Оно было мрачным и ужасным, по-звериному жестоким и неумолимым. С ним нельзя договориться, получить отсрочку или банальное прощение. Макс был идеальным символом этого прошлого — безбашенный, жесткий и с бешенством в глазах. Он походил на бойцовского пса, который все вынюхивал в округе, пытаясь наконец понять, куда же делась его личная сука.

Словно плотоядный волк, Макс выслеживал добычу километрами, годами, терпеливо ждал ее появления на чистой поляне, где ягненок будет чувствовать себя в безопасности. И именно в этот момент, когда я была уверена, что все бесследно прошло, а впереди меня ждет счастливое будущее… именно тогда мой зверь покинул нору и загнал меня в ловушку. В глухой тупик, из которого добыча точно не выскользнет.

— Н-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!! — закричала я изо всех оставшихся сил. — Не стреляй! Прошу тебя, Макс…

Дрожащий от возбуждения парень опустил пистолет и дал моим подругам убежать. Они перелезли через забор и скрылись из виду.

Теперь все внимание Макса было приковано ко мне — его главной цели. Он снова затих и безмолвно подошел к открытой двери лимузина, заглянул ко мне и нервно улыбнулся.

Меня эта улыбка ничуть не обрадовала, она снилась мне в кошмарах, заставляя просыпаться в холодном поту и тихо плакать в ванной. Я отползла еще дальше от двери и забилась в самый угол широкого дивана. Хотя Макс понимал, что я теперь никуда от него не денусь.

Он не спеша и аккуратно сел на сиденье и придвинулся ко мне, скрипя кожаной обивкой. Все затихло. Он не шевелился и смотрел куда-то вперед, будто вспоминая прошлое. Шумно дышал и крепко сжимал пистолет. Но смотрел не на меня, а вперед, с широко открытыми стеклянными глазами. А вот я не сводила с него глаз и ждала наихудшего.

— Знаешь, — пробудился Макс от молчания, — все эти восемь лет я только и думал о том, как увижу тебя снова. Каждый божий день я мечтал опять к тебе прикоснуться и вдохнуть твой дивный запах… Но я боялся… Да, я боялся. Боялся, что не смогу себя сдержать и… хехе, — хихикнул Макс, как психопат, — боялся, что… — повернулся он ко мне и стал вдруг очень серьезным, — что убью тебя сразу, при первой же встрече, — протянул он ко мне дрожащую от наваждения руку, чтобы коснуться щеки. — Я боялся, что не смогу растянуть удовольствие и сдамся. Я переживал, что просто… — стиснул он зубы и процедил, — просто возьму тебя вот этими вот руками… за твою белоснежную шею… и просто… просто задушу тебя на месте, как только увижу.

Я больше не могла это терпеть и просто плакала при каждом прикосновении.

— Пожалуйста… — просила я. — Не нужно этого делать. Пожалуйста. Не надо, Макс…

— Ничего, Лисенок. Ничего. Можешь не переживать. Я не стану тебя убивать. Не буду тебя душить. В этом нет никакого смысла. Это… это слишком просто для такой, как ты. Хех, — опять смеялся он с сумасшедшим взглядом, — ты не заслужила такой легкой кончины, понимаешь? Ты… я сделаю так, чтобы ты мучилась. Чтобы ты выплакала все свои слезы и молила меня о пощаде. Просила простить тебя и наконец прикончить, но… Но вещи, которые ты сделала — за такое не прощают, понимаешь? Никогда. Не прощают. Такие, как я, всегда наказывают таких, как ты. Таков уж наш священный долг, — залился Макс хохотом, но потом начал будто плакать: — Боже, как же я страдал. Как это было больно, Лисенок. Ты даже не представляешь… Восемь лет. Долгих восемь лет… и вот мы снова вместе…

— Прости, Макс. Пожалуйста, прости меня, если можешь.

Он зажмурился и кивнул. Что бы это ни значило. Затем выдохнул и откинулся на спинку, чтобы лучше меня рассмотреть.

— Ты красиво выглядишь… Такое платье. Завидная невеста. Эх, мне бы такую. Просто невеста мечты. И ведь повезло же кому-то. Какому-то идиоту, но не мне. Нет… Максика мы бортанули. Он плохой. Он нам не нужен, да? Да…

Мы молча смотрели друг другу в глаза, будто налаживая мосты, но потом Макс внезапно схватил меня за колье и стал с силой тащить по сиденью.

