За окном каркнула ворона, захлопали крылья. Мудрая птица поняла, что Дженни здесь надолго, и отправилась по своим вороньим делам.

Ирви провела гостью через большой зал, где на кушетках расположилось десять дам в умопомрачительных платьях. Дженни, которая настроилась на выбор одежды, забегала глазами, отыскивая, что бы здесь могло понравиться леди Истригс. Нет, пожалуй, ничего, потому что все слишком яркое. К тому же ни один из нарядов служительниц богини Вилены не подходил для совершения подвигов во имя любого другого божества. В этом можно было служить лишь высокой покровительнице любви. Во всяком случае, на дерево в таком точно не полезешь.

Внешность девушек была под стать одеждам — все яркие, улыбчивые, оригинальные и такие… мягко говоря, упитанные. Они тихо переговаривались, шуршали юбками, обмахивались веерами. Потом Дженни с удивлением заметила гоблиншу и гномку. Пухлая коротышка что-то рассказывала, хихикая басом и всплескивая толстыми округлыми ручками, а зеленокожая атлетически сложенная красотка скалила клыки в веселой улыбке. Миссис Сервейс не зря говорила, что ее заведение способно удовлетворить самые причудливые запросы.

Ирви скользила среди этого цветника, перебрасывалась фразами с девушками, улыбалась. Ей-то было привычно. А Дженни — нет, тем более, что все красотки разглядывали ее с заметным любопытством. Одному Хогорту ведомо, какие мысли у них сейчас мелькают в головах. Ведь Хогорт — бог мелочей, и явно должен покровительствовать Дженни, которая в сравнении с цветущими последовательницами Вилены чувствовала себя именно мелочью.

Поэтому она вздохнула с облегчением, когда зал остался позади. Миновав несколько коридоров, они оказались в большущей комнате, размерами лишь немного уступающей залу с девушками. И все это было сплошь заставлено манекенами, ширмами и стойками, на которых развешаны наряды. Вдоль стен тянулись полки, тоже заваленные одеждой, обувью, шляпками и аксессуарами. Руки сами собой потянулись пощупать, расправить, встряхнуть…

И наряды, достойные леди Вулкана, правда, со стекляшками вместо самоцветов. И нищенские лохмотья, тщательно подкрашенные под грязевые разводы и аккуратно разорванные на самых деликатных местах. И диковинные уборы из перьев, и дикарские наряды из шкур, и даже кое-что из военной амуниции. Каски, кольчуги, набедренники — причем, некоторые не бутафорские, а самые настоящие.

Точно, здесь можно одеть кого угодно и на любой случай жизни.

Ирви потерла руки и заявила:

— Ну, приступим!

Одежды всех цветов и фасонов завертелись вокруг Дженни в пестром хороводе, ее затянуло в этот омут. Вообще-то, это было похоже на выбор сценических костюмов для очередной пьески Папаши, и Дженни тонула с радостью. Как будто ненадолго возвратились беспечные денечки в фургоне… Мало-помалу она выбрала и пару жакетов, и юбки, и блузы. Многое казалось непривычным или вообще незнакомым, тогда Ирви объясняла, что к чему.

Подобрали несколько нарядов, строгих, в сдержанных тонах, но притом не стесняющих движений.

— Деловой солидный стиль, — так выразилась Ирви.

— А это точно можно взять?

— Можно. Это обычно не пользуется спросом. К тому же размеры! У нас сейчас и носить это некому, для девочек Кле это слишком узко и тесно.

Да, упитанные девушки здесь живут. То, что узко и тесно для них, Дженни придется еще ушивать и зауживать. Ничего, с этим портниха точно справится. Та самая, которая работает неподалеку и не хочет обращаться к Хогорту по поводу закатившихся под стол наперстков.

Пока они перебирали и меряли, Дженни пару раз заметила, что подружка хочет что-то сказать, но в последний момент сдерживается и торопливо хватается за очередной предмет туалета, чтобы отвлечься. Наконец сама спросила:

— По-моему, у тебя что-то случилось? Ну, давай же, рассказывай.

Ирви со странной улыбкой уставилась в сторону, тиская ни в чем не повинную блузку, наконец решилась:

— Я сама не уверена… по-моему, у меня появился поклонник. Я заметила несколько раз, что он стоит под моим окном.

— Стоит под окном? И что он делает?

