Хозяин не заморачивался внутренним убранством, полагаясь на отсутствие вкуса в дизайне данной категории посетителей. Удобные жесткие стулья, подставленные к пластиковым легким столам, служили верой и правдой, не первый год. Они даже прошли испытания в драках, используясь в качестве орудий сражения. В целях экономической воздержанности, с получением максимальной прибыли, при малых убытках, предприниматель средней руки сократил расходы на освещение, приобретение посуды, скатертей, зато увеличил количество охраны, строго следящей за порядком.

Это утро мало отличалось от прочих. Несмотря на пасмурную, скучную погоду, навевающую сонное настроение, клиент поступал с закономерным постоянством. Судя по низкому расположению иссиня черной тучи, дождь прибывал как раз к обеду. Народ не пугали ни ливень, ни ожидание грозы с искрящимися разрядами молний, ни даже оглушающие раскаты грома. Кому-то природное явление становилось темой для поддержания дружеской беседы, ведь, порой так хочется поговорить по душам.

Противно скрипнула входная дверь, на звук которой подняли головы, дремавшие до этого посетители.

— Ничего себе! — присвистнул щербатый, которому на днях проредил зубы случайный «друг».

— Фифа! — поддержал его столь же колоритный персонаж.

На всеобщее обозрение предстала невиданной красоты девушка в ослепительно алом платье. Мигом оценив обстановку, слегка поморщив носик, она тряхнула гривой волос цвета воронова крыла и походкой модели проследовала к барной стойке. В ее грациозном движении, наполненном искусством обольщения, сошлись воедино и пластика и кошачья осторожность. Хрупко сложенная фигурка, облаченная в переливы блестящего шелка, обладая природным магнетизмом для особей мужского пола, являла эталон женской привлекательности. Судя по всему, неземное существо явилось с небес, чтобы озарить светом заблудшие тени, когда-то числящиеся людьми, а теперь по воле судеб оказавшиеся здесь.

Клиент приосанился, взял себя в руки, освобождаясь от плена депрессии, намереваясь разгадать причины, по которым девушка снизошла до столь скучного и забытого места.

Каково же наступило ошеломление, когда с прекрасных губ сорвалось резкое: «Налей, покрепче!», предназначенное молоденькому бармену.

Тот, следуя этикету заправского бариста, решил блеснуть познаниями в марках элитного алкоголя, ведь, не зря обучаясь на курсах, он зубрил тонкости профессионального мастерства. Когда-то паренек мечтал встать за барную стойку роскошного ресторана, где стал бы наблюдать за гламурно-светской тусовкой, смешивать и разливать модные коктейли, а главное наслаждаться близостью к шикарной жизни персон с обложек глянцевых журналов. Такого не привелось, даже в эту чудо-забегаловку удалось устроиться с трудом. Когда пришло время подписывать бумаги о приеме на работу, а тот день он помнил до мелочей, в строке должность и вовсе значилось — буфетчик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девица оборвала начинания его изощренной демагогии сомелье:

— Давай на свой вкус, раз такой осведомленный!

Бармен расстроился, но просьбу выполнил, наполнив октагон напитком светло-коричневого оттенка лишь наполовину.

Если бы она хоть на миг позволила, он бы с легкостью поведал, что такое «флейринг», приготовил кроваво-красную «Маргариту», а может, сообразил что-то со сладким вермутом, только девушка явно была не расположена обращать внимание на субъекта вроде него. А ему как никогда хотелось произвести впечатление!

— То, что надо! — сообщила посетительница, делая глоток, без намека на отвращение.

Он разочаровался в сидящей напротив красавице, так впечатлившей его с первого взгляда. Только ведь и без подсказок известно, что внешность обманчива. Он легко сделал вывод, что ничто человеческое ей ни чуждо! Под таким банально-обыденным девизом проходит жизнь, людей, утративших веру и потерявших цель. Их устраивает абсолютно все, что вписывается в рамки искаженного сознания. Пускай вокруг пустота, помноженная надвое, в дополнение к удобному «плаванию по течению реки», зато среди себе подобных, они удобно коротают однообразные часы, все быстрее приближая печальный финал. Девушка оказалась только по внешнему виду холодной, недоступной звездой с неба, на самом деле — она член команды корабля, идущего ко дну. Пусть пока ее щеки светятся румянцем, а осанка не лишена изящества, на завтра она встанет спозаранку и потеряет интерес к миру со всеми удовольствиями и отдаст предпочтение пороку, вызываемому зеленым змием.