— А-А-А-А-А-А-А!!! — кричала я и упиралась как могла. Но мой хозяин и не думал делать хватку слабее.

— Пойдем-пойдем, Лисенок! У нас есть незаконченное дельце.

— Н-Е-Е-Е-Е-Т!!! — выпала я из машины прямо в песок и скреблась по нему длинными ногтями, словно львица, которую тянули в клетку зверинца. — Кха-кха! — задыхалась я от удушья и мысленно молила Макса разжать ладонь.

Но вместо этого он поднял меня с земли, держа за само лишь колье, и разорвал цепочку так, что голубые бриллианты разлетелись по песку, словно мусор.

— Довольно этих глупых украшений! Голубой тебе не идет… Как можно этого не знать?! — сотрясал воздух мой мучитель.

— Пожа… пожалуйста… — просила я из последних сил, стоя перед ним на коленях.

Но моя беспомощность Макса не разжалобила: на глазах у членов банды он схватил меня за ногу возле лодыжки и стал грубо волочить к открытому багажнику. Ему нравилось делать это самому, собственными руками… Он сковал мои запястья толстым слоем скотча и наклеил полосу на рот, чтобы я не кричала и не смогла позвать на помощь. Затем мне на голову надели мешок и затянули его веревкой прямо на шее.

Я ощущала себя животным — нелюбимой грязной свиньей, которой дали вволю побегать, а теперь тащили на бойню, словно так и было задумано создателем. В тот миг я молилась, чтобы все закончилось быстро. Пускай он выстрелит, забрав мою жизнь как плату за ошибку юности…

Но на деле это было лишь началом. Началом новой страницы в моей биографии. Причем страницы, которую хотелось вырвать с отвращением уже после первой исписанной строчки. Просто вырвать и сжечь, чтобы вымыть руки с мылом и больше никогда не вспоминать.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня бросили в багажник, словно мертвый груз. И куда-то повезли. Под вой ревущего мотора и удары колес на ямах, которые Макс пролетал, не сбавляя скорости. Машина пахла бензином и страхом. Я не могла кричать, не могла пошевелить руками и ногами. Просто лежала на дне жаркого гроба с откидной крышкой и ждала, пока меня достанут для чего-то ужасного. Голова была наполнена мыслями, дурными мыслями о том, что ждет меня в ближайшие часы. Будет это болезненная смерть под звуки мужского смеха или нечто унизительное на глазах у всей банды?

Их много. Я одна. Без подруг и шофера, без хваленых телохранителей, которые были только для мебели. А главное — вдали от своего жениха. Без Роберта я уже не чувствовала себя «орхидеей», только он мог заставить меня порхать как бабочка и радовать свое отражение в зеркале широкой улыбкой. Настоящей, на все тридцать два зуба, словно для рекламы зубной пасты…

Банально? Смешно? Наивно? Пускай. Но именно так и выглядит простое женское счастье, за которым большинство гоняются всю жизнь и в конце концов разочаровываются в самой жизни. Мне казалось, что я нашла тот самый священный грааль, который будет питать мою душу счастьем долгие годы, не отвлекая на вечную нехватку денег и проблемы с законом.

Но здесь, в душном и твердом багажнике, подбрасывающем меня на каждой кочке, я ощущала, как цветок Роберта вянет. Я увядала и больше не чувствовала себя женственной. Я превращалась в кусок дешевого бесхозного мяса, который украли на базаре и готовились бросить на растерзание голодным псам. Но почему все именно так? Почему? Почему я…

Я просто плакала и ждала неизбежности. Больше не было смысла думать о том, что могло произойти. Ведь реальность была уже здесь. И имя ей — Макс Чернов.

— Просыпайся, Лиса! — послышалось сверху. Сквозь дырочки в мешке проскальзывал тусклый свет. — Пришла пора обжить тебе новую нору.

Макс больно схватил меня за связанные руки и бедра, чтобы поднять и взвалить себе на плечо. Он был силен как бык, а встреча со мной наполнила его мышцы адреналином и неуемным желанием что-то сделать, что-то крепко сжать, ударить или разорвать. Это чувствовалось в его прерывистом дыхании, в резких словах, было в каждом движении его жилистых рук. И нешуточно пугало.