомобиля.

Теперь самое тяжёлое — найти способ проникнуть внутрь, не предупредив власти штата. Украдкой оглядываясь через плечо, я следую за Джеком по тихой улице и подъездной дорожке к дому Зака. Мы держимся ближе к краю, стараясь прятаться в тени.

Этот район слишком спокойный для такого человека, как Зак. Я буквально ничего не слышу, кроме сверчков, моих тихих шагов и отдаленного шума океана. Мы закрываем входную дверь, но вместо того, чтобы идти по дорожке, Джек идет налево, к стене дома. Я лениво спрашиваю себя, не ищет ли он блок питания или что-то, что он мог бы использовать, чтобы отключить питание.

Думаю, сегодня мы все-таки последуем совету моей покойной сестры.

Я останавливаюсь у стены дома, вглядываясь в тени. Прячусь за Джеком, используя его тело как своего рода щит, пытаясь подавить адреналин и страх, бурлящий в моем животе.

Джек первым идёт в темноту. Там кромешная тьма и почти ничего не видно, но я не вижу другого пути вокруг дома, и, честно говоря, оставаясь скрытыми, соседи Зака не увидят нас. Я тяжело сглатываю, когда темнота начинает поглощать меня, уличный фонарь больше не освещает местность. Порывшись в сумке, Джек достает фонарик, бросает его мне и пару кусачек.

— Ну же, Мак, посвети.

Я включая фонарик на тусклый свет, но он все еще достаточно яркий, освещая нам путь. Я замечаю что-то впереди и направляю на него свет, и у меня перехватывает дыхание.

Ни за что.

Там блок питания. Единственная проблема это замок. Джек невозмутимо подходит к блоку и, прежде чем прикоснуться к нему, снова роется в сумке.

— Вот, — говорит он, бросая мне пару черных перчаток. Они немного велики, но по большей части подходят. — Мы же не хотим оставлять отпечатки, — отвечает он на мой невысказанный вопрос.

Джек приподнимает замок, крутит его, сдвинув брови, глубоко задумавшись, пока придумывает, как открыть его. Он снова роется в сумке, и я почти закатываю глаза. Клянусь, сумка чертовски бездонна. Он буквально все продумал.

Джек открывает набор с серебряными инструментами, один из которых представляет собой длинный натяжной инструмент с изогнутым краем, а другой такой же длинный, но более тонкий. Наверное, инструмент для взлома замков.

Тревожно оглянувшись через плечо, я свечу фонариком на замок, пытаясь облегчить Джеку работу, пока он вертится то тут, то там, почти мастерски. Джеку требуется несколько попыток, его разочарованное ворчание единственный признак того, что все идет не так гладко, как он надеялся. Через некоторое время проклятая штука наконец-то расстегивается, и злая ухмылка на его лице мне не знакома.

— Почему у меня такое чувство, будто я только что разбудила зверя? — шепчу я, пока он быстро вытаскивает предохранители.

Он бросает мне ухмылку через плечо.

— Потому что так оно и есть, малышка.

Я качаю головой, позволяя ему вернуться к работе. Я удивляюсь, почему он возится с блоками и не перерезает цветные линии электропередач, но в случае, если он случайно ударит себя током, я думаю, что он, вероятно, знает, что делает. С каждым шагом я смотрю на дом, проверяя, не происходит ли что-нибудь внутри, но шторы задернуты, и мы ничего не видим.

Как только все блоки вырублены, я направляю свет на остальные, направляя на рычаг с надписью «генератор». Кончик рукоятки находится в положении «включено», поэтому Джек дергает вниз, выключая. Я с восхищением наблюдаю, как он щелкает выключателями, которые тоже помечены на случай, если он что-то пропустил.

— Это должно сработать. — он делает шаг назад, любуясь своей работой. — Что теперь?

— Мы войдём во внутрь. А теперь пошли.

Я подумываю о том, чтобы вернуться назад и воспользоваться входной дверью, но, очевидно, это не входит в планы Джека. Он продолжает идти к задней части дома, оставаясь скрытым. Я следую за ним, замедляя шаг, когда он останавливается перед забором, ведущий на задний двор Зака.

— Надеюсь, ты умеешь прыгать, белая девочка.

Джек перебрасывает свое тело через забор с легкостью человека, который перепрыгнул не один забор в своей жизни. Я качаю головой, закатывая глаза.

— Даже не смог меня подтолкнуть. Такой мудак, — ворчу я, бросая ему через забор фонарик.

Ухватившись за верхушку дерева, я использую стену дома как рычаг, перелезая.

Несмотря на то, что я маленькая, это нелегкий подвиг. Нисколько. Я шиплю проклятия, царапая при этом всю руку. Бесцеремонно падаю на землю с громким стуком. Джек едва успевает подхватить меня, как моя голова ударяется о землю. Секунду я отдыхаю, глядя в усыпанное звездами небо и пытаясь отдышаться.

— Ты просто придурок.

Он хихикает, дергая меня за руку. Поднявшись, мы крадемся за дом, Джек ловко, а я неуклюже прихрамываю. Он останавливается, когда мы подходим к задним французским дверям. Двигаясь к стеклу, Джек пытается сообразить, как открыть.

— Дерьмо, — шипит он. — Здесь нет замка, который можно взломать.

— Ну что ж... должно же быть что-то, что мы можем сделать, верно?