Они напряглись вместе, ее ногти впились в его плечи. Феромон…

Он резко вскинул голову, прерывая поцелуй.

— Почему я не ощущаю феромон?

— Я контролирую его… с трудом. А теперь поцелуй меня. Не останавливайся. Никогда не останавливайся.

Ее желание стало спичкой, которая разожгла его. Сгорая изнутри и снаружи, он подчинился, целуя ее настойчивей, быстрее. Его самые примитивные инстинкты настаивали на том, чтобы он лишил ее контроля и вытащил из нее феромон. Скрывать его от Нокса? Нет! Так или иначе, она уступит ему каждую клеточку своего существа. Он будет принадлежать ей… как она принадлежит ему.

Он ждал, когда паника остудит его пыл. Нокс ни за что не согласится добровольно подчиниться требованиям женщины. Одна секунда, две. Ничего. Все еще ждал… Даже намека не было. Огонь бушевал, как ни в чем не бывало.

— Еще, — прорычал он.

— Пожалуйста!

Вейл лизнула и прикусила его нижнюю губу, когда он шагнул назад, упал на кровать, утянув ее за собой. Животные звуки зародились в его груди, когда он просунул руки под ее рубашку, чтобы сжать и раздразнить ее груди, и сводить их обоих с ума.

— Дай мне посмотреть на этих красавиц, — сказал он и сорвал с нее рубашку и лифчик. — Такие розовые и красивые.

Она выгнула спину, предлагая свое тело в мольбе. Ни один соперник не сдавался так сладко. Но сейчас она ему не соперница. Она была женщиной, а он — мужчиной. Ни больше, ни меньше.

В бешенстве он сдернул с себя рубашку и отбросил ткань в сторону. Кожа соприкоснулась с кожей, и он благоговейно вздохнул. «Безупречно».

Он всосал один ее сосок и ущипнул другой, пока оба не набухли от удовольствия. То, как она раскованно и страстно отвечала ему, навсегда запечатлелось в его памяти, в мысленном файле под названием «Лучшие моменты моей жизни».

Скользнув руками по его бокам, она сказала:

— Давай устроимся поудобнее.

Она сжала рукоять кинжала, и снова он был слишком возбужден, чтобы обратить на это внимание. Если бы она хотела ударить его ножом, он бы позволил ей, пока она продолжает целовать и прикасаться к нему. Но Вейл просто вытащила клинок из ножен на поясе и бросила его на пол.

Вскоре она обезоружила его и, в награду за сотрудничество, расстегнула ширинку его брюк и обхватила пальцами ноющий член.

Изо рта вырвался сдавленный звук. Если так пойдет и дальше, он взорвется. Ему нужно притормозить, насладиться происходящим. Затем она сжала его, вырвав еще один сдавленный звук, и все мысли о замедлении исчезли.

— Я хочу этого, — сказала она умоляющим тоном.

— И я хочу дать это тебе.

Была причина, по которой он решил подождать с проникновением в нее, ему нужно было только ее вспомнить. «Думай, думай».

Он вспомнил про феромон… желание контролировать ситуацию…

Контроль был переоценен.

Она отпустила его длину. «Нет!» Затем толкнула его на спину. Хотя он никогда не позволял женщине быть сверху, подозревая, что это положение сделает его уязвимым, он был загипнотизирован врожденной сексуальностью Вейл и не протестовал. Она поднялась над ним и оседлала его бедра, ее груди подпрыгивали, пряди волос играли с этими красивыми розовыми сосками.

— Я терпеть не могу просыпаться без тебя, — призналась она. Пока Нокс восхищенно наблюдал за тем, как она облизывала своим маленьким язычком свою ладонь и каждый палец. — Я потрясена тем, как сильно скучала по тебе.

— Я тоже по тебе скучал. — Он никогда не спал рядом с женщиной, никогда не хотел этого. До Вейл. Она пробуждала в нем все неправильные желания или, наконец, все правильные. — Не смог вернуться к тебе достаточно быстро.

В ее глазах сверкнуло удовольствие, и непристойная улыбка тронула уголок ее рта. Она обхватила влажной рукой его член во второй раз и сжала сильнее.

Остальные его мысли улетучились, разум превратился в чистый лист бумаги. Со звериным ревом он разорвал пояс ее брюк, просунул руку под трусики и засунул два пальца глубоко внутрь нее… и застонал. Она была горячее пламени, крепче кулака и такая совершенно мокрая.

