Она невольно вскрикнула от отвращения. Жека неторопливо повернулся, закинул авоську за спину и с выражением глубокого удовлетворения наблюдал, как Алёна с чавканьем вытаскивает из грязи ногу, потом выуживает слетевшую туфельку. Помощь он больше не предложил.

Пришлось стоять на одной ноге как цапля и махать второй рукой для равновесия. Только бы не шлепнутся на попу! Вот будет красота: светлыми брюками прямо в коричневое месиво. То-то бородатый Жека повеселится.

Этот мужик ужасно, невероятно ее раздражал. Потому что она не знала, как себя с ним вести, и не могла преодолеть внутреннюю настороженность. Ее мама всегда предостерегала против подобных личностей. Они опасные и непредсказуемые.

Такие мужики ведут себя бесцеремонно. Легко хамят, повышают голос, ругаются. Затевают драки и попадают в отделение полиции. Хлопают своих девушек по попе и называют их «малышками», «лахудрами» и «телками». Носят дикие бороды и уродуют себя татуировками. Слушают ужасную музыку и пьют отвратительное дешевое пиво, а потом срыгивают, и басовито хохочут. Эти люди совсем не из ее мира!

Алёна, конечно, понимала, что судить людей по их привычкам и внешности нельзя. Но только полная дура будет игнорировать внешние признаки!

Она прекрасно понимала, что должна быть благодарна этому Жеке. И что она ведет себя невежливо и высокомерно. И потому ненавидела его еще больше.

Кроме того, Внутренний Инспектор Алёны беспрестанно показывал ей себя со стороны. Вот, посмотри, какая ты сегодня нелепая и глупая, Алёна Сестрицына. Жалкое зрелище.

Алёна стиснула зубы, бросила грязную балетку на траву и неловко перепрыгнула на чистый островок. Тщательно поскребла обувь о траву, кое-как протерла подошву влажной салфеткой. Жека терпеливо ждал. Она чувствовала его насмешливый и любопытный взгляд. Но когда подняла глаза, увидела, что он сосредоточенно смотрит в свой телефон и быстро тыкает по экрану толстыми пальцами – набирает сообщение. Видать, сигнал появился.

– Ну, идем дальше, принцэсса? – сказал он лениво и спрятал телефон в карман. – Онежин тебя уже заждался, поди. Ты его аспирантка?

Мерзкое слово «принцесса» он произнес с хулиганской интонацией киношного гангстера, который задирает нежную губернаторскую дочку. Даже губы по-особому скривил. Ну ладно хоть «деткой» не назвал.

– Я не аспирантка, – холодно сказала Алёна. – Студентка.

– Двоечница? Долги приехала сдавать?

Алёна решила не отвечать. Лишь скупо улыбнулась в ответ, показывая: да-да, смешная шутка. Ха-ха три раза.

Они пошли по пустынным поселковым улицам. Дома тут были разномастные. Были дома новенькие, кирпичные, в европейском стиле. С бассейнами во дворах и пластмассовыми гномами под кустами роз.

Были деревянные финские домики, хлипкие на вид, без лишних деталей, окруженные теплицами.

Были дома, собранные из всего, что удалось натырить на строительной помойке: крыши покрыты обломками шифера и жестяными листами, стены подлатаны досками, с пристройками из фанеры, двор украшают лебеди из шин.

А были и старые бревенчатые домики с кружевными наличниками, ушедшие глубоко в землю от старости, но еще крепкие, окруженные зарослями лопухов и крапивы.

Алёне они понравились больше всего – у них был свой характер, и, наверное, у каждого была какая-то интересная история.

Здоровяк Жека прошел мимо покосившегося темного забора, свернул в узкий проход, где буйствовала крапива и репейник.

– Срежем, так короче, – он мотнул бородой, показывая, куда идти. Алёна опять почувствовала смутное опасение. По пути Жека бесстрашно обломал толстые крапивные стебли, чтобы Алёна не обожглась. Прямо голой рукой обломал, и даже не поморщился. Вот дубленая шкура!

Переулок вывел на широкую улицу, где стояли солидные старинные дома – настоящие профессорские дачи.

– Тебе туда, – Жека показал на дом, который стоял в конце улицы, где росли старые березы и ели. А сам пошел через дорогу к низкому гаражу, который был пристроен к дачному дому с террасой и палисадником. За забором все пылало от ноготков.

