Она увидела сожаление о том, как он обошелся с ней, решимость и похоть, так много похоти.

Этот воин умрет за нее без малейшего колебания. Он не оставит ее снова, она знала это, чувствовала. Это знание исцелило последние раны в ее сердце.

Вейл прижала ладони к его мускулистой груди. Толкнув его, она поднялась, чтобы оседлать его талию, и сказала:

— Теперь моя очередь показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Первобытная потребность низвела Нокса до животного состояния. Возбуждение раскаляло его кожу все сильнее и сильнее. Гладкое лоно Вейл прижалось к его стволу, пропитывая каждый дюйм и призывая его войти внутрь.

Он никогда не испытывал ничего подобного, всепоглощающей потребности обладать и быть одержимым, владеть и принадлежать, отдавать все и забирать.

Его свирепость на поле боя не могла сравниться с его свирепостью здесь, в этой постели, с этой женщиной. Его женщиной. Он планировал провести остаток своей жизни, — какой бы долгой или короткой она ни была — исполняя каждый ее каприз.

Затем ее слова дошли до него, и он потерял способность дышать. Она любила его?

— Скажи мне еще раз, Вейл.

— Я люблю тебя, Нокс. Твоя сила и мужество не имеют себе равных. Никто и никогда не защищал меня так, как ты. Заставляешь меня чувствовать… словно я что-то особенное, и ты не можешь жить без меня… Мне никогда не будет достаточно.

— Так и есть, — сказал он, обхватив руками ее сияющее лицо. — Ты все, что я когда-либо хотел, все, что мне было нужно. Лучший подарок судьбы. Величайшее сокровище в этом мире и в любом другом.

Она возвышалась над ним, длинные двухцветные волосы касались подушки, черты лица смягчились, соски затвердели, ожерелье блестело на шее. Потребность в ней заставила его возбудиться настолько сильно, как он никогда не ожидал.

Иметь близких — это не обуза, решил он, а привилегия. Эта изысканная женщина дала ему причину бороться. Не только для того, чтобы просто выжить, но и для лучшей жизни.

«Любовь побеждает все», — сказала она тогда. И была права. Любовь была гораздо более сильным мотиватором, чем ненависть.

— У меня не было причин смеяться. До встречи с тобой, — сказал он. — Я не ждал ничего, кроме возможности обрести свободу. До встречи с тобой. Я никогда не испытывал настоящего удовольствия. До встречи с тобой. Моя жизнь начинается и заканчивается тобой.

Улыбка, которой она одарила его, могла бы разжечь тысячи фантазий.

— Как и моя жизнь начинается и заканчивается тобой. Ты мой, мой мужчина, и я никогда тебя не отпущу.

Нокс был изумлен. Она действительно его любила. Несмотря на трудное прошлое, эта храбрая, красивая женщина его любила.

— Мы найдем способ все преодолеть. Больше ничто нас не разлучит.

— Ничто, — согласилась она.

{Защити ее, чего бы это ни стоило}

Эта команда удивила его. Теперь айер все понял. У Нокса ничего не было, пока она не стала для него всем. С ее счастьем он обрел свое собственное, ее жизнь была причиной того, что он просыпался утром и видел сны по ночам.

— Я так сильно люблю тебя. Нет никого прекраснее. Нет никого умнее, находчивее… — Он провел кончиком пальца вниз, вниз, между ее грудей, вдоль плоского живота, затем обвел маленький комочек нервов между ее ног с большей силой, заставив ее вскрикнуть.

Ее веки затрепетали, когда он поднес палец ко рту и слизнул ее влагу.

— Нет никого вкуснее, — сказал он.

Застонав, она наклонилась, чтобы завладеть его ртом в обжигающем поцелуе. Ее груди прижались к его груди, соски стали твердыми маленькими точками, которые прикасались к нему, вызывая трение между их телами.

Потерявшись в ней и надеясь, что его никогда не найдут, он встречал каждый толчок ее языка своим собственным. Этим поцелуем он давал обещания. Вечность любви и преданности. Найти способ быть вместе навсегда. Если понадобится, он отдаст за нее свою жизнь.

Одной рукой он обхватил ее затылок, а другую положил на поясницу, держась за самую драгоценную часть своего сердца. Дуэль языков продолжилась. Стоны нарастали. Она повернула бедра, двигая своей сердцевиной по его длине.

