Катя опять всхлипнула. Шеф встал, занял стул рядом с ней, успокаивающе похлопал по руке. Катя, словно случайно, прижалась ногой к его бедру.

— Боюсь, я даже работать стала хуже от переживаний, — тяжело вздохнула она.

— Напрасно переживаете, вы, как всегда, мой самый надежный коллега. Не плачьте, всё устаканится. Знаете, Мариночка, в моей жизни тоже был развод. Это больно, тяжело, но, поверьте мне, совсем не глобальная катастрофа.

Про развод шефа Катя знала: Марина, по её требованию, рассказала все офисные сплетни. Правда, за кадром отсталость самое главное — что, собственно, они с женой не поделили? Тем не менее, жена ушла от шефа сама, почти сразу уехала к родителям в Лондон. Если бы у Кати были родители в Лондоне, она бы тоже к ним уехала, но не одна, а вместе с Сашей.

— Могу я вам помочь? — задал, наконец, шеф, самый главный вопрос.

— Только вы и можете. Я прошу увеличить мне оклад. Да, да, я понимаю, что ещё не проявила себя, что нужно пройти испытательный срок, но о каких сроках можно думать, когда у девушки нет средств на самое необходимое?

— На что, например? — уточнил шеф.

Вот ведь зараза, тебе про лифчик рассказать?

Покраснеть второй раз не получилось, пришлось просто опустить голову и прикрыть ладонью лицо. Заодно и повернуться так, чтобы шефу было хорошо видно изгиб шеи и розовую мочку уха.

— Ладно, уговорили, — согласился он. — Завтра подпишу приказ и прибавлю вам пять процентов.

Катя убрала от лица ладонь, глубоко вздохнула, жалобно посмотрела на шефа и захлопала длинными ресницами. Ресницы, кстати, у Марины были свои, пушистые и шикарные, есть чем гордиться.

— Вы когда-нибудь в бутике были? — спросила она. — Цены видели?

– Мариночка, — усмехнулся шеф, — пять процентов на ваш оклад осилят любой бутик! Если, конечно, вы не в Париж на шопинг ездите.

Катя представила Париж, Эйфелеву башню, Елисейские поля, разгул дорогих и шикарных магазинов — всё, о чём она могла только мечтать. Саша хорошо зарабатывал, не экономил на жене, но необходимые расходы и ипотека отодвигали мечту о Париже на долгие годы.

Наверное, на её лице отобразился весь спектр чувств, потому что шеф вдруг засмеялся и сказал:

— Окей! Десять процентов! Но только после окончания переговоров. И до конца следующего года больше никаких надбавок, сами понимаете, бюджет не резиновый. Фонд заработной платы рассчитывается и закладывается заранее, изменить его не в силах даже я.

— Вы всё можете, — уверенно заявила Катя.

Вот и изображай перед ним интеллигентную бедняжку, хлопай глазами и томно вздыхай! Нет, всё-таки с мужиками надо попроще, и не важно, какую должность они занимают: самцы они в офисе самцы.

Катя поправила причёску, незаметно расстегнула одну заколку и вытащила приготовленную скрепку. Тоже незаметно, словно одёргивая юбку, зацепила острым кончиком скрепки за чулок.

— Спасибо вам огромное, я постараюсь обойтись тем, что есть. И за участие спасибо. Иногда так надо чтобы выслушал кто-то сильный и уверенный в себе. Тяжело быть женщиной, а быть плохо одетой женщиной — это вам похуже любого развода.

Она встала, пошла выходу. У двери, уверенная, что теперь её отлично видно, посмотрела вниз и, словно случайно, замелила дыру на чулке.

— Ой! — вскрикнула Катя.

Приподняла ногу, разглядывая широкую длинную стрелку, бегущую вверх. Стараясь не навернуться с высоченных каблуков резко нагнулась, словно пыталась её поймать и остановить. Подпоротый заранее шов на юбке угрожающе затрещал. Юбка оказалась сшитой на совесть, шов разошёлся совсем немного, но вполне достаточно, чтобы жадный начальник увидел всё, что нужно. Ровные стройные ножки, ажурную резинку чулка и Катину растерянность.

— Мать моя в кедах, в чём я на переговоры пойду? — спросила она, разворачиваясь к шефу.

Вторая и последняя заколка, наконец, расстегнулась, волосы рассыпались по плечам. Катя замерла, давая возможность хорошенько себя рассмотреть: с распушенными волосами, румяную от смущения, с блестящими от возбуждения глазами и в рваном чулке, притягивающим внимание к ногам.

