— И наконец, — сказала она, — ты будешь работать со мной над созданием всеобъемлющего плана действий.

— У меня есть план действий.

— Позволь перефразировать. Над хорошим планом действий с четкими целями. — В конце концов, она собиралась использовать свой диплом по бизнесу. — Мы должны опередить потенциальные проблемы и заставить обстоятельства соответствовать нашим целям, оставаясь пластичными.

Он выгнул бровь.

— Нашим целям?

— Ну, да. Последние две, помнишь?

Он запустил пальцы в волосы, темные пряди упали ему на лоб. Пряди, которые она жаждала откинуть назад. Его рот открылся, закрылся, но не издал ни звука.

Неужели она ошиблась? Было ли его желание к ней достаточно сильным, чтобы затмить его возражения?

«Действуй, чтобы выиграть». Она провела дрожащей рукой по своим изгибам.

— Скажи «да», и ты получишь все это. — «Пожалуйста, согласись». Несмотря на недоверие между ними, желание оставило ее мучительной и болезненной.

Каменная маска упала, открыв пылающие глаза, которые жгли ее душу. Внезапно он посмотрел на нее так, словно мог проглотить одним разом. Как будто он никогда не хотел ничего большего. Как будто умрет без нее.

Никто никогда не смотрел на нее так.

— Я согласен на твои условия, валина.

Шок и радость. Похоть и предвкушение. Нервозность. Больше эмоций, чем она могла вынести.

— Ч-что значит валина? — Он уже использовал этот термин раньше, и в данный момент она не могла придумать, что еще сказать. — Потому что если ты изменишь одну букву, то получишь совершенно новое слово.

— Какую букву? — Он поджал губы. — Неважно. Я уже понял.

Она едва… едва… не засмеялась.

Он поколебался, потом признался:

— Солнце, которое греет.

Отлично! Теперь ей хотелось мечтательно вздохнуть. «Я его грею?» Ну, хорошо. Это было бы справедливо. Он плавил ее.

— А теперь, — сказал он, воплощая изощренный соблазн и тайные фантазии, — ты согласишься на мои условия.

Чего еще он мог желать?

И что еще важнее, как она могла устоять?

Пристально глядя на нее, он вяло отбросил оружие. Мечи, кинжалы. Револьвер. Еще кинжалы. Лук и стрелы. Метательная звезда. Металл с лязгом упал на пол, образовав громоздкую кучу. Дрожь все усиливающегося желания сотрясала ее.

Он снял ремень, и она ахнула. Кончик его члена выступил над поясом кожаных брюк, капелька влаги блеснула на свету.

Он молча обхватил ладонями ее лицо. Ммм, его руки. Мозолистые и сильные, такие горячие, что прожигали ее кожу насквозь.

Нокс поднял ее на руки, отнес на кровать и осторожно положил на матрас. Она вытянулась, их взгляды встретились. Он опустился на нее сверху, прижав руки к ее вискам, чтобы поддержать верхнюю часть тела, в то время как остальное прижалось друг к другу. Адская жажда вспыхнула в ней, и она приветственно раздвинула ноги.

Феромон исходил от нее, почти такой же густой, как дым, и она попыталась избавиться от него, как и прежде, но безуспешно.

— Мне очень жаль… не могу контролировать…

— Вот мои условия, — сказал он. — Ты не будешь с другим мужчиной, пока мы вместе. Ты не будете использовать феромон вне постели. И, наконец, мы не будем заниматься сексом с проникновением, пока я не выработаю иммунитет к феромону.

Что?

— Никакого проникновения?

Отлично! Теперь она была похотливым подонком, который скулил, когда его страсть не удовлетворяли до конца.

Он покачал головой.

— Я хочу знать, что мое желание к тебе реально. — Он провел зубами по ее нижней губе. — А до тех пор мы займемся кое-чем другим…

«Не могу думать. Должен думать».

Мощные волны желания подавили айер. Нокс должен был выработать иммунитет к феромону Вейл, и в самые кратчайшие сроки, так как от этого зависело его выживание. Чем больше он вдыхал ее аромат, тем меньше его заботил исход войны.

Возможно, ему следует покинуть бункер. Только на некоторое время. Только до тех пор, пока он не восстановит контроль над своими мыслями. Он должен волноваться об исходе войны.

