— Альберт, у меня к тебе всего одна просьба будет, — моя улыбка вышла хитроватой.

— Чего тебе, мышонок? — прозвучало в ответ глухо и неожиданно тоскливо.

Вместо ответа ускорилась, перегородив дракону дорогу. Когда он наклонился ко мне, чтобы выслушать, положила руки на кончик его носа, ощущая всем телом, как он вздрогнул.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что люблю тебя?

— Нет, — и такая потребность услышать заветные слова за этим скрывалась, что сомнений у меня не осталось.

— Я тебя люблю! — чешуя под моими ладонями из тёплой превратилась в обжигающе горячую.

— Я когда-нибудь говорила тебе, что люблю тебя?

— Нет, — и такая потребность услышать заветные слова за этим скрывалась, что сомнений у меня не осталось.

— Я тебя люблю! — чешуя под моими ладонями из тёплой превратилась в обжигающе горячую.

Обычно на признания в любви звучат не менее трогательные слова в ответ, но мой дракон-защитник оказался весьма упёрт и непреклонен:

— Я тоже тебя очень сильно люблю, и поверь, ты останешься единственной, кому я могу пообещать сохранить это чувство до конца дней, но это не изменит моего решения.

В груди от этих слов стало горячо, а сердце забилось учащённо. Не сказать, что окончание фразы понравилось, но моя решимость прибрать к рукам этого несмышлённого дракончика, подогреваемая желанием быть счастливой рядом с ним, лишь усилилась. Больше всего я боялась найти сейчас выход из пещеры и больше никогда его не увидеть. И не такая уж я беспомощная, как ему кажется.

Спорить я с ним не собиралась, помедлила лишь немного, чтобы решить, как добиться нужного результата:

— Хорошо, ты прав, не буду ни себя, ни тебя мучить, но сними, пожалуйста, кольцо.

Альберт непонимающе взглянул на меня и переспросил:

— Кольцо?

— Конечно. Помнишь, мы заключили соглашение в день моего появления в этом мире? Ты надеваешь мне кольцо и перестаёшь слышать мои мысли… Снять его у меня до сих пор не выходит. А если мы не в отношениях, то отказываюсь его носить.

Пытаясь разгадать мой манёвр, Альберт недоверчиво пощурился несколько мгновений, а затем, рассудив, что это будет правильный поступок с его стороны, поднёс к моей руке свою лапу. Всё. Попался. Конец дракончику. Сбежать не удастся.

Скрывая победную улыбку, я одёрнула кисть и со всем смущением, на которое была способна в этот момент, выдала:

— Нет, ну, не когтями же! Я не настолько бестрашна.

Альберт бесстрастно кивнул, решительно закрыл глаза, и на выдохе его тело окутало пламя. Когда оно улеглось, то пещера, в которой мы находились, стала выглядеть куда больше, чем раньше. Я с трудом прятала так и норовящие разъехаться в довольной улыбке губы и с нежностью рассматривала сдержанного мужчину, стремящегося подавить все свои эмоции и желания.

С каждым его шагом мне навстречу, мир всё больше сужался…

Пока наконец он не исчез и не растворился вовсе…

Осталась я и мой дракон…

Сейчас или никогда…

Альберт сделал последний шаг и протянул ко мне руку, а мои мысли в панике бросились в разные стороны. Не то, чтобы я сомневалась в своих или его чувствах, но опасалась того, что грызущие его изнутри страхи отравят наше будущее.

— Прости, — прошептала одними губами, подалась вперёд и с размаху ткнулась в его широкую грудь. Зажмурилась и невольно замерла, волнуясь из-за того, как он отреагирует.

— И ты меня прости, — произнёс Альберт хрипло и виновато, сгрёб меня в объятия и прижал к себе, — но теперь отпустить не смогу.

Я почти не поняла ничего из того, что он говорил дальше, лишь ещё больше вжималась в него, теряясь в этих твёрдых и в то же самое время нежных объятиях, боясь, что он передумает и отстранится. Этот страх, переживания, внезапное облегчение настолько захватили меня, что я попросту расплакалась.