Шеф выскочил из-за стола, поспешил к ней:

— Не ушиблись? — спросил он заботливо.

Подхватил Катю под локоток, повёл к дивану. Она присела, благодарно улыбнулась.

— Нет, я же не упала. Чулок порвала, наверное, зацепила о стул. Шеф, вы можете купить своему второму заму новые чулки? — задорно спросила она. — А то я эти на переговоры натяну, точнее, то что от них осталось!

– Ни в коем случае! — гоготнул шеф, косясь на Катины, то есть, увы, Маринины, ноги. — Хотите, Мариночка, я вам командировку в Париж выпишу? За чулочками?

— Хочу! — обрадовалась Катя.

Вспомнив, что значит для Марины её должность, добавила с серьёзным лицом:

— После переговоров. Дело прежде всего.

– Не устаю удивляться вашей профессиональной хватке, — похвалил её шеф. — Хорошо, а сейчас скажите секретарше, чтобы зашла ко мне — увеличу вам оклад…

— На двадцать пять процентов? — радостно перебила Катя и вскочила с дивана. — Спасибо! Я знала, знала!

— Что вы знали? — растерялся он.

— Что вы добрый! Добрый, щедрый, понимающий. Вы настоящий мужчина! Ах, если бы все такими были!

— Со всеми перебор.

Шеф хотел ещё что-то добавить, но из динамика раздался голос секретарши:

— Простите, но у вас назначена встреча. Машина ждёт.

Шеф хлопнул себя по лбу.

— Не смею задерживать, — промурлыкала довольная Катя.

Поправила рваную юбку, быстрым движением заколола волосы: не надо, чтобы секретарша подумала несть что и, послав шефу воздушный поцелуй, поплыла к выходу. Спиной она чувствовала, что он не сводит с неё глаз. Однако, день удался! 

Марина

Свой проигрыш Марина решила «отработать» в клубе, празднуя Катин день рождения. Катя хочет праздника, музыки, поклонников и шума — пусть она их получит. Друзей они решили не приглашать: как им объяснить, что их Катя теперь любит тишину и спокойный отдых, а Злая Селёдка Марина веселится, словно выиграла миллион долларов?

Подходящего кандидата для соблазнения тоже выбирали вместе.

— Как тебе тот блондинчик справа? — спросила Катя. — Красавчик.

Марина демонстративно закатила глаза:

– У него лицо порочного ангела. Давай кого-то попроще?

— Тогда за соседним столиком, видишь, два молодых человека. Они одни, явно за девушками сюда пришли.

— Старовата я для съёма, — засомневалась Марина. — И, прости, толстовата.

— Не, тут как раз всё нормально, они же не невест ищут, — утешила Катя. — Смотри у стойки, в чёрной рубашке.

— Катерина, он же ребёнок, непонятно как вообще сюда пустили!

— Ребёнок точно совершеннолетний, уверена, уже и алкоголь может покупать. Итак, давай этого. Слушай меня и запоминаний. Часть первая: завлекалка.

Хоть Марину и смешили Катины инструкции, слушала она внимательно. Она выполнит свою часть пари и, как выражается Катя, «замутит» с молодым человеком. Не то чтобы Марина нуждалась в Катиных советах но, вероятно, она заразилась от неё духом авантюризма и решила в точности следовать правилам опытной соблазнительницы. Кто бы мог подумать, добропорядочная жена, мужу романтические ужины готовит, а обкрутила шефа на раз-два!

Сколько в душе не называй Катю выскочкой и нахалкой, каких поискать, приходится признать, что с людьми она ладит хорошо, а мужчин заставляет плясать вокруг неё танцы с бубнами. Как получается? Надо попробовать повторить, хотя бы ради научного эксперимента.

— Самое главное запомни: с мужчинами лести много не бывает. Они все о себе любят поговорить, слушай, восхищайся, удивляйся и поливай его мёдом и патокой.

— Орехами посыпать? — уточнила Марина.

Катя строго постучала десертной ложечкой по блюдцу (Марина, в честь дня рождения, отменила диету на один вечер, даже алкоголь разрешила).

— Зря смеёшься. Видишь, он мальчик накаченный? Не щурься, у меня хорошее зрение. Значит, занимается, отметь его потрясающую фигуру и будешь час слушать об успехах на тренажёрах. Половина, конечно, враки, никаких особых нагрузок он не берёт, но тебе неважно. Ну-ка, сделай восторженное лицо.