«Нужно использовать его экономно и только по мере необходимости. Никогда не соблазняйте более одной цели одновременно… опасно…»

Она вздрогнула. Опасно? Почему? Разум дразнил ее, память дробилась на кусочки, вращалась, соединяясь с другими осколками странным образом, ее разум быстро погружался в хаос.

Нет-нет. «Сосредоточься!» Феромоны опасны, потому что… почему? «Дробление, вращение».

Невидимость, неосязаемость… меч, который источал яд…

Вейл ухватилась за эту мысль изо всех сил. Меч. Мой! Она не могла положиться на людей, но могла положиться на свое оружие…

«Дробление, вращение».

Наконец, что-то другое, кроме Окцизора. Она видела коррумпированный Высший Совет… видела разных мужчин в постели брюнетки, поклоняющихся ее телу. Но только один мужчина сумел проникнуть в ее сердце…

«Дробление». Внезапно Вейл почувствовала желание Селесты убить Нокса. Он убил ее любовь.

Она ощутила тошноту. Нокс забрал любовника этой женщины, но Вейл забрала все остальное.

Она сморгнула навернувшиеся горячие слезы. «Не могу сдаться. Надо продолжать».

Горький смех застрял у нее в горле. Неужели она действительно только что решила продолжить играть? После убийства?

«Я уже ожесточилась…»

Нет, нет, нет. Она не пойдет на это. Не станет. Не убьет никого другого. Должен быть другой способ остановить войну и защитить будущее Нолы.

Да. Вот оно. Именно этого Вейл хотела больше всего на свете. Остановить войну и защитить Нолу. И может быть, она найдет способ сделать свою сестру бессмертной, не убивая ни одного воина. Бессмертная Нола не нуждалась бы в болеутоляющих таблетках, не переживала бы ломку и не сталкивалась бы с дурацкой фибромиалгией.

Вдруг нет способа закончить войну? Селеста тоже хотела покончить с этим… пока ее не убили.

Всхлип беспомощности вырвался наружу, но тут же был прерван невеселым смехом. Хорошо! «Не показывай слабости. Держи себя в руках сейчас, поплачешь позже».

— Женщина.

Резкий голос Нокса вернул ее в настоящее, и она быстро заморгала, чтобы сосредоточиться. Он возвышался над кроватью. Ой-ой. Этот взгляд. Его голова была наклонена, глаза пылали и излучали холод. Хуже того, оружие, которое он наточил, было привязано к его телу.

— Расскажи мне, как, по-твоему, ты приобрела воспоминания Селесты, — приказал он.

Она наслаждалась вкусом медового виски, сладким опьянением и мгновенным забытьем. Ощущение, которое мог вызвать только он, которое доставляло ей огромное удовольствие, и еще одна причина, по которой ей нужно было остаться здесь, с Ноксом, где она могла чувствовать отдельные звуки, а не целый шквал.

И все же она резко сказала:

— Читай между строк. Я, очевидно, закончила с тобой разговаривать.

Нахмурившись, он опустился рядом с ней, коснувшись бедром ее бедра. «Не вздыхай. Нет».

— Значит, тебе наплевать на свою судьбу? — спросил он.

— Очередная угроза? Как оригинально.

— Вейл… пожалуйста, — проскрежетал он.

Она изумленно уставилась на него. Грубый воин только что вежливо попросил. Как мило с его стороны. Как она могла отказать?

— Только потому, что ты сохранил мою жизнь, — сказала она.

— Идет.

— Три из пяти моих чувств не работают. Или четыре из шести, если учесть поглощение памяти. — Может, рассказать ему о феромоне Селесты? Нет. Девушке нужны козыри.

— Это называется синестезия. Обычно людям приходится иметь дело только с одной странностью, но я преуспела. Я ощущаю вкус звуков, вижу буквы в виде цветов и цифры внутри карты.

Заинтересованность зажглась в его взгляде.

— Ты чувствуешь вкус виски и меда, когда я говорю… и тебе это нравится.

— Как ты… неважно. Я все время забываю, что проговорилась, когда думала, что ты статуя.

— Ты назвала меня сексуальным пирогом, дымовым шоу и совсем недавно секс-куклой. — К заинтригованности присоединилось удовлетворение. — Ты впитала воспоминания… и способности?

Черт. Он уже подозревал правду. Впрочем, подтверждать это нет причин. Она пожала плечами и постаралась сохранить невозмутимость, хотя румянец обжег ее щеки.

