Рыжий начальник нахмурился, подошёл к уборной, подёргал на себя дверь, ещё немного походил кругами, а затем набрал нужный номер на рации.

– Отцепляем, – распорядился он и рукой указал помощникам на выход из вагона. – И пришлите сюда Тревора.

Тревор был начальником отделения полиции при вокзале этого небольшого провинциального городка, хоть и слывшего административным центром. Вызывался Тревор по делу редко и по большей части дремал в своём кабинете за газетами, в которых преимущественно разгадывал кроссворды.

– А вдруг там и правда кто-то есть? – уже на улице всполошился один из щуплых пареньков.

– Есть или нет, наше дело – вагон отцепить, – пробасил в ответ начальник, – а дело Тревора – разобраться со странными запертыми дверями и теми, кто ту дверь запер и открывать не желает. А вдруг там бомба? Нам-то чего лезть? Пусть Тревор и лезет. У него и собаки есть, специально тому обученные. А у нас что? Гаечный ключ и рация. Не отцепим вагон вовремя – задержим поезд, а за это нас по голове не погладят. А так, отцепили вместе с уборной, и теперь у Тревора есть масса времени со всем разобраться. Причём, без ущерба расписанию поездов и пассажирам. Так? Так.

И на этом рыжий начальник облегчённо выдохнул и сунул рацию за пояс.

*отсылка к мистеру Питчаю (Mr.Teatime), персонажу Т.Пратчета. В разных переводах есть разные варианты имени этого персонажа (например, ЧайЧай и тд.), но автору сего опуса нравится вариант Питчай. Именно так, путешествуя по Англии, я называла тех самых «тележенщиков», которые развозили чай с лимонным бисквитом в английских электричках в восточном и юго-восточном направлениях.

**five o’clock – традиционное время послеобеденного чаепития в Англии. В настоящее время (особенно в Лондоне и прочих крупных городах) традиция носит больше «туристический» характер.

– Ну, сскоро там? – Боздур Сварливый так рыкнул в сторону Табеты, что та подпрыгнула на месте и уронила половник в чан.

– Ух, торопыга, – выругалась ведьма. – Как я теперь его доставать из такого кипятка буду? Мне б ещё зелье с полчасика потомить и помешать, чтоб загустело основательно, а то пока жижа одна выходит. А жижу выпьешь – такое получишь… Волосы дыбом на лысой голове встанут.

Предводитель смоляных драконов нырнул мордой в котёл, посмотрел на булькающий отвар и почесал когтем чешуйчатую макушку.

– Кипяток, говоришь...

– Кипяток-кипяток. Булькает, пыхтит и испаряется.

– Кипятком насстоящего дракона не исспугать!

И Боздур сунул в чан лапу. Поводил ей, нащупывая когтями нужное, и выудил половник, ставший от купания в горячем колдовском отваре почему-то ржавым.

– Вот твой агрегат.

Дракон сунул черпак в руку ведьме.

– Этот агрегат – всем агрегатам агрегат, – проворчала та, вытирая столь важный в колдовском деле прибор о юбку. – Вылечивает от любой хвори иль недуга там возрастного, а уж скольким ведьмам с их лешими, что на левую сторону похаживают, помог... Считать будешь – запутаешься!

Боздур выплюнул некстати захваченную в пасть огромную муху.

– Ты мне мои клыки не заговаривай. Время идёт, Тарр неизвесстно где шляетсся, а оборотное зелье до ссих пор не ссварено.

– Завершаю, – проскрипела зубами Табета, делая черпаком круг в котле, – и можешь пробовать. Надеюсь, получилось годно. – И добавила, чуток покраснев от смущения: – Я так-то всех под одну копирку ваяю, но ты всегда был особенным...

– О чём это ты ссейчас?

– Особенным, говорю, ты всегда был.

– Плохо оленей пламенем поджаривал, что ли?

– Ой, сил моих больше нет, – тяжело вздохнула колдунья и запустила черпак в чан. А когда достала, тот уже был полон волшебного напитка. – Пей.

Смоляной дракон наклонил морду, подозрительно обнюхал находившееся в половнике варево, попробовал его сначала кончиком языка, а затем слизнул всё махом и попросил добавки.

– Сспелой морошкой отдаёт, – довольно промычал Боздур, облизываясь. – Будто поссле дождя кочку прямо сс комарами заглотил.

– Морошкой? – Табета нахмурила лоб, припоминая рецепт и бухнутые в котёл ингредиенты.

Бывший любовничек, тем временем, слизнул ещё с полкотла отвара и громко икнул.

