Я остановилась, придержав дверь, оглянулась.
– Понимаете, доктор… Еще до того… в нем, наверное, уже жили эти намерения, эти… импульсы к ней… или как сказать, чтобы правильно? Он отлично знал что делает. Собирался, наверное, туда – к ней, готовился. То, что тогда не случилось – я помешала, это просто случайность. Предательство в голове и оно произошло. Предателей вообще раньше расстреливали. Считайте, что развод – это милосердно.
– Милосердная казнь… Не нужно подменять понятия – предательство это предавать чьи-то интересы, когда они идут вразрез с твоими. А кто сказал, что вступая в брак, мы должны раствориться в нем и про свои интересы забыть? Не знаю, как у вас… но если что-то кого-то перестает устраивать и тяготит, то измена запрограммирована. Мужчина будет искать в другой связи нового, женщина – лучшего… – она сделала паузу и опять кривовато улыбнулась.
– Но вы делайте, как считаете нужным, Зоя… может вы и правы, – пожала она полными круглыми плечами, – когда-то я сделала так же.
– Да? – сразу вернулась я в кабинет, прикрыв дверь за спиной.
– Тогда, собственно – вопрос, с которым я шла к вам…
Она внимательно смотрела на меня и пила свой чай. Только я уже передумала. Какая разница – когда мне станет не просто плохо, как сейчас, а плохо невыносимо? Важнее другое – когда это кончится?
– Когда вам стало легче, через сколько времени? Не скажете? Выдайте великую женскую тайну, Роза Давлятовна, я сохраню ее – честно. Очень нужно знать.
– Никогда. Легче не будет, – милостиво кивнула она.
– Ну, вот… а я так надеялась, – улыбнулась я.
– У вас может быть иначе. У всех ведь по-разному, да? Зависит от силы чувства.
– Наверное. До свидания, большое вам спасибо, – прикрыла я за собой дверь. И опять вернулась.
– Да, Зоя?
– Усольцев сейчас в море. Вы уверены, что… Господи! Вы сами сказали, что его состояние тогда…
– Я поняла, – кивнула она, – я общалась с ним перед выходом.
– На каком основании? Чья это была инициатива?
– Большая деревня, Зоя… Поступила команда на освидетельствование психической вменяемости. Да я и сама считала, что это нужно.
– Спасибо, Роза Давлятовна! Огромное вам спасибо!
– Господи… девочка… Я все понимаю. Не переживайте вы так… он вполне адекватен, я так и доложила. Молюсь теперь.
Я напряженно уставилась на нее.
– Не смотрите так. Я говорю правду. Ваш муж дурак, Зоя, но сильный, вменяемый и разумный. С адекватной реакцией. Но вы тоже молитесь… на всякий случай. Я буду знать об этом и мне будет легче. Обещаете?
– Да, обещаю.
Я понимала, что она сделала для Усольцева. Он командир, а командир незаменим по определению. Значит, пришлось бы отменить выход Усольцева (говорим Усольцев, понимаем – экипаж, лодка). В самый последний момент это ЧП. И ЧП такого масштаба… уровня даже не флота, а Министерства обороны. Тех самых котов, которых регулярно показывают крысам… я просто не осязала разумом уровень катастрофы. Речь даже не о том, что для него это крест на карьере. А о том, что на экипаже Усольцева они не остановятся и пройдутся катком по всему, до чего дотянутся, раз уж их выдернули из первопрестольной. Полетят должности… Виктора возненавидят все, абсолютно! И командование тоже, потому что вынуждено будет угождать и подлизывать… Это… да, я буду молиться. Если не за него, то за экипаж. Виктор сильный, он официально справляет свой День рождения три раза в год, потому что было… и он справился.
А то, что он испугался за меня… ? Все правильно – если бы я, не дай Бог, умерла, то мальчишки бы не простили. Он просто перестал бы для них существовать, вплоть до того, что сменили бы отчество… мои мальчики.
Глава 4
Это красное пальто… будь оно неладно! Его же видно за километр! Может и прав был Пашка, когда предлагал помощь? А я в своем прибитом состоянии, сама себе противная, но гордая – да, отказалась. Весь день мужик на работе и после этого еще нянькой к взрослой тетке?