— Глупенькая, — он наклонился и обхватил моё лицо руками, то целуя глаза, то осторожно стирая слёзы пальцами, — клянусь, я сделаю всё, чтобы быть тебе опорой, никогда не воспользуюсь твоей уязвимостью, буду просто терпеливо оберегать тебя и никогда не обижу, только не плачь, пожалуйста.

— Назло всем инстинктам? — я улыбнулась сквозь слёзы.

— Назло всем инстинктам, — он вновь прижал меня к своей груди, положив щёку на макушку и успокаивая покачиванием из стороны в сторону, — а если вдруг придёт в голову что-то очень глупое, то буду вспоминать, как едва не потерял тебя. Поверь, это весьма отрезвит.

— Конечно отрезвит, иначе буду превращать тебя в мышонка.

— Настоящего дракона в настоящего мышонка? Интересно будет посмотреть… Думаешь, что магия вернётся?

— Да, мне дали обещание… со временем. И знай, я тебя жалела тогда.

— Безусловно. Ты у меня очень сильная и храбрая, — раздался искушающий хриплый шёпот, не лишённый обаятельной хитринки, у самого виска.

***

Адриан негодовал. Негодовал, но молчал. Хотя стоило отметить, что молчал и негодовал он старательно, чтобы лишних сомнений у несносной мелкой занозы не возникало.

Уже который час подряд он от руки, не прибегая к магии, записывал все свои прегрешения и проступки, список которых дотошно надиктовывала придирчивая и язвительная мелочь.

Сама она лучилась энергией и счастьем, болтала ногами и угощалась огромным разноцветным леденцом на палочке:

— Так, на этом закончили, — на этих словах девочка посерьёзнела. — Даю срок два месяца — по истечении всё должно быть исправлено. Не справишься и позавидуешь тем, кто по твоей прихоти отправился рабом в соседнюю Бессадию.

Богиня внезапно замолчала, словно узнала какую-то очень важную для неё новость. Она зажмурилась и улыбнулась так нежно, как могут делать только любящие родители:

— Истинная любовь? Да, мне нравится, хорошее название, — негромко хмыкнула она себе под нос, но мгновенно собралась. Взгляд вновь полоснул демона холодной сталью, а голос резкостью. — Теперь переходим к составлению списка приказов от имени императора, коим ты считаешься с сегодняшнего дня, а после к написанию трактата "О хорошем поведении демонов". Будешь им руководствоваться в дальнейшем, когда моя помощь больше не понадобится. Итак, приказ первый… очистить все колодцы.

— Колодцы? Кому они сдались? — не выдержал Адриан. — Воду выгодней добывать магией.

— Приказ о чистке колодцев станет самым важным приказом, отданным тобою. Ты оценишь. Приказ второй…

прошло несколько месяцев

— Мне кажется, что ты устала, — обеспокоенно сказал Альберт и нежно провёл пальцем по скуле.

— Да я, вроде бы, и не устала вовсе. Тут такая прекрасная атмосфера, все настолько искренне радуются за нас.

Уголки губ моего супруга дёрнулись, сначала выражая недоумение, а потом от сдерживаемого смеха. Как только ему удалось совладать с собственными эмоциями, он наклонился к самому уху и доверительно шепнул:

— Убегать с собственной свадьбы нехорошо, — и с большим нажимом продолжил, — но если невеста очень устала, то традиции допускают некоторые послабления.

Я уже было хотела уточнить, что это за послабления такие, а то и вовсе возразить, что устала разве что вот от этих деликатесов, зато с удовольствием попробую вон те пирожные… но потом всё же сообразила, о чём он.

— А? А-а-а! — протянула я, пошустрее придавая себе вид усталый и даже скорбный.

— Переигрываешь, — констатировал он, пытаясь изо всех сил спрятать улыбку. Получалось у него это так себе.

Последние месяцы выдались тяжёлыми и волнительными. Для всех, но для нас особенно.

Когда мы выбрались из пещер, то нашему взору открылась выжженная пустыня, лишённая даже намёка на жизнь. Мы находились настолько высоко, что весь удручающий пейзаж, вплоть до горизонта, был виден как на ладони, производя неизгладимое впечатление.

— Драконий край, — на выдохе пробормотал в тот момент шокированный Альберт.