Он едва не распался на тысячи частиц.

— Еще раз, Вейл.

Она все поняла.

— Я люблю тебя, Нокс.

В качестве награды он просунул руку между прекрасными полушариями ее попки, повернул запястье, чтобы найти ее женственные складки — центр его мира — и глубоко засунул в нее три пальца. Обжигающее горячая, насквозь мокрая, тугая, как перчатка. Он двигал этими пальцами туда и обратно, подталкивая ее к краю пропасти.

— Да, — воскликнула она. — Да, да, да.

Имитируя секс, пока двигал пальцами внутрь и наружу, он поставил ноги на кровать и приподнял бедра, чтобы прижаться своим членом к ее клитору. Ее следующий крик оборвался, а внутренние стенки задрожали.

Вейл бы кончила, если бы он не убрал свои пальцы. Каким-то образом он нашел в себе силы прохрипеть:

— Еще нет, любимая.

— Нокс! — Она прикусила его нижнюю губу. — Верни эти пальцы на место прямо сейчас или ты заплатишь за это!

Он перевернул ее на спину и навис над ней.

— Я собираюсь дать тебе кое-что еще. Что-то большое, жесткое.

— Да. — Она нетерпеливо кивнула и обвила ногами его талию. — Вот так. Дай мне это.

— Но раз ты жаловалась… — Он скользнул одним пальцем внутрь нее, наклонил голову и пососал ее соски с такой силой, что остался след.

Дразнить ее было одновременно и наслаждением, и мучением.

Ее голова закружилась.

— А как насчет другого предложения? — спросила она, задыхаясь. — Ты даешь мне то, что я хочу, что мне нужно, и я не убью тебя.

— Значит, тебе это нужно? Ты отчаянно нуждаешься в нем? — «Во мне». Он обхватил основание своего члена и погрузил пухлую головку в ее тугую плоть. — Вот так?

— Да! — Ее спина выгнулась дугой, и она вскинула руки вверх, чтобы ухватиться за лозу. — Больше.

— Насколько больше?

— Все целиком, малыш, — сказала она, и ее голос стал еще гуще и гортаннее, чем когда-либо прежде. — Пожалуйста.

Опять малыш. Ласка. Она была первой, кто использовал ее в отношении Нокса.

Его железное самообладание сломалось.

— Да. Я дам его тебе. Всего. — Нокс яростно толкнулся бедрами и глубоко вошел в свою женщину, наполняя ее, отдавая ей каждый пульсирующий дюйм своего члена.

Вейл закричала. Он взревел от чрезмерного удовольствия, заставляя себя продержаться дольше. Это не закончится, пока она не обмякнет в его объятиях.

Стиснув зубы, он вошел в нее, выскользнул наружу, затем вошел обратно. Ах! Разве что-нибудь когда-нибудь казалось таким правильным? Ее тело создано для него. Она сжимала его крепче кулака. Было так жарко и мокро. Идеально.

Он старался двигаться медленно, старался наслаждаться. Старался заниматься любовью нежно, ласково. Внутри него смешались напряжение, экстаз и агония.

— Сильнее! Быстрее, — скомандовала Вейл, царапая его спину. Напряжение нарастало и внутри нее тоже. Никогда еще она не выглядела такой страдающей.

Нокс ускорил темп. Вскоре он уже вбивался в нее, сотрясая всю кровать. Деревья в горшках, служившие столбиками кроватей, дрожали, листья падали с ветвей.

Во время каждого последующего толчка, он вращал бедрами, вбиваясь в Вейл все глубже и сильнее. Словно поршень, вонзался в нее, не сдерживаясь, его яички шлепали по ее заднице. Он ни разу не сдержал свою силу. Завтра она будет вспоминать его при каждом движении и вдохе.

Он подхватил ее руками под колени, приподнял ее ноги, и вырвал у нее еще один крик. Ее внутренние стенки сжимали его длину, снова и снова, требуя от него большего, требуя всего.

Сопротивление было бесполезно.

Поддавшись блаженству, Нокс откинул голову назад и удовлетворенно заревел.

Очистив их тела, Нокс уютно устроился рядом с Вейл, чтобы обнять, и это ее взволновало.