— У меня полотенце на заборе висело, я думала, она утащила. Красивое, бамбуковое, между прочим, мне сестра из Турции привезла. Кто же знал, что его соседская коза пожуёт?

— А помнишь, как мы в первый раз всерьёз поссорились? — коварно спросил Саша.

— До свадьбы или после? — уточнила Катя.

— После, разумеется. До свадьбы всё так, не по-настоящему было — большие влюблённые дети, ни забот, ни проблем.

— Не мы поссорились, а ты меня обидел, — нахмурилась Катя. — Должна я была отомстить? Должна. Накрасила тебе ногти на ногах и на руках красным лаком, пока ты спал, и выбросила смывалку, специально ночью к мусоропроводу сходила. Ой! — засмеялась она, поворачиваясь к Марине. — Как он орал! Ему на работу, магазины закрыты, а ногти красные!

Марина представила, как Минаков в гневе мечется по квартире и расхохоталась. Весело они живут, с такой женой, как Катя, скучать не приходится!

— Я проголодался, — сказал Минаков. — Кому чаю?

Чаю захотели все. Перед Катей, на низком столике, Саша поставил бокал, вазочку с печеньем, нарезку из сыра и колбасы, мягкий свежий хлеб. Катя бросила на Марину вопросительный взгляд.

— Ешь, чего уж, — вздохнула Марина. — После того, что ты пережила, надо восстанавливать силы.

Саша неловко подвинул бокал, пристраивая на столик блюдце с лимоном, и разлил чай.

— Я сам уберу! — засуетился Минаков.

Принёс из кухни тряпку, вытер стол, пол, Катя откинула плед, вскочила, выхватила тряпку из его рук.

— Саша! Сколько раз говорила — не возюкай кухонной тряпкой по полу! — закричала она. — Я ею со стола вытираю, а у тебя сплошная антисанитария!

Саша медленно опустился на пол возле дивана:

— Катя… Катя, это ты! Это действительно ты, — прошептал он.

Катя развела руками:

— Да неужели? Значит, пока любимая жена орать не начала, ты её не признал?

— Но ведь не бывает такого, — из последних сил упирался Саша. — Может, у нас массовое помешательство?

Он закрыл глаза, потряс головой, снова открыл. Посмотрел на Марину, на Катю, ущипнул себя за руку. Катя присела рядом с мужем, ласково погладила по щеке.

— Я бы тебя обняла, но, боюсь, будет ещё хуже, — сочувственно сказала она.

Семейные страдания бесцеремонно нарушила Марина. Принесла Кате ещё чаю, под руку как тяжелобольного, проводила Минакова в кресло. Хватит переживать о том, что уже произошло, надо думать и искать выход.

Марина верила, что обмен телами не случился сам по себе: где-то они, все трое, накосячили, раз Вселенная решила устроить с ними злую шутку. Где? Для начала нужен обмен информацией — они должны найти точку соприкосновения. Катя, Марина, Минаков. Минаков, Марина, Катя.

— Напрягаем мозги и вспоминаем последние события, до перевоплощения, — уточнила Марина. — Катя, ты первая, Саша, слушай внимательно, вдруг найдёшь, за что зацепиться.

Ничего необычного у Кати не происходило. Работала, общалась с родственниками и друзьями, мечтала о путешествиях и читала любовные романы и приключения знаменитой шпионки. Когда читать становилось скучно, Катя сама представляла себя шпионкой.

— Теперь ты рассказывай, — потребовала Катя у Марины.

Она задумалась, отпила из бокала холодного чаю, вздохнула:

— Нечего. Дом, работа, зал, фитнес. Всё одно и то же каждый день: контроль над весом, контроль над собой, контроль над эмоциями. Знаешь, Катя, если бы не Минаков, то мне в твоём теле совсем не плохо. Я свободнее стала, раскованнее, не трясусь за каждую съеденную плюшку, не боюсь сказать, что думаю. Во мне же никто не видит теперь Злую Селедку, и Селёдка изменилась, перестала злиться на всех и вся. Главное, на саму себя перестала, научилась прощать свои и чужие слабости. Саша, хоть у тебя было что-то необычное?

Минаков тяжело вздохнул:

— Было, но оно никак не связано с вашим обменом. Галлюцинация у меня была. Первый и, надеюсь, последний раз в жизни.

