— Сдаюсь, сдаюсь, — шутливо ответил он, а сразу после каким-то слишком шустрым и неуловимым движением для своего уставшего и измученного вида переместился с кресла на кровать, сгрёб меня и обнял, довольно улыбнувшись.

От подобных неожиданных манёвров я была незащищена, лишь успела дёрнуться для побега, но меня отловили, вернули на место, ещё и магию паралича сверху накинули.

Злюсь так, что аж попа горит.

Однако припекает как-то уж больно сильно. Мать моя женщина! Кровать пылает! А я тут лежу в эпицентре, скованная заклинанием.

— Ну, чего ты так нервничаешь? — спросило начальство с излишней флегматичностью, но он всё же сделал пас рукой, от которого пламя мгновенно погасло, а затем придал кровати свежий нетронутый огнём вид.

— Ты не волнуйся столь сильно, мне всё равно нужно лечение закончить, а близкий контакт благотворно влияет на…

"На результат?" — проскочила мысль.

— … на хорошее настроение целителя.

Чувствую, что пылать сейчас будет весь дом.

— Устраивайся поудобнее, нам нужно поговорить, потом задашь вопросы.

У меня были некоторые претензии к предложению перелечь так, как мне нравится. Кое-кто, кажется, забыл, что пошевелиться для меня не представлялось возможным, но моё недовольное пыхтение было воспринято иначе.

Альберт продолжал лежать на спине, а меня по-хозяйски прижал поближе, уложив при этом голову себе на плечо. Мою руку он расположил у себя на груди, а затем, поразмышляв немного, ещё и закинул мою ногу себе на бедро. Жить ему явно надоело.

— Ты уже наверняка слышала, что Империя поделена на сектора, каждый из которых соответствует стороне света. Есть ещё центральная армия, которая находится под непосредственным управлением императора. Нас принято именовать главнокомандующими, но мы же предпочитаем себя называть хранителями. Всего, как ты уже поняла, существует пять драконов-хранителей, включая императора. Сегодня жизнь во Флоране течёт размеренно, со своим своеобразным укладом, бытом и повседневной рутиной. Однако это спокойствие достаточно хрупкое. Многие проблемы были решены с приходом хранителей в эту страну, но не все. В частности, появление человека, которому Фортуна предлагает должность помощника одного из хранителей, всегда знаменует собой образование стихийного разлома между мирами. В нашем случае, это означает, что через три месяца будет вторжение в западных землях.

— Ты поэтому пытался от меня избавиться, запихнув в ту дурацкую академию? — я и не заметила, что заклинание спало, однако позу мне бы совершенно не хотелось менять. Вновь попав под немыслимое очарование дракона, тихонько замерла в его согревающих и успокаивающих объятиях.

— Нет, не поэтому, твоё решение было не столь судьбоносным. Фортуна ещё кого-нибудь предложила.

— А почему тогда?

Альберт медленно водил кончиками пальцев по моей руке и отчего-то молчал.

— Обычно на эту должноть назначается более подходящая кандидатура — военные из других миров, тренированные маги, опытные бойцы, местные стражники, в конце концов. Именно ограниченность в сроках твоей подготовки подгоняет и заставляет выбирать в отношении твоего обучения не самые гуманные способы. Но, поверь, они наиболее эффективны. Ещё вчера утром ты фонтанировала магией, не осознавая, что творишь, а уже сегодня твой контроль усилился. Хотя поджечь кровать, на которой ты лежишь под действием заклинания на оцепенение… ну, такое себе решение проблемы, на мой взгляд.

В целом, он, наверное, всё же прав, хотя на методы этих двух садистов (в теории четырёх) моя тонкая душевная организация готова была обидиться в любой момент.

— Для меня также важно понять, что ты такое, — продолжил нахмурившийся Альберт.

— С этого места поподробнее, всмысле, "что я такое"?

— Тех, кто владеет сильной магией, можно условно классифицировать. У каждого есть свои сильные и слабые стороны. Знать достоинства и недостатки каждого из вас — важный аспект для распределения ролей в бою, а потому является первостепенной задачей для меня, как вашего командира. Даже у хранителей есть ограничения.

