В кабинете Квестина на стульях сидела та самая пара журналистов из «Вечернего Эверона», которая поднималась вчера на Вулкан. Солидный плешивый Рудольф Ковес и Гай Сарам с потенциальным землетрясением на голове. Когда Дженни возникла в двери, оба развернулись в ее сторону и в их глазах появилось голодное выражение. Она выставила перед собой блокнот, как щит, и твердо заявила:

— Доброе утро, господа.

Приветствие не помогло. Алчность в глазах репортеров не пропала.

— Мисс, мой помощник утверждает, что вы участвовали в переговорах лорда Истригса-младшего с принцем Сакхлихом. Мой коллега писал об этом.

Мистер Сарам продемонстрировал номер «Вечернего Эверона» с историческими словами Дженни, а кудрявый Гай протарахтел скороговоркой:

— Говорю им, это она, она! Я ничего не забываю, я сразу узнал!

Трудная у него жизнь, подумала Дженни. Не забывать, это тяжелая участь, ведь в жизни хвастунов всегда много разочарований. И о каждом он помнит.

— Господа, у нас детективное агентство, — перебил его Квестин. — Если мы можем быть вам полезны, изложите свои пожелания.

— Мы хотим взять у мисс интервью, — заявил старший газетчик. — Как у очевидца событий. Эверону нужны ваши слова!

— Вот еще, — выпалила Дженни, — ничего я не хочу рассказывать. Вчера мы занимались самой обычной рутинной работой. Ну, знаете, скучные разговоры, однообразные вопросы, бестолковые ответы… Эверон помрет от тоски.

Ей пришло в голову, что эти двое каким-то образом пронюхали о ее гениальной догадке насчет трубочиста и охотятся за этой великой тайной. Может эти два хитреца выслеживали из с Морко и Квестином от самого Вулкана? Газетчики, они такие, они могут пронюхать обо всем, так говорят в городе.

— Нет, нет, мисс, — Гай привстал со стула, и Дженни заранее зажмурилась, боясь его маленького землетрясения. — Мы не о вчерашнем. Расскажите о своей встреча с его милостью генералом Истригсом. Вы стояли рядом с ним, вы стали свидетелем исторических событий.

— Каков он вблизи, как он расположен к людям невысокого происхождения, — подхватил мистер Ковес, — как он прост в общении с народом и как благодаря этому заслужил любовь войска?

— А, всего-то… — Дженни успокоилась и даже перестала прятаться за блокнотом. — Вам нужен всего-то рассказ об Истригсе. А я уж решила, что придется рассказывать, как я возглавила атаку тяжелой кавалерии, как мы отважно врезалась в ряды неприятеля и рубили его на маленькие кусочки. Вот такие.

Она показала пальцами размер кусочков.

Вот что им, значит, нужно! Для каких-то политических целей представить заносчивого Сертиаса другом простых людей, да еще чтобы Дженни им в этом помогала. Думали, она какая-то провинциальная дурочка и растает, если ее расспрашивают для газеты? Нет уж, она столичная дама и отлично знает, как репортеры искажают правду в своих статейках. А Сертиас Истригс — заносчивый каменный болван. Эта статуя хочет прикинуться человеком? Пусть сам выкручивается, она не будет ему помогать.

— Но мисс, — с приличной и солидной укоризной изрек старший репортер, — как вы можете так говорить? Его милость выиграл для Эверона великую войну, он служит Отчизне в трудный час. Народ желает знать о своем герое. И кто, как не вы, очевидец его подвигов, мог бы поведать о достоинствах нашего великого полководца!

Ну да, а еще его папаша финансирует вашу газету, подумала Дженни. Но так говорить неприлично, поэтому она выразилась иначе:

— Генерал Истригс не самое интересное из всего, что я пережила на Гранделине. Видели бы вы мой поединок с принцем Сакхлихом… Но нет, наоборот. Хорошо, что вы его не видели. Вы бы померли со страху.

А если бы выжили, то переврали бы все в своем репортаже. И это тоже она не стала говорить вслух.

— Но все же мисс, — упрямо и солидно молвил Рудольф Ковес, — ваш гражданский долг поведать миру правду. Как представитель нашего издания…

Он не смог закончить фразу, потом что кудрявый Гай начал смеяться. Кудряшки на его голове пришли в хаотичное движение, стул под ним скрипел, он трясся, всплескивал руками и повторял:

— Ха-ха-ха! Атаку тяжелой кавалерии… Ха-ха-ха, ох, миссс…. Ха-ха-ха, поединок с принцем Сакхлихом…Ой, умора!