— Еще! — потребовала девушка, едва стакан опустел.

По всей видимости, ее приход обозначен целью набраться по-полной. Она, приняв еще более удобную позу, закинув ногу на ногу и облокотившись на столешницу видавшей виды, вознамерилась прикинуться «Мыслителем».

— Красавица! — вновь обратил на себя внимание бармен, принимая деловитый вид и при этом яростно натирая стакан.

Она подняла томные пьяные глаза на звук голоса и презрительно хмыкнула, выражая тем самым верх недовольства.

— Зря висишь, подруга, — продолжил он, — здесь тебе ничего не обрыбится. Заведение выбрала не то. Выйди на улицу и вывеску прочитай: «Рюмочная», а не «Метрополь».

— Отвали! — выдохнула она и приняла развязную позу. Облизнула пухлые, соблазнительные губы, выкрашенные красной помадой. Одернула и без того глубокое декольте платья, демонстрируя красивую грудь.

Бармен плотоядно улыбнулся и сглотнул. Он и сам был не прочь поиграться с такой малышкой. Работая здесь третий год, он особенным чутьем определял посетителя на предмет занятости. Сейчас показалось, что перед ним ночная бабочка, чудесным образом залетевшая на огонек. Ошибки быть не могло — на перекрестке за углом через три квартала в вечернее время жрицы любви ходят косяком, но в их скромный бар носа не показывают, тем более днем. Он, обладая логическим складом мышления, выстроил пару версий, относительно появления столь привлекательной особы: либо она припозднилась у клиента, либо ожидает следующего, а может и вовсе решила поменять точку, чтобы избавиться от нежелательных конкуренток. Приличные дамочки, матери семейств появлялись за порогом бара, имеющего дурную славу лишь по ошибке, да и то на долю секунды, после чего стыдясь и краснея, убегали прочь.

— Не думаю, что птичка твоего полета в платье за штуку баксов, отдастся за рюмку дешевого пойла, — не унимался назойливый бармен.

— Че-е? — широко раскрыла она глаза от удивления, — да как ты смеешь!

Подобное обращение явно звучало оскорбительно, поэтому у нее на лице появились все основные проявления реакции гнева.

— Не сердись! Я добра желаю. Вон, к примеру, та троица в углу, давно с тебя глаз не сводит. Бьюсь об заклад, что они поспорили: «Кто первый вдует?»

Красотка обернулась, лишь мельком наблюдая мужчин, неопределенного возраста с явными признаками постоянных клиентов. В дешевой забегаловке со столь же занятным названием к одиннадцати утра собралась характерная для этого времени публика. Сторонники нездорового образа жизни слились в едином порыве — лечения ради. Употребив желанные сто грамм на остатки мелочи, они разбредались кто куда, словно тараканы.

У рюмочной совершенно специфический «аромат», который трудно спутать ни с одним другим, а модель в вечернем платье среди пропахшего алкоголем интерьера, выглядела нелепо: все равно, что роза посреди крапивы. Тем ни менее, она вела себя так, как будто посещение подобных мест для нее — дело обычное, можно даже сказать регулярное.

— Плесни — ка, еще! — опять скомандовала она бармену.

— Думаю, достаточно!

— Андрей Кузнецов, — прочитала на бейджике, — исполняй свои обязанности и не суй нос, куда не следует!

— Разрешите, вас угостить, — подоспел к разговору дяденька с приличной небритостью на лице, — что дама желает?

— Дама желает дом на Мальдивах, — хихикнула она, демонстрируя наличие чувства юмора.

Дяденька копошился во внутреннем кармане пиджака, затем проверил содержимое карманов брюк и извлек на свет помятую сотню и несколько монет.