— Так, это поняла. А со мной что не так?

— А ты пока вне этой категории. Не ведьма, не валькирия, не дракон, не титания, не фурия, не чародейка, не друид, не демонесса, не жрица, не стихийница… Есть что-то от каждого из этих вариантов, но пока что все отпали.

— И какой ваш дальнейший план? — спросила я хриплым сдавленным голосом, представляя все круги ада, на которые неутомимые экспериментаторы с богатой фантазией готовы обречь моё бренное тело в дальнейшем.

Воспользовавшись моим замешательством, меня чмокнули в макушку. А у меня закрались в очередной раз сомнения в искренности симпатии Альберта. Вдруг опять какое-нибудь исследование проводится. Попыталась отодвинуться — не дали.

— Пока что у тебя абсолютно дикое владение магией, завязанное на эмоции. Постараемся отточить те навыки, что у тебя уже есть, и развить новые. Если что-то у тебя не будет получаться, то это может навести на какие-то новые мысли. А теперь рассказывай, почему ты меня врунишкой вчера назвала? — строго протянул Альберт, а потом улыбнулся и посмотрел на меня озорным взглядом карих с золотыми искорками глаз.

— Лагерь есть? — грозно спросила я.

— Эм, есть, — миролюбиво и недоуменно ответил он.

— Тогда рассказывай! — холодность моего повелительного тона замораживала.

— Что рассказывать? — обескураженно уточнил Альберт.

— Вот поэтому и врунишка, — подвела я итог с видом гордой лабораторной мыши, свершившей месть.

На какое-то время в комнате повисла тишина, я же делала вид, что очень уж увлеклась рассматриванием потолка. Время от времени кидала украдкой взгляд победителя на мужчину, забывшего своё обещание, данное мне в первый день нашего знакомства. Но за это и поплатилась, когда мужчина перехватил его.

— Так, тебе пора на занятие к Зигфриду, оно начинается через пять минут.

Он засмеялся, глядя на то, с какой скоростью с меня слетела маска триумфатора.

Я было начала спорить с ним, приводя аргументацию в стиле "покидать комнату небезопасно…", но меня попросту выставили за дверь собственной спальни и пожелали удачи.

Кажется, этот раунд всё же остался не за мной, а потому уныло поплелась на очередное занятие.

Попыталась успокоиться и взять себя в руки по дороге, но в голове крутились ужасы первых двух занятий и сомнительные случаи общения с фиром Вольфмессингом. После таких болезненных воспоминаний можно было смело начать по-настоящему паниковать. Что я и делала самозабвенно.

Как бы я не оттягивала момент, но до входной двери идти было недалеко.

Раздался вежливый стук, открыла и обречённо побрела за молчаливым Зигфридом в сторону библиотеки.

— Рад тебя видеть, садись, — сказал наконец мужчина и указал взглядом на кресло.

Он положил целую кипу книг, бумаг, свитков и рукописей на стол передо мной.

— С массивами, надо полагать, что ты знакома, читай, пробуй воспроизвести, задавай вопросы, но лучше без них. Помни, что изученный материал нужно повторить сегодня минимум семь раз. Если ты хочешь, чтобы он запомнился навсегда, то рекомендую следующий принцип повтора: сегодня, завтра, через неделю, через месяц, через полгода. Всего достаточно сделать каждый массив по семьсот раз, чтобы он вошёл в активное использование.

После этих слов Зигфрид погрузился в чтение какого-то фолианта.

Я несколько озадачилась, не могло же быть всё так просто. Пододвинула к себе учебный материал, подозрительно прищурив глаза и в ожидании какого-то подвоха, но мужчина совершенно не обращал больше на меня ни малейшего внимания.

Глянула на книги. Так, что тут у нас? Рисунки, пояснения, схемы. Информации действительно много, большая часть из которой по началу была абсолютно непонятной, но постепенно я приспособилась к своеобразному стилю повествования.

Массивы — это печати, которые несли след магии сотворившего даже после его смерти, в отличие от заклинаний, например.