И Квестина крики газетчика встревожили. Слова, которых опасался Крысиный Король, прозвучали: рассказывая о Крысином Волке, Громовержец припомнил и Черную Руку. Неспроста он поставил эти имена рядом… Ох, неспроста. Теперь события могли принять любой оборот. Сейчас весть об ужасе подземелий покатится по городу, обрастая несуществующими подробностями и доказательствами. И, чего доброго, в самом деле обернется смертельной опасностью для народа ратлеров. Надо бы поторопиться с расследованием, и, прежде всего, найти при помощи Бешеного Шейса место, где нашлась ягода… но прием на Вулкане! Это дело не из тех, которыми можно пренебречь. И Морко отправился забирать новую трость из мастерской, а Дженни в сотый раз принялась перебирать свои наряды.

Чем занимался в это время «дядюшка», неизвестно. Судя по тому, что он вернул записки Реми, вполне можно было предположить, что он снова перечитывает информацию о людоедах. Но, может, он просто вздыхал о прекрасной Клементине? Если так, то напрасно. Ведь владелица «Улыбки Вилены» всегда на месте, она не исчезает в неизвестном направлении, в отличие от Гая.

К вечеру все было готово. Все пуговки застегнуты, все шовчики разглажены, набалдашник новой трости начищен до блеска, а лицо Квестна, которое мрачнело с каждым часом, стало таким кислым, что вызывало оскомину. Он волновался, и Дженни отлично его понимала. Ведь это «дядюшке» придется говорить за них обоих… незнакомка из зеркала вполне сможет отделаться загадочными улыбками.

Наконец время пришло. Гоблин вручил хозяину большой черный зонт, и они отправились. На улицах в это время было людно, дождь прекратился, но ратлеры не показывались. Наверное, они уже знали о новой газете, и им не понравилось содержание передовицы. Во всяком случае, серый народ как убрался под землю с началом дождя, так больше и не показывался. Один только Бешеный Шейс копошился в подвале, гремел ржавой цепью, шуршал газетами и жевал. Вряд ли он различал газеты иначе, чем на вкус, поэтому он был не в счет. Остальных под землю явно загнала «Молния».

Не без труда поймав извозчика, Квестин велел ехать к Вулкану, а именно к главному входу. Это внушило вознице огромное уважение. Еще бы, не каждый день попадаются такие важные клиенты. Поэтому сперва он молчал. Но, как и большинство людей его ремесла, этот был любителем поболтать. Если целый день колесишь по городу, хочется развлечься беседой, пересказывая пассажирам все, чего наслушался за день. Мало-помалу, возница разговорился.

Квестин как-то говорил «племяннице», что настроение горожан можно понять, послушав треп извозчиков. Судя по этому малому, эверонцев занимают три новости: грядущие победы на Гранделине, обещанные «Зорким Глашатаем»; новая газета; планы лорда Исригса-младшего.

— Верно вам говорю, — молол возница, — наш лорд Сертиас не будет сидеть без дела. Не таковский он. Если уж показал себя в войне, теперь не остановится. Наверняка займется чем-то таким же значительным. Нынче весь город гадает, что он затеет. Ведь уже, поди, возвратился. Нынче к полудню конвой с юга встал на якорь в гавани, и сам молодой господин должен с ним прибыть. Попомните мои слова, почтенные господа, сейчас что-то завертится. Знать бы, что у лорда Истригса на уме…

— Как раз это мы скоро узнаем, — пробурчал себе под нос Квестин.

Болтовня возницы попала в унисон с его собственными невеселыми размышлениями.

— Вестимо, узнаем, — подхватил извозчик. — Я же как раз и толкую: что молодой лорд затеет, то будет большое и громкое дело. Весь город узнает. И правильно, что очень скоро.

— Да, это он любит, — кивнула Дженни, — чтобы все о нем говорили. Можешь не сомневаться, он позаботится, чтобы все узнали. Ну и «Вечерний Эверон» об этом, конечно, напишет. Десять раз.

— То не для нас газета, — промолвил возница, — мы чего попроще читаем. «Зоркий Глашатай», или вот эта новая. Слыхали, небось? Ох, и забористые в ней статейки!

— Эти тоже напишут, — согласилась она. — И тоже наврут. Но я-то сегодня все узнаю из первых рук.

— Ох, барышня! Так вы же на Вулкан велели править! — спохватился болтливый возница. — Неужто к самому лорду Истригсу собираетесь?

