Да, такие парни, как Реми, не исчезают загадочным образом на несколько дней. С другой стороны, они и не присылают в качестве извинения букеты алых роз. Тут уж что-то одно, или розы с исчезновениями, или спокойная размеренная жизнь в собственном домике, на который вместе копили годами. И никаких алых роз. И никаких чудовищ.

Дженни покинула канцелярию в странном настроении. Вроде бы, все складывается неплохо. Есть шанс нащупать информацию об убийце. Ведь Реми сейчас самый крупный специалист по Пожирателям во всем Эвероне. Наверняка его записи помогут. Но что потом? Когда придет время хватать Черную Руку — что же, она приведет тайную стражу к Эрику?

Она так задумалась, что даже забыла нанять извозчика, и направилась к Горшечной улице пешком. И успела отмахать несколько кварталов. Потом опомнилась и остановилась. Надо же, только что произошли два удивительных события. Во-первых, она ни раз не наступила на ратлерский хвост, а во-вторых, уверенно выбрала направление. Похоже, она окончательно обжилась в Эвероне. Да только хорошо ли это? Как там кричал кузнец в ратлерской конторе? «Эверон — город людей»? А Дженни, как-никак чудовище. И что бы там ни произошло, Эрика выдавать страже нельзя. Ведь он тоже чудовище, а в городе людей чудовищам следует держаться дружно.

Ворона одобрительно каркнула с карниза.

Нужно будет что-то придумать… как бы отвести угрозу от Эрика, но при этом чтобы Черная Рука прекратил убийства? Загадка! Кроме того, оставался еще Крысиный Волк. Если каким-то образом уговорить брата покинуть Эверон, а страже подсунуть Волка, то все разрешится без особых потерь. Но и этого делать нельзя, потому что именно этого боялся милейший Крысиный Король. Что бы ни говорил на счет этого жирного уродливого крыса «дядя», Король до сих пор был самым приличным из всех обитателей Эверона, с какими только свела судьба. Во всяком случае, он был самым приличным из знакомых Дженни монархов. А это что-то да значит!

Являться домой с такими мыслями не хотелось, и Дженни отправилась бродить по улицам, заглядывать в лавки… и даже выбрала несколько безделушек, подходящих к ее серому деловому костюму. Нужно ли пояснять, что с серым цветом неплохо сочетается серебро?

К сожалению, покупки стали единственным полезным итогом ее блужданий, решение в голову так и не пришло. Оставалось придерживаться традиционного для Дженни плана: не строить планов и принимать решения по мере того, как они будут становиться неизбежностью. Уже в нескольких кварталах от дома, она заметила на столбе афишу заезжей труппы, той самой, с говорящей головой и дурацкой историей Хозяйки Льда по имени Золантия. Поверх старой, потемневшей от времени и погоды, афиши белело объявление:

Многоуважаемая публика, сейчас труппа великого некроманта Гонациуса разучивает специально для вас новые номера. Три дня понадобится нам для того, чтобы освоить их, в это время представлений не будет. Нижайше просим горожан славного Эверона пока что воздержаться от посещения площади Тысячи Столбов, ибо магические эксперименты могут оказаться смертельно опасными для непосвященных. По истечении указанного срока мы ждем вас снова, и с обновленной программой.

Во всем это было нечто многозначительное… нечто, заслуживающее внимания. Дженни ощутила, как в ней начинают зарождаться смутные догадки. Но голова была переполнена мыслями об Эрике, Пожирателях, Черной Руке… ну, и еще немного о тайном деле Гая Сарама. Этих мыслей было так много, что для труппы некроманта Гонациуса в голове попросту не осталось свободного места. И Дженни выбросила свои догадки, вернее, отложила их до того момента, как будут распутаны хотя бы некоторые их мучающих ее вопросов.

Тем более, близилось время ужина, а это значит, должен возвратиться со свидания Квестин. Разