– Мне понравилось, – повторила она и попросила: – Только давай теперь без остановок, ладно?

– Это уж как получится. Но постараюсь.

Получилось вопреки его стараниям и просьбам Алёны. Они проехали пару деревень, когда увидели отчаянно машущую женскую фигуру на обочине. На земле лежал велосипед и стояла большая квадратная сумка.

– Что случилось, сестренка? – спросил Жека, заглушив мотор.

«Сестренка» оказалась здоровой девицей постарше Алёны. У нее был наглый взгляд, круглые щеки и густо подведенные глаза. Одета она была в обтягивающие лосины и короткий топик. А на голове у нее залихватски сидела красная кепка с надписью «Сочи». Девица томно жевала жевательную резинку и принимала киношные позы.

– Да вот, – она ткнула пальцем на велосипед. – Чо-та фигня какая-то с цепью. Слетела, а надеть не могу. И педалька болтается. Не поможешь?

Она похлопала ресницами и многозначительно улыбнулась.

– Без базара, – согласился Жека, слез с мотоцикла и достал из кофра инструменты.

Алёне тоже пришлось слезть. Что делать, она не знала, поэтому топталась за спиной Жеки и смотрела, как он работает, и слушала, как он беседует с Красной Кепкой. Девица делала вид, что Алёны тут вовсе нет. Было понятно, что она положила на Жеку глаз. Она бесстыдно с ним заигрывала.

– С чего тебя в такую даль занесло? – спросил Жека. – Машины тут не ходят. Если бы мы не проезжали, пришлось бы тебе велик на горбу тащить.

– Пиццу клиентке везла, –  сказала девица с досадой. – Я курьером работаю в закусочной в райцентре. Тут в деревне неподалеку живет наша постоянная клиентка, бабушка Дуся... родственница хозяйки. Тащится от пиццы с оливками.  Говорит, когда пытается испечь настоящую итальянскую пиццу, все равно получается кулебяка. Вот и заказывает у нас. Делать мне больше нечего, таскаться к этой бабульке… чаевых от нее фиг дождешься.

– Бабульки это святое, – заметил Жека. – Они должны получать свою пиццу вовремя. Готово. Забирай.

Он поднял велосипед, крутанул рукой педаль, послушал, как шуршит колесо, и удовлетворенно кивнул.

– Как мне тебя отблагодарить? – многозначительно спросила девица. – Извини, с собой денег нет. Дай мне номер своего телефона, я тебе потом скину, сколько скажешь.

– Да ты что, подруга, с дубу рухнула? – удивился Жека. – Разве я буду с такой красавицы деньги брать?

«Тоже мне, нашел красавицу, – мысленно фыркнула Алёна, чувствуя себя третьей лишней. – У нее прыщи на лбу и слишком много тональника на лице. И грязь под ногтями!»

– Спасибо, дорогой.

Не получив вожделенный номер, девица решила действовать наверняка. Она подошла к Жеке, обняла его за шею, прижалась к нему пышной грудью и поцеловала так жадно, как будто хотела обглодать ему лицо.

– Теперь ты меня не забудешь, – сказала она, отлепившись. – Будешь в райцентре, в Буяново, заходи в гости. Спросишь Марину из закусочной «Теремок», окей? Марина из «Теремка» это я.

– Окей, – пробормотал ошеломленный Жека.

Красная Кепка из закусочной села на велосипед, бросила на Алёну победительный взгляд – «Куда тебе со мной тягаться, немочь городская!» – и укатила в рожь.

Алёна и Жека переглянулись. Жека вытер тыльной стороной ладони рот и развел руками:

– Бывает, – сказал он. – Что поделать.

Алёна понимающе кивнула. Она критическим оком изучала растительность на его лице. Как эта Красная Кепка из закусочной решилась его поцеловать, такого бородатого? Наверное, это все равно, что целовать пучок пакли.

Однако губы и часть подбородка у Жеки аккуратно подбриты. Бороду он носил не совсем уж дикую – не как у Миклухо-Маклая – а  довольно стильную. И губы у него… выразительные.  В обрамлении черной бороды и усов они смотрелись даже сексуально. Пожалуй, Красная Кепка получила удовольствие. А вот Жека, кажется, нет.