Вскрикнув, она выгнула бедра, посылая его пальцы глубже; ее внутренние стенки сжались, чтобы удержать его внутри. Затем. Тот момент. Ее насыщенный, эротичный аромат наполнил его нос и легкие, и затуманил голову.

— Секс? — умоляла она, оседлав его пальцы, двигаясь все быстрее и быстрее, покачивая его эрекцию вверх и вниз.

Давление нарастало в его теле. Наслаждение обжигало. Так близко к краю. Насколько лучше будет, если его член погрузится в ее жар?

Слишком интенсивно, чтобы выжить, конечно. «Надо кончать в ее руку». Он не должен аннулировать такое монументальное решение, теряясь в муках.

— Твой оргазм, — сказал он. — Я хочу этого. Давай же.

В ту же секунду, когда он обвел большим пальцем ее клитор и нажал на него, она взорвалась, выкрикивая его имя, и ее внутренние стенки сжались.

Хотя ее тело расслабилось, Вейл крепче сжала его член. Тяжело дыша, она сказала:

— А теперь дай мне свой.

Ей нельзя было отказать. Он взорвался, его яички напряглись, а последующий рык излучал чистое, неразбавленное удовлетворение.

Когда он выплеснул все семя, его Вейл рухнула на него сверху, казалось, не заботясь о беспорядке, который они устроили. Их сердца забились в унисон, и прошло немало времени, прежде чем они оба успокоились.

Она уткнулась носом в его шею.

— В следующий раз, когда ты отправишься на охоту за Зионом, я с удовольствием пойду с тобой.

— Я возьму тебя с собой. Если ты готова.

Или нет. Расставание с ней, пусть даже на мгновение, не привлекало его.

Она ни на секунду не растерялась.

— Тогда давай меня подготовим.

— Да. Давай. — Его взгляд скользнул по ней, первобытное мужское чувство собственничества снова овладело им. — Но сначала искупаемся.

Свежая и чистая, удовлетворенная и одетая в тренировочную одежду, Вейл потянулась, готовясь к предстоящему боевому уроку. Теперь, когда ее сексуальный голод утих, разум, наконец, был в состоянии функционировать и воспроизвести сон, который она видела, пока Нокс искал Нолу.

В нем Селеста сидела перед потрескивающим костром, рядом с ней был Гуннар без рубашки, его грудь была усеяна воспаленными порезами, сувенирами после битвы с Ронаном и Петрой.

— Следи за мной, — сказал Гуннар и прижал рукоять меча ко лбу, а металл — к торсу.

Селеста сказала:

— Возможно, тебе не стоит этого делать. Последствия…

— Я уже заплатил за это, — ответил он. — Теперь получу награду.

Меч начал плавиться, серебряные капли прилипли к его коже.

Он закричал от боли, и Вейл, дрожа, выпрямилась, потянулась к Носу, но обнаружила, что кровать пуста, а простыни холодны. Ее разум превратился во вращающееся колесо для хомяка. Что же так мучило Гуннара? Что же это за награда? О каких последствиях упоминала Селеста?

В конце концов, беспокойство за безопасность Нокса заставило Вейл встать с постели. Она решила использовать припасы, которые купила в магазине для праздников, чтобы украсить бункер для вечеринки-сюрприза.

И, слава богу, что она это сделала! До конца своей жизни Вейл будет вспоминать взгляд, который он ей подарил. Шок и трепет, глубокая благодарность и мучительная надежда. Взгляд, который отражал ее чувства, когда Кэрри впервые ее обняла.

— Ты готова? — спросил Нокс.

— Надеюсь на это.

Она выбросила сон из головы и встретилась с ним лицом к лицу в центре бункера.

Он протянул меч Селесты.

Щеки Вейл вспыхнули от удивления и удовольствия. Смутившись, она приняла подношение. Рукоять подходила к ее руке, как будто была сделана для нее одной.

— Спасибо, Нокс. — Она повернула запястье и повертела клинок, зачарованная блеском серебра. Но чем больше крутила, тем сильнее вес меча давил на ее равновесие и рефлексы, пока она чуть не выпотрошила своего наставника. Ой. — Прости, Прости.

Нокса побледнел.

— У тебя сохранились воспоминания о тренировках Селесты? — Его тон тоже изменился, стал резче.