Глухой рык донесся из его груди, когда он притянул меня к себе и начал целовать мои губы, щеки, шею…

— Не заставляй меня уходить.

Ни единого шанса. Я сглотнула, чтобы отдышаться:

— Если ты уйдешь, как я тебя придушу?

Он приподнял меня на свои бедра, я прижалась к нему и поцеловала в губы, крадя его дыхание. Я не хотела отпускать его. Его руки скользнули по моей коже, лаская шею, двигаясь к плечам, затем к груди. Грубые пальцы коснулись моих сосков, посылая крошечный электрический разряд по всему телу. Я выгнулась дугой, вжимаясь в него все сильнее и сильнее.

Он издал звук, нечто среднее между рычанием и мурлыканьем. Это пробудило во мне нечто глубокое, на каком-то первозданном женском уровне, и я крепче прижалась к нему, проводя руками по твердому рельефу на его спине, облизывая его шею, целуя его снова и снова, чтобы он сделал это еще раз.

Кэрран оттолкнул меня от стены и понес через комнату, натыкаясь на разбросанные по полу предметы. Мы уперлись в кровать, опрокинутую под углом возле стены. Кэрран потянул ее вниз одной рукой, и мы упали на нее, его большое тело поверх моего. Он оторвал свой рот от моих губ и стал целовать меня в шею, залив жаром мое горло. Мои соски болели. Он стянул лямку платья с моего плеча и начал посасывать грудь. Жар пронзил меня, отчего все тело стало податливым и нетерпеливым. Я чувствовала себя такой опустошенной, и мне хотелось наполниться им. Его запах и исходящий от него пламень опьяняли меня.

Кэрран поймал мои руки и поднял их над головой. Его левая рука сомкнулась на моих запястьях. Он поцеловал меня с низким голодным рычанием, покусывая зубами мою кожу. Горячая рука скользнула вверх по моему бедру, заставляя меня дрожать, и я услышала, как мое нижнее белье с треском разорвалось. Он отбросил его в сторону, просунул руку мне под ягодицы, приподнял бедра и наклонился между ними.

О, Боже мой.

Я вскрикнула.

Он лизал меня, посасывая, и все во мне исчезло, кроме горячего узла удовольствия внизу. С каждым движением, каждым прикосновением его языка становилось все горячее и горячее, усиливая давление, невыносимое, чудесное и всепоглощающее. Наконец оно прорвалось сквозь меня пылающей вспышкой изнутри, до самой кожи. Кэрран отпустил меня. Я застонала, вцепившись в него. Жар растворился в каскаде волн.

— Презервативы, — выдохнула я.

— Где?

Я указала мимо него туда, где раньше стояла кровать.

Он отошел, и я чуть не зарычала. Я не хотела, чтобы он отпускал меня. Мир пошатнулся. У меня кружилась голова, будто я была пьяна.

Кэрран вернулся с презервативами.

Он открыл упаковку. На какую-то нелепую секунду мне показалось, вдруг они не подойдут. Каким-то образом он натянул его, навис надо мной и поцеловал в шею. Его зубы задели мою кожу. Он прижал меня к себе.

Я обвила ногами его бедра.

Огромные мышцы его спины напряглись под моими руками. Он сделал толчок, и я снова вскрикнула, когда он скользнул внутрь, наполняя меня горячим и твердым. Мое тело содрогнулось. Он толкал снова и снова, выстраиваясь в плавный ритм, и я двигалась вместе с ним, раскачиваясь и стараясь не потерять сознание от блаженства. Еще один оргазм разразился во мне, вырвав стон из моего рта. Кэрран глубоко вошел в меня. Мое тело сжалось вокруг него. Он зарычал и опустошил себя. Мы рухнули на одеяла.

У меня перехватило дыхание.

Должно быть, это была галлюцинация, но я была так счастлива, что мне было все равно.

Он притянул меня к себе, и я положила голову ему на грудь. Его рука гладила мои волосы. Его сердцебиение было ровным и сильным. Мы лежали рядом, и пот медленно остывал на нашей коже.

Я перевернулась и ударила его по ребрам. Он хмыкнул.

— Это за тот чертов звонок.

Он заключил меня в объятия, прижав мои руки.

— А я подумал меня укусил комарик.

Я попыталась отстраниться, но он крепче прижал меня к себе.

Серые глаза смотрели в мои:

— Почему ты не пришла в Крепость?