Жека достал из кармана громадный ключ и загремел навесным замком.

– Жека, здоров! – заорал из-за забора сиплый голос. – В город ездил? С ночевой?

– Ага! – заревел в ответ Жека.

– Ты мне журнал купил на вокзале?

– Так точно!

– Молодца! Я зайду!

– Давай! – проорал Жека, не поворачиваясь – замок никак не поддавался.

– Спасибо вам, Евгений. До свидания, – неловко сказала Алёна в его широченную спину.

Жека – предположительно, Евгений, вряд ли его зовут «Жакомо»!  – не ответил. Он снял замок и отворил скрипучие двери гаража. Внутри блеснул хромом мотоцикл. Алёна пожала плечами и пошла через дорогу к дому профессора Онежина.

Алёна посмотрела на белую табличку на заборе: «ул. Гороховая, 5». Все верно. Дом академика Онежина.

Вокруг дома большой сад. Над штакетинами нависают ветки акаций и черемухи. Под забором сидят куры с открытыми клювами и тяжело дышат от жары.

Она поискала звонок – не нашла. Немного постояла, подумала, решилась. Робко отворила калитку и пошла по выложенной красным кирпичом дорожке между клумб с астрами и гладиолусами.

Дом академика был крепким, бревенчатым. Ставни распахнуты, а окна забраны витой решеткой.

– Здравствуйте! – громко позвала она. Ей никто не ответил, лишь за забором лениво гавкнула соседская собака и загремела цепью.

К входу вело потемневшее от времени крыльцо под навесом. На крыльце постелена газетка, на газетке лежат зеленые помидоры. Рядом умывается черный котенок с горящими желтыми глазами.

Стало неуютно, как будто она забралась в чужой дом без приглашения. Дверь в сени была распахнута. Алёна заглянула внутрь и увидела кадушку, деревянный стол, развешенные пучки трав и несколько пар обуви на полу.

Она деликатно стукнула костяшками пальцев о косяк.

– Здравствуйте! – крикнула она. – Можно к вам?

– Заходи, не мнись – басовито посоветовали за спиной. Она живо повернулась: Жека уже тут как тут, одна рука в кармане, в другой бутылка подсолнечного масла, в бороде сверкает белозубая насмешливая улыбка.

– Надежда Абрамовна на кухне и не слышит, как ты скребешься. А Онежин спит, наверное.

Он поднялся на крыльцо, смело зашел в сени, распахнул дверь и поманил Алёну.

– Идем, провожу и познакомлю.

Он вел себя так, как будто бывал в этом доме не раз и хорошо знал, что к чему. И близко знал его обитателей. Тут, в поселке, видно, все свои и не церемонятся.

Жека скинул резиновые шлепки – свои мега-ботинки он успел оставить дома, как и кожаную жилетку – и босиком прошел вглубь темного коридора. Алёна сняла балетки и аккуратно поставила в угол, рядом с резиновыми сапогами.

– Эй! Надежда Абрамовна! Вы где прячетесь? – воззвал Жека. Ему ответил торжественный бой часов – пробило десять. Алёна успела к назначенному времени.

Она огляделась. Жека привел ее в сердце дома – в гостиную. Сразу видно: профессорское жилище. И здесь он живет чаще, чем в городе. Может, и круглый год тут обитает.

На вощеных досках пола лежат оранжевые полосы солнца. Мебель старая, солидная. На полках стоят грамоты в рамочках, черно-белые фотографии и бронзовые бюсты. По стенам висят геологические карты, акварели и оленьи головы. Книжный шкаф набит толстыми книгами. В стоячих часах величаво раскачивается медный маятник. Пахнет лавандой и книжной пылью.

В коридоре раздался шум шагов. Но какой-то странный: за каждым шагом следовал мягкий стук. Доски пола зловеще поскрипывали. Алёне внезапно стало жутко, словно из глубин дома приближалось что-то неведомое. Ей и так с самого утра казалось, что она попала в сказку, и сказка эта была довольно страшной.

– Да дома, дома, – недовольно произнес в коридоре женский голос. – Я на кухне подметала. Иду уже.

– Здрасте, Надежда Абрамовна. Я вам гостью привел, – весело сказал Жека и легко подтолкнул Алёну между лопаток навстречу хозяйке дома.