«Останься! Раздень ее догола. Лизни эти напряженные соски. Попробуй ее между ног».

Да, о да. Он сделает все это. На самом деле, уход был не вариантом.

— Нокс… я хочу тебя.

— Поцелуй меня. — Почти обезумев от похоти, он схватил ее за волосы на затылке и притянул к себе. От тихого вздоха ее губы приоткрылись… губы, которые он заклеймил в порыве собственничества, его язык скользнул по ее губам.

Ее нектарная сладость только еще больше свела его с ума.

Со стоном она обвила его руками и ногами, а затем постепенно усилила хватку, притягивая его как можно ближе, пока они были еще одеты. Ее груди прижались к его груди, соски становились тверже с каждой секундой. Ее сердце билось в такт его, создавая эротическую симфонию, песню сирены.

Он прижался к ее губам. Поцелуй быстро вышел из-под контроля, и Нокс наслаждался каждым моментом. Контрастом мужского и женского начала. Ощущением ее бархатистой кожи, мягкой, как лепестки роз.

Ее богатый запах, сахар и специи, насыщал каждый дюйм его тела. Как и звуки, которые она издавала, тихое мяуканье и мурлыканье, когда двигала бедрами. И как царапала его спину ногтями, оставляя свой след.

С поразительной ясностью он понял, что хочет носить ее метку. Хочет оставить свой след. Но не так, как сейчас, когда он весь в крови.

Кровь. Как он мог забыть об этом? Нокс поднял голову, завершая поцелуй, что, несомненно, было самым трудным, что он когда- либо делал… еще труднее чем, его решение вернуться.

— Мне нужно в ванну. — Он хотел дать ей все самое лучшее и быть для нее лучшим. Он встал на нетвердые ноги и поставил ее.

Она надулась и сказала:

— Но зачем? Мне нравится, когда ты грязный. Даже очень грязный.

Как он мог ей сопротивляться?

Нокс подхватил ее на руки и зашагал к бассейну, каждый шаг вызывал боль, его член пульсировал. Поставив Вейл на ноги, он стянул с нее рубашку через голову.

Перед ним стояла концентрация женственности. Тонкий белый лифчик сдерживал ее груди и скрывал соски от его взгляда. «Эти сладкие маленькие ягоды были созданы для моего рта».

Он хотел ее увидеть. Хотел, чтобы она избавилась от одежды, которую ей дал кто-то другой.

Хотел ее обнаженную и жаждущую его.

Вейл пожирала его голодным взглядом, давая понять, что она желает мужчину, а не воина. Понятие, которое было чуждо Ноксу.

Она провела пальцами по древу жизни, вытатуированному на его плече.

— Изящно.

Как бы он ни ненавидел это изображение, но в то же время любил его. Пока раб из Ивилэнда не выиграл Великую Войну, граждане относились к нему с презрением, даже считали его низшим существом. С ранних лет Нокс научился ассоциировать свою самооценку с битвой. Одна из причин, по которой он всегда так упорно боролся, чтобы добиться победы, чего бы это ему ни стоило.

— Остальное, — сказал он. — Снять.

Вейл стянула брюки, обнажив подходящие к бюстгальтеру трусики и ноги длиной в милю. Она была совершенной. Экстаз и агония. Мучение и блаженство.

— Остальное, — повторил он хрипло.

— Ах, ах, ах. — Пульс у основания ее шеи неровно бился. «Собираюсь лизать и сосать ее там». — Твоя очередь.

Нокс сбросил ботинки, стянул штаны и зашипел, когда прохладный воздух коснулся разгоряченной плоти между ног. Она обхватила его за член и стала гладить все выше и выше, а он зашипел еще сильнее.

— Это мое, — сказала Вейл и сжала его. — Все мое.

«Вот-вот взорвусь». Он отступил назад, решив сохранить хоть каплю контроля, и его член выскользнул из ее идеальной хватки. «Больше».

«Ещё нет». Дрожа, как мальчишка, он вошел в воду, окунулся раз, другой, и, хотя его кожа очистилась, нервы были на пределе. Он хотел ее. Нуждался. Отчаянно.

Нокс повернулся, чтобы посмотреть, как Вейл спускается в бассейн. Ее нижнее белье осталось на месте, быстро став прозрачным в воде. Была ли его женщина застенчивой?