– Ну, и почему оно не дейсствует?

Табета скрестила руки на груди и уставилась на Боздура.

– Жди. Одна секунда, две, три... готово. Ой...

Перед ведьмой стоял не высокий, темнобровый и кареглазый красавчик, что уже много лет глядел с обложки глянцевого журнала, прибитой к широкому дереву, а абсолютно лысый пузан с пышными, по-гусарски подкрученными, рыжими усами и веснушками, щедро усыпавшими нос и щёки.

– Мда-а... – Теперь Табета чесала ногтем макушку, – в наш предполагаемый медовый месяц ты и то выглядел... – и запнулась, подбирая нужное слово, которое найти было крайне сложно, – ...менее рыжим.

Бывший всего мгновенье назад статным и ужасным драконом Боздур заспешил к болоту, смахнул с поверхности чёрной жижи мох и кувшинки и глянул на своё отражение.

– Какой ужасс, – только и смог просвистеть, плюнув в воду, предводитель клана ужасных и, как ночь, чёрных крылатых существ. – Ты же говорила, я буду таким, как он!

Боздур ткнул толстым пальцем в облепленную мухами обложку.

– Так и должно было быть. – Табета поднесла черпак к носу и понюхала зелье. – Всё положено строго по рецепту, даже с белладонной перебарщивать не стала, а так хотелось. Ума не приложу, почему вышло такое чудо… Хотя погоди-ка.

Табета осмотрела половник и ещё раз втянула носом запах варева.

– Черпак! – И с этими словами колдунья со всей силы дала половником себе по лбу. – Ну, конечно же! Вот и ответ.

Боздур насупил брови.

– Мне начинает надоедать этот сстранный агрегат, но ессли шишка на лбу поможет тебе иссправить ошибку, то, так уж и быть, я не ссожру тебя, когда верну ссебе ссвою родную шкуру.

– Черпак свалился в котёл и пролежал там добрых полминуты, – торопилась объяснить ведьма. – А вытащили, он весь ржавый был. Отсюда и подозрительно концентрированный привкус морошки. И рыжие усы тоже, кстати, отсюда.

– Отвратительно, – высунул язык Боздур. – В таком виде я никак не могу появитьсся перед ссыном. Вари зелье заново. Глава ссмоляных драконов в любом обличии должен быть крассив и сстрашен. Даже не обязательно крассив, но сстрашен.

– Ты и в таком виде страше… – Табета поймала на себе сердитый взгляд, в котором, несмотря на всю милоту рыжих ресниц, обрамлявших глаза, по-прежнему бушевало пламя, и вовремя прикусила язык. А прикусив, развела руками и извинилась: – На новое зелье уйдёт минимум полгода. Запасы хвостокусов закончились, а их я пополняю обычно зимой. Полгодика подождёшь? Ну, или могу обратно в дракона вернуть.

– Тьфу! – Смачно сплюнуть, как в первый раз, в болото не получилось. Помешали усы. – Вот попал. В драконьем обличии в тот мир отправлятьсся нельзя, а в этом шутовсском оперении – не хочетсся. Другие варианты ессть?

Табета внимательно смотрела на бывшего любовника, теперь совсем неаппетитного и несоблазнительного, и размышляла.

***

– Наконец-то. – Жанна легко выпрыгнула из вагона и повертела головой вправо-влево.

На перроне маленького дуврского вокзала было, как всегда, тихо и малолюдно. Три-четыре пассажира, сошедшие с поезда вместе с Жанной и Тарром, тут же поспешили в сторону одного единственного выхода, где даже турникетов никогда не было.

Вдалеке прошёл, заложив руки за спину, полицейский. Прошёл не спеша, скорее прогуливаясь на свежем воздухе, чем проверяя станцию на наличие хулиганов и подозрительных личностей. Да и что может случиться в тишайшем городке на сорок тысяч жителей, известном большинству обывателей во всём мире, пожалуй, только своим портом? Ну, и чуть меньшему количеству обывателей – своим роскошным замком, в котором за последнюю тысячу лет чего только не творилось… Тематические фестивали, конечно, в счёт не шли.

А так… кругом сплошные тишина и покой. И редкие туристические автобусы, курсирующие с автомагистрали вверх в гору к воротам замка и обратно. А если и на автобусы не обращать внимания, а просто покинуть вокзал, пройтись по тропинке чуть вперёд, поравняться с ближайшей гостиницей Bed&Breakfast и вдохнуть глубоко-глубоко, то услышишь, как пахнет розами, и за приоткрытым окном, на небольшой кухоньке, закипает чайник.