— Ах, так? Умора?

Дженни нравилось, когда все вокруг веселятся, и вообще-то смех Гая был приятный, добрый… но есть все же некие принципы, которые следует отстаивать. Например, ее поединок с Погонщиком Ветра, здесь не должно быть и тени сомнения. Она высочила из кабинета и помчалась к себе. Когда вернулась, держа в руках знаменитый меч с сапфиром в рукояти, почти ничего не изменилось. Гай уже перестал смеяться, он утирал выступившие от смеха слезы. Старший репортер снова завел свое бормотание:

— …и я прошу вас, мистер Квестин, повлиять на племянницу. Вы же можете объяснить ей, как старший родственник, что такое ответственность. Мисс Дженнифер фигурировала в репортаже с Гранделина, наш художник изобразил ее на иллюстрации рядом с его милостью. Читатели обратили внимание на этот эпизод, потому что в репортажах о войне нечасто фигурируют дамы. Посему было бы весьма желательно и даже необходимо…

Квестин слушал и кивал с кислым видом, из чего Дженни заключила, что он на ее стороне и решительно предъявила газетчикам свой трофей:

— Вот меч Сакхлиха, добытый мной в бою, ясно? Мистер Сарам изволил посмеяться над моими подвигами? Так вот вам доказательство. Можете убедиться, что встреча с его милостью Истригсом-младшим была лишь мимолетным эпизодом в моей славной военной карьере. Не хочу даже вспоминать о таких мелочах.

Да было бы о чем вспоминать! Об этой каменной статуе! Об этом заносчивом… высокомерном… В груди начал закипать огонь, и вот тут-то Дженни испугалась: ой, ведь нужно держать себя в руках! Чудовище внутри только и ждет случая, чтоб вырваться на свободу. От страха, что не сдержится, даже в холод бросило. Она умолкла и стиснула рукоять меча.

— Итак, господа, — вмешался Квестин, — моя племянница не имеет желания отвечать на вопросы. И я ее прекрасно понимаю. Война не самое подходящее дело для девушки, ей лучше забыть обо всем, что мы испытали. Если это была единственная причина вашего визита…

Он поднялся из-за стола, давая понять гостям, что и им самое время встать и покинуть этот дом. Тем тоже пришлось встать со стульев, но старший сделал еще одну попытку:

— Прошу вас все-таки подумать над нашим предложением. Я готов предложить вам разместить рекламу агентства «Добрая надежда», а это интервью могло бы послужить к тому, чтобы привлечь внимание.

— Можете не сомневаться, что мы обдумаем ваше предложение. Морко! Проводи посетителей.

Гоблин заглянул в кабинет и приветливо улыбнулся, демонстрируя клыки. Осень убедительное приглашение. Когда дверь за газетчиками закрылась, Квестин задумчиво потер подбородок.

— А ведь реклама нам бы не помешала. «Вечерний Эверон» солидное издание.

— Но я не хочу вспоминать этого лорда и, тем более, врать о том, какой он добрый и милый в общении с простым народом. Он же нас ни в грош не ставит, на самом-то деле. Двигает людьми, как фигурами на игровой доске. А уж как художник «Вечернего Эверона» меня изобразил на иллюстрации, это ж просто смех! — она немного подумала. — А что, нам в самом деле нужна эта реклама?

— Не настолько нужна, чтобы пересиливать твое нежелание, — решительно отрезал Квестин. — Наши дела сейчас превосходны. Мисс Сервейс выплатила неплохой гонорар, управитель Готвинга будет присылать по десять талеров ежемесячно. Кстати, пока ты спала, я составил для него первый отчет. Лорд говорил, что будет отдельно платить нам за всякую информацию о Черной Руке, и я изложил твою версию насчет трубочиста. Надеюсь, это достойно премии.

— Конечно, достойно, — закивала Дженни, тиская меч Сакхлиха. — А чем мы займемся сейчас?

— Я думал нанести визит Джеку Джеку и узнать адрес того малого, которого ограбили, трубочиста. Если у нас есть зацепка, нужно проверить, какую пользу мы сумеем из нее извлечь.