— О, я планировала прийти. Я уже была в ботинках, готовая к выходу, когда вспомнила, что это повлечет межведомственную катастрофу. Я несла ответственность.

Он прыснул от смеха.

— Что?

— Ты? И ответственность?

— Заткнись. Откуда мне было знать, что ты позволил двум медвежатам причинить тебе боль, Златовласка?

— Ах, да, этот язычок. Я скучал по этому. — Он прижимал меня к себе в неистовых объятиях. — Теперь все мое.

Мои кости заныли.

— Не могу… дышать, — пискнула я.

— Извини, — прошептал он, позволяя мне отстранится ровно на столько, чтобы я смогла вдохнуть.

Мы лежали так еще некоторое время, пока холодный воздух из открытого окна, не добрался до меня, и я задрожала.

— Ты замерзла. — Он встал и пошел закрыть окно.

Весь мой вечерний наряд смялся на талии и прикрывал только ноги. Я поерзала и стащила его.

— Мы испортили твое платье принцессы Лютик. — Усмехнулся он. [Buttercup— Лютик, главная героиня произведения «Принцесса — невеста»]

— Мне обычно не везет с этим платьем. — Я приподнялась на локте, чтобы убрать его, и посмотрела на свою квартиру. Мы разгромили эту комнату. — По крайней мере, здание все еще стоит.

— Я горжусь своей сдержанностью, — сказал он.

Я рассмеялась.

Мы подняли подушки с пола и нашли одеяло. Он скользнул в постель рядом со мной, и я обняла его, положив голову ему на грудь.

— То, что сказал этот урод, совсем не так, — произнес Кэрран.

— Знаю, — ответила я, поцеловав его в уголок подбородка.

— Я никогда никого не принуждал и не собираюсь врать тебе.

— Я знаю.

По квартире прокатился долгий, печальный вой.

Кэрран нахмурился:

— Это твоя дворняга?

— Он боевой пудель. Я нашла его на месте происшествия, вымыла, побрила, и теперь он охраняет мой дом и блюет на ковер.

— Как его зовут?

Я потянулась к нему:

— Грендель. [прим. Грендель — чудовище из англосаксонской эпической поэмы «Беовульф», как правило, изображается в виде антропоморфного чудовища огромного роста]

— Странное имя для пуделя. — Он повернулся, в полной мере воспользовавшись тем, что моя грудь прижалась к нему.

— Великан-людоед, пришедший в медовый зал, полный воинов, посреди ночи и напугавший их до полусмерти. [прим. «медовый», или «бражный» зал, резиденция для правителей и придворных из эпохи викингов.]

— Аа, тогда это все объясняет. — Его рука ласкала мое плечо, затем спину. Это была обманчиво небрежная ласка, и мне захотелось потереться о него. Он наклонился ближе и поцеловал меня. Его зубы задели мою нижнюю губу. Он поцеловал меня в подбородок и начал спускаться вниз по шее. Мммм. .

— Я читала, что Львы могут заниматься сексом тридцать раз за день, — пробормотала я.

Он поднял бровь:

— Да, но это длится всего полминуты. Ты бы предпочла особое двадцатисекундное предложение?

Я закатила глаза:

— Какая женщина может отказаться от такого?

Его рука обхватила мою грудь. Его пальцы коснулись моего соска, и я вздрогнула.

— Я не полностью лев, — прошептал Кэрран. — Но я быстро восстанавливаюсь.

— Насколько быстро?

Он пожал плечами:

— Две минуты.

О, парень.

— В конечном итоге, я сбавляю темп, — продолжил он, поглаживая мою кожу, — примерно через пару часов.

Пару часов…Я скользнула рукой по его груди вниз к животу, нащупывая твердые гребни мышц. Я давно хотела это сделать.

— Хорошо, что у нас есть целая коробка презервативов.

Он выглядел как наевшийся хитрый кот, тихо засмеявшись, он перевернул меня на себя, усадив сверху.

Я открыла глаза, солнечный свет ослепил меня, и я дернулась вправо.

Магическая волна все еще не появилась. Спасибо Вселенной за это.

Моя кровать стояла на своем привычном месте. Отлично. Значит, мне все это приснилось.

В комнату вошел Кэрран. На нем были серые спортивные штаны, которые он, должно быть, достал из моего шкафа, и больше ничего. На его груди и руках бугрились мускулы, затвердевшие от постоянного напряжения. У него было телосложение человека, который привык бороться за свою жизнь — не слишком громоздкое и не слишком худое, идеальное сочетание силы, ловкости и скорости.