— Смотрит. А когда замечает, что я гляжу, тут же исчезает. Просто мгновенно. Отступает в тень и растворяется. Но когда я выгляну снова, он опять там. Обычно это бывает рано утром или по вечерам. Когда улицы пустеют.

— Ах, вот как! Он надеется застать тебя в тот момент, когда ты не очень одета? — Дженни нахмурилась.

— Да нет же! — Ирви отмахнулась, и блузка, которую она в волнении мяла, взметнулась как флаг. — Я уверена, что дело в другом. Не знаю, в чем именно, может, он днем занят на своей службе или еще где-то. А может, он и ночью там торчит? Ночью я не могу его увидеть, потому что сплю.

— А ваш охранник, или привратник, или кто он там? Мужчина на входе. Что он говорит?

— Мои окна выходят в переулок, от двери не видно. Да я ему и сама ничего не скажу, ты что? Он же сразу побежит с этим к сестре, он обязан это делать. Я только тебе.

— Понятно. Ну да, ты же сказала, когда улицы пустеют, а перед входом в «Улыбку Вилены» всегда людно. Конечно, в переулке другое дело. Но если он просто смотрит, это же не опасно? Что говорит твой опыт?

— Он говорит, что на девушек, которые живут в этом доме, не смотрят тайком, и не вздыхают по ним под окнами. Сюда просто приходят и знакомятся. Это стоит не слишком дорого, уж пару монет всякий сумеет раздобыть. Особенно, если его так разобрало, что он уже третьи сутки маячит под окном.

— А может, он приходил, но не увидел тебя в гостиной.

— Ну и что? В гостиной весь персонал не торчит, нужно спрашивать, если хочешь кого-то конкретно. Нет, нет, он ведет себя очень загадочно. Да перестань! Ты уже приготовилась провести расследование, — Ирви рассмеялась. — Нет, я просто хотела кому-то рассказать. Кому-то понимающему.

Дженни сделала себе заметку на память: Ирви не с кем поделиться секретом в этом доме. Даже сестре не хочет говорить. Надо будет почаще к ней заглядывать, даже просто так, без повода. Ведь это именно Дженни склонила Ирви сделаться женщиной, значит, несет ответственность за ее женскую судьбу. Вот только распутается клубок загадок с Черной Рукой и Крысиным Волком — и она будет регулярно наведываться в «Улыбку Вилены», чтобы болтать с подругой о ее тайном воздыхателе.

Вот у самой Дженни нет тайных воздыхателей, которые бы вглядывались в окошко…ну, если не считать агентов тайной стражи, но их как раз лучше не считать.

Они поговорили еще немного обо всяких пустяках, потом за окном раздалось отчетливое карканье, и Дженни, оглянувшись на звук, заметила, что уже темнеет. Вот так и день пролетел. Интересно, как там юный мистер Гайлем? Не съел ли его Морко? Хотя еще вопрос, кто кого съест первым, этот мальчишка довольно шустрый, а Морко все-таки инвалид, может и не поспеть.

Ирви проводила ее к выходу по длинной гостиной, где народу заметно прибавилось. Несколько мужчин расселись на кушетках рядом с дамами. А те больше не скучали, они весело щебетали, развлекали гостей и предлагали им напитки. Дженни постаралась проскользнуть побыстрее, только и успела заметить, что гоблинша переоделась в другой наряд, на ней был стально й шлем, накидка из шкуры и пояс, набранный из тяжелых чеканных блях. Очень воинственно.

А у двери обнаружилась Клементина Сервейс. Стояла рядом с внушительными привратником и явно ждала. Увидев Дженни, обратилась к мужчине:

— Да, это она. Гастон, впредь эту милую мисс пропускай сразу и без вопросов. В нашем заведении всегда рады видеть ее и ее дядю. Кстати, дорогая, как поживает почтенный Эдуард?

Дженни задумалась. Клементина всегда так обходительна с ней, но в присутствии этой дамы Дженни почему-то всегда смущается.

— Он… очень занят, честное слово, — промямлила она. И ощутила, что краснеет. — Будьте уверены, он помнит о приглашении. И я передам ему ваши слова. Просто у нас сейчас действительно очень важное дело. А я только по необходимости зашла, мне нужна была помощь Ирви. Да, и я очень благодарна за эту помощь. Но, прошу прощения, мне пора.