Нокс провел двумя пальцами по темной щетине на подбородке.

— Интересно, что еще в тебе изменилось?

«Я не горю желанием узнать это, приятель».

— Скольких противников ты убил?

— В этой войне? Только пятерых.

— Только, — мягко повторила она. Итак, он получил пять различных видов оружия.

«Лучше убить тебя, дорогуша…»

По крайней мере, он ответил. Она ожидала сопротивления.

— Я твой конкурент. Почему ты мне помогаешь?

«И почему я необходима?»

Он выгнул бровь, как бы говоря: «Конкуренция от женщины? Мечтай».

— Сомневаюсь, что скажу тебе, даже если найду ответ.

Что он мог знать?

— Какие-нибудь советы или уловки, чтобы я могла выжить?

Пауза, потрескивающая от напряжения. И затем:

— Не доверяй никому. Подозревай всех в обмане. Воины будут лгать тебе, использовать и нанимать смертных, чтобы заманить тебя в ловушку. Паранойя твой лучший друг.

— Ха! Значит, это обычный бизнес.

Его глаза сузились.

— Теперь мы отдохнем.

Неужели ему необходимо все время приказывать?

— Ты думаешь, что будешь отдыхать с этим оружием, привязанным к телу?

— Я никогда не отдыхаю по-другому. Поэтому всегда готов к бою. Тебе лучше последовать моему примеру.

— С удовольствием, спасибо. — Наклонив подбородок, она указала на кинжал. «Не спрашивай про меч Селесты». Пока нет. — Я возьму вот это. Нет? Слишком рано?

— Ты останешься безоружной ради нас обоих. Мы оба получили травмы и должны восстановиться. И прежде чем ты начнешь протестовать, не надо. Ты останешься связанной.

Он стоял, такой мрачный, безупречный, напряженно мужественный, такой чувственный, и воплощал сексуальность.

В те времена, когда она жила на улице, она жаждала найти защитника. Кого-то, кого нельзя запугать или отпугнуть. Будучи подростком, она выбирала плохих парней, тех, кого не могла отпугнуть. Нокс был чем-то совершенно другим.

Только сумасшедшая может соблазниться его зловещей горячностью, верно? Или, может быть, просто кто-то с пульсом. Эти глаза. Такие синие, такие глубокие. Эти ресницы. Такие длинные, цвета вороновых крыльев. Эта челюсть. Такая мужественная и четко очерченная. Это тело. Такое мускулистое, но в то же время изящное и смертоносное, как у пантеры.

«Что это со мной?» Вейл никогда не был поэтична ни к чему, кроме пончиков.

Теперь, когда она упивалась Ноксом, он, казалось, упивался Вейл. Ее кровь потеплела и зашипела. Удовольствие затрепетало в ее животе, а жар скопился между бедер. Ее конечности задрожали, а соски затвердели, словно отчаянно пытаясь привлечь его внимание.

«Сопротивляйся!»

Дразнящая смесь жасмина и темных специй донеслась до ее носа, и она глубоко вздохнула, почти мурлыча в знак одобрения. Откуда шел этот аромат, и почему желание затуманило ее разум?

«Хочу Нокса. Нуждаюсь в нем».

Он втянул носом воздух, от напряжения кожа вокруг рта натянулась, мышцы плеч напряглись. Он сделал один шаг, два от нее, увеличивая между ними расстояние.

Сладкий аромат только усилился.

— Почему от тебя вдруг запахло духами? — прохрипел он.

Вейл настигло озарение. Запах исходил от нее. Каким-то образом она невольно высвободила феромон Селесты.

Как это остановить? И как теперь скрыть от него эту информацию?

— Некоторые духи, гм, активируются теплом, — сказала она. Может быть, это и правда.

— Ты их смоешь. — Он приблизился, чтобы сдернуть лианы с ее запястий, а затем снова отскочил назад. — Сейчас же. Или я заставлю тебя сделать это.

Паника пробрала ее до костей, пламя желания остыло, сладкий аромат исчез, и она вознесла благодарственную молитву. Но даже несмотря на это, она поспешила к бассейну, взволнованная тем, что брызнула водой на свою разгоряченную кожу. Пусть он думает, что вода сделала свое дело.

От ее движений кровь прилила к плечам, вызывая ощущение, словно ее укололи тысячью иголок.