Алёна вспомнила пару поцелуев, которые случились в ее биографии. Первый – на выпускном в школе. Автором поцелуя был самый злостный хулиган и первый красавец класса, за которым гонялись все девчонки. Второй поцелуй достался ей на той самой «вписке» на первом курсе,  от Антона, друга Валентина. Оба поцелуя были торопливые, неуклюжие, пахли пивом и совершенно ей не понравились. И школьный хулиган, и Антон потом сделали вид, что ничего не было и вообще: «Бывает, что поделать»...

А этот Жека ведь взрослый мужик. Наверное, он умеет целоваться...

– Садись давай, – прикрикнул на нее Жека. Алёна вспыхнула, как будто они услышал ее мысли, и опрометью бросилась к мотоциклу.

В следующие десять минут они промчались мимо стада коров. Мимо деревни, где у въезда стоял бетонный Ленин с отбитой рукой. Мимо заросшего рогозом озера, в черных водах которого наверняка водились русалки.

Вознеслись на горку, спустились, и тут им пришлось сделать третью незапланированную остановку.

К обочине приткнулась замызганная легковушка, рядом метался щуплый молодой мужчина в клетчатой рубашке и джинсах. Он то потирал затылок, то отчаянно всплескивал руками, то падал ниц и заглядывал машине под брюхо. Дело ясное: приключилась беда.

Жека немедленно остановился и задал традиционный вопрос:

– Привет, братан! Что случилось?

– Здравствуйте! – обрадовался мужчина и принялся торопливо объяснять: – Ехал-ехал, слышу – скрипит внизу, вибрирует, а потом раз – и все! И приехали! Вот что теперь делать, а?

– У тебя крестовина полетела, – тут же определил Жека, присев на корточки и глянув вниз. – Кардан висит. Вон, даже в землю воткнулся. Эвакуатор вызвал?

– Я в свою мастерскую звоню, никто трубку не берет! Из другого ехать сюда отказались: далеко, глушь. Просите, говорят, местных, пусть помогут. А где я местных возьму, а? У меня даже налички нет им заплатить! Я к тестю ездил, картошку копал, яблок мешок набрал, и вот… приехал. Спешил обратно, у дочки день рождения, надо быть! Решил срезать, блин! Дурак я набитый, ой, дурак! Вот и привез дочке яблочек!

Мужчина совсем расстроился. Алёна тоже расстроилась за компанию. Он был нескладный, лопоухий, передние зубы у него выдавались вперед, а левый глаз косил.

Жека сочувственно поцокал и поднялся.

– Надо в гараж с ямой, – постановил он. – Тут мастерская есть рядом, мой кореш держит. Давай так: мимо проезжать буду, загляну, поговорю с Каримычем, попрошу его тебя забрать. Лады? Тут близко. Минут пятнадцать подождешь.

– Отлично! Спасибо! – обрадовался пострадавший, а потом спохватился, протянул руку и представился:

– Побегаец, Илья Борисович. Это я, – пояснил он, а Алёна чуть не прыснула. Фамилия очень ему подходила. Точно: вылитый заяц-побегаец.

– Видите ли, я биолог, учусь в аспирантуре, а в машинах ничегошеньки не смыслю, – смущенно пояснил он.

Жека коротко пожал ему руку, но представляться не стал: видать, решил, что это лишнее, раз его имя написано у него на пальцах. Раз собеседник грамотный, то прочтет.

– Спасибо, – еще раз сказал Побегаец, теперь почему-то обращаясь к Алёне. Та улыбнулась ему.

Жека завел мотоцикл и они очень быстро поехали в мастерскую неведомого Каримыча, чтобы выручить попавшего в беду аспиранта Побегайца.

Они выехали на шоссе и свернули на площадку, где расположилась автомойка, синяя будка туалета и кафе для шоферов под названием «Лукоморье». На площадке было пусто, лишь на залитой солнцем скамейке у кафе дремал парнишка в белой поварской курте. Пахло жареным мясом и бензином.

Жека проехал дальше, к длинному гаражу. Внутри громко переговаривались и играло радио.

– Иди купи себе что-нибудь, в туалет сходи, если надо, пока я тут с Каримычем, – велел Алёнин пилот, когда они остановились. Но Алёна уходить не спешила.

Из гаража вышел хозяин мастерской. Сначала Алёна подумала, что это старший брат Жеки. Он был лыс, кривоног, одет в рабочие штаны и тельняшку с обрезанными рукавами. И у него была длиннющая черная борода с проседью – Жека до такой еще не дорос. На руке Каримыча синела татуировка неслыханной красоты: штурвал, якорь, компас, и от бицепса до запястья вилась надпись «Краснознаменный Черноморский Флот».