— Да, думаю, мы выкроим часок, чтобы заодно навестить и нашего героя, верно, дядя? Ну, раз уж все равно решили сегодня завернуть на Вулкан?

Квестин издал скорбный вздох, и Дженни продолжила:

— Дела делами, но, как-никак Сертиас только сегодня возвратился домой после долгой отлучки. Было бы невежливо не заглянуть и не узнать, в добром ли он здравии. Пока я была там, на Гранделине, за Сертиаса можно было не волноваться, но, оставшись без присмотра, он вечно попадает во всякие неприятности. Он такой рассеянный!

Интересно, вспомнит ли он, как зовут Дженни? Он такой рассеянный.

Но разговор на этом прервался. Извозчик, хоть и был болтуном, умолк, раздавленный осознанием, каких важных персон усадил в свою разболтанную скрипящую повозку… поэтому он молчал и не мешал Дженни любоваться, как приближается и растет громада Вулкана, и как мрачно-красиво светятся рубиновые окна вилл под сумрачным осенним небом.

Наконец извозчик подкатил к стене и остановился. Квестин расплатился с ним и выглянул из-под полога. Проворчал, что снова накрапывает дождь и открыл зонт. Дженни следом за ним выбралась на мостовую. М-да, моросит… будет обидно, если ее новый наряд промокнет.

А перед воротами толпились люди. Множество фонарей освещали вход на Вулкан, дождевая вода стекала по их стеклам, свет преломлялся в этих потеках и играл причудливыми бликами на мокрых стенах и черных кирасах гвардейцев. Солдат здесь было полным-полно. Они проверяли всех, кто входил в ворота, и работы у них хватало, несмотря на поздний час. Неужели, это все — приглашенные на прием? Но Дженни забыла об этих мыслях, заметив знакомые черные усы. И Дональд здесь, надо же…

Когда они с «дядей» подошли к страже, она, словно продолжая давний разговор, произнесла:

— Дядюшка, даже не думай меня отговаривать. Я ни за что не уступлю его милости Сертиасу меч принца Сакхлиха. Как бы он меня ни упрашивал! Мне этот меч самой нравится. Там такие миленькие камешки в рукояти… привет, Дональд! Сегодня снова твое дежурство? Небось, всю ночь будешь под дождем мокнуть? Да, служба, я понимаю. Кто-то же должен охранять ворота, пока мы будем на приеме у его милости.

В комплекте к этой фразе полагалось показать язык. Дженни так бы и поступила, но незнакомка из волшебного зеркала считала, что это слишком легкомысленно. Ничего, и так неплохо получилось. Дональд Кубер издал трагический вздох и усталым голосом спросил:

— Будьте любезны назвать цель своего визита.

— Ты прекрасно слышал, мы направляемся на прием лорда Историгса, — Квестин протянул приглашение.

Дональд внимательно изучил красивый листок и жестом пригласил войти в ворота:

Можете занимать места в любой карете. Его милость позаботился, чтобы гости не промокли, поднимаясь к его вилле.

— Он такой заботливый, — улыбнулась Дженни.

Только интересно, вспомнит ли лорд, как ее зовут?

За воротами обнаружились три кареты. Гости показывали кучерам приглашения, занимали места, кареты отъезжали, на их место подкатывали другие. Упряжки непрерывно курсировали между виллой Истригса и воротами. Дженни с «дядей» тоже забрались в очередную. С ними сели двое, мужчина и женщина, и оба вовсе не господского вида. Из нескольких фраз, которыми они обменялись в пути, Дженни поняла, что это приглашенные слуги. Они будут помогать лакеям во время приема, а когда гости уберутся, займутся уборкой. Утром залы будут снова сиять чистотой, как будто и не было толпы гостей в грязной обуви. Сертиас все рассчитал! Не лорд, а ходячая таблица умножения.

А когда карета подкатила к крыльцу, Дженни увидела Истригса-младшего. Он почти не изменился, разве что чуть-чуть загорел под жарким солнцем Гранделина. Вот только это и отличало его от статуи. Ведь каменные истуканы не загорают. А этот торчал у входа, раскланивался с гостями, обменивался с ними любезными приветствиями — и снова замирал в картинной позе. Можно подумать, что рядом в кустах сидит целая армия художников, которым он сейчас позирует. А вдруг в самом деле так и есть? Но это не существенные детали. Принципиально важный вопрос совсем другой: вспомнит ли он, как зовут Дженни?