– Здесь ты все время на людях, а боюсь – зайдешь домой и сразу начнешь выть. И все коту под хвост! Давай схожу с тобой, просто посижу рядом.
– Спасибо, конечно, Паш, но не нужно – истерить не собираюсь. Во мне до сих пор твой «не бром» плещется, – получилось спокойно и даже отстраненно. Я и правда, мыслями была уже далеко – соображала, что нужно сделать в первую очередь.
По сравнению с жарко натопленным помещением на воле дышалось намного легче. После серии штормов ветер на время стих и сейчас обдувал лицо слабо и осторожно, даже дождь закончился. Пасмурно, будто в самом начале сумерек; бакланы, как оглашенные, орут возле контейнеров с мусором – все привычно… нормально. Вот только пальто это проклятое… доберусь до дома и изрежу к чертям! Жутко хотелось взвыть и бегом вернуться в терапию – под крыло к Пашке, чтобы никто меня не увидел.
Но Зоя уже взрослая, Зое почти тридцать девять и еще она умная девочка, как недавно уверяли… Вначале нужно было сходить на работу – отдать больничный и написать заявление об увольнении. Это к Санычу – там не страшно, но потом еще к кадровичке и в бухгалтерию. Может случиться, что рассчитают сегодня же и хорошо бы, потому что после покупки билета на карточке и в кошельке осталось не так много. Не готовилась как-то…
Денежное довольствие Усольцев уже должен был получить, но даже думать сейчас о том, чтобы говорить с ним о деньгах, даже если бы он был дома… Боже упаси! Мы же птицы гордые, хотя и не очень умные – Паша сильно ошибается на мой счет. Умом здесь и не пахнет – сейчас одни эмоции. Это потом, позже, будет и разумный подход и практичность проснется… Хотя и сейчас я уже могла рассуждать вполне здраво.
Раньше мы выкладывали обе наши зарплаты на стол и делили на кучки – вместе планировали расходы. На питание я всегда брала одну и ту же сумму, и продуктовые закупки тоже делала сама. Последние месяцы, когда мальчики уже уехали поступать в медакадемию и остались там на учебу, на домашние расходы стало хватать моей зарплаты – Усольцев часто питался в нарядах и походах, а я, оставаясь одна, ела совсем мало. Свое денежное довольствие он сразу же снимал с карточки и клал в Сбербанк на пополняемый счет.
Вот эти деньги и поделим потом поровну, а сейчас цыганить их было бы просто тошно. Хотя на путевку, о которой говорил Паша, у меня сейчас точно не хватит. Но этот вопрос я буду решать в порядке очереди. Да, расчет сразу это было бы замечательно, но только вряд ли. Пока нет приказа на увольнение, нет и основания для выплат.
Сцепив зубы, я, наконец, сошла со ступенек и двинулась в сторону Дома офицеров. Незаметно осматривалась вокруг. Как только перестало штормить, сразу оживились улицы, и замаячил народ. А я, как фонарь над публичным домом. Что вообще меня толкнуло выбрать этот цвет…? Скоро из-за поворота показалось место работы и внутри что-то неприятно закопошилось.
Начальник подписал заявление почти без вопросов. Я сразу сунула ему под нос выписной эпикриз с настоятельной рекомендацией лечащего врача сменить климат, а иначе будет жопа.
– Так и сказал? – удивился Саныч, не став читать и полностью доверившись вольному пересказу. Раньше я посмотрела бы на этого невысокого коренастенького мужика умильно – замечательный же дядька. На работе я со всеми поддерживала приличные отношения, только их дистанция разнилась. Между нами с Санычем она была минимальной. Человек он был простой и прямой в своих понятиях и рассуждениях, как гимнастическая палка. Впрочем, как и многие другие военные в пенсионном возрасте.
– Более длинно и запутано, но… да.
– И что, все настолько…?
– Владимир Саныч, – терпеливо вздохнула я, – ну вы же сами все понимаете. Давайте просто разойдемся, как в море корабли. Подписывайте уже.