Он рассказал про цыганку. Марина сразу вспомнила про свою, перебивая друг друга, они с Сашей доставали из глубин памяти мельчайшие подробности и сопоставляли слова и факты. Оказалось, что оба не помнят её лица, но могут в деталях описать цветастую длинную шаль. Оба в момент встречи были недовольны собой и думали о неудачной судьбе. Марина не понимала, за что её не любят окружающие, Саша не понимал, почему жена к нему охладела.

— Ничего я не охладела, я по приключениям скучала, потому что дурочка была! — возмутилась несправедливым обвинением Катя. — А теперь у меня мозги на место встали, и я понимаю, что хорошо жила. Чего ты, говоришь, у цыганки попросил?

— Чтобы ты была счастлива.

— Саша… — простонала Катя. — Конкретнее-то нельзя было сказать? Попросил бы мне яхту, виллу, шубу норковую на худой конец!

— Откуда я мог знать, что она вас сознанием разменяет?

— Голубки, не ссорьтесь, — хлопнула в ладоши Марина. — Не до разборок сейчас. Итак, мы все всё поняли и осознали. Остаётся один вопрос — как вернуться в родные тела?

— Надо искать цыганку, — предложил Минаков.

— Ветра в поле, — вздохнула Катя. — Если она вообще существует, а не привиделась вам обоим. Марин, ты как думаешь?

Марина усмехнулась и вздохнула. Выбора нет, с завтрашнего дня они, все трое, займутся поисками цыганки. Может, даже частного детектива наймут, хотя чем это поможет? Они и описать её не могут толком, не то что словесный портрет составить.

Ночевать решили все вместе в Катиной квартире. Минаков, чтобы хоть как-то восстановить потерянные нервные клетки, купил бутылку коньяка, выпил залпом полстакана и заснул на диване, под пледом с овечками. Катя и Марина долго сидели на кухне, секретничали.

— Думай, что делать с Анрейкой, — посоветовала Катя. — Он в тебя влюблён, целоваться хотел в лодке, пришлось его немножко отшить. Я не грубо, так, чтобы ты потом с ним объясниться могла — мол, шок и всё такое, не каждый день тебя в реке топят.

Марина смутилась:

— Я ему правда нравлюсь?

— По самые уши, — уверенно сказала Катя. — С ним роман закрутить на раз два, уже глаз с меня, то есть, с тебя, не сводит. Хороший мужик, и красивый, и умный. Решительный, опять же, я таких люблю.

Марина показала глазами на дверь кухни, приложила палец к губам.

— Саша мой как раз такой и есть, — вздохнула Катя. — Пошли спать, хоть отдохну нормально, я двое суток о родном доме мечтала.

Утром Саша испытал шок второй раз: сначала ему на грудь бросилась Марина Николаевна в теле его жены Кати. Потом Катя, в теле Марины, стала обнимать Марину и его одновременно. Они плакали, смеялись, трясли друг друга за плечи и вместе, отталкивая друг друга, лезли к Саше целоваться.

— Уймитесь, бабы! — не выдержал Минаков и стукнул по столу так, что звякнула забытая с вечера грязная посуда. — Что опять случилось? Кто у нас кто?

— Сашенька, я Катя, Катя, — жена истерически хихикала и размазывала по лицу слёзы.

— А я Марина, понимаешь? Ваша Николаевна! Злая селёдка! Это опять я сама! — чуть ли не повизгивала от восторга Марина Николаевна.

Саша кивнул, посмотрел на часы, которые показывали ровно семь, пожал плечами и достал из холодильника остатки коньяка.

Никто в офисе не заметил подмены, даже шеф, который после последней прибавки к Марининому окладу смотрел на неё искоса. Марина осталась таким же упорным руководителем, но теперь бережно хранила хорошие отношения с коллегами, которые смогла установить Катя. И перестала жить на работе, потому что вокруг оказалось живая, яркая и плещущая через край интересная жизнь.

Катя, вернувшись в своё тело, полностью прошла гормональное лечение. Похудела она немного, но по-прежнему не истязала себя диетами. Врач оказался прав — проблема её бесплодности в голове, а не в организме. Катя смирилась с тем, что есть, и счастливо жила с любимым Сашей.

Прошёл год

Марина варила на кухне кофе. Андрей зашёл и, отодвинув в сторону горячий кофейник, притянул её к себе. Полностью одетый для выхода, в светлом костюме и голубой рубашке, он выглядел как красавец с рекламного буклета. Рубашка была новая, они вместе специально её выбирали под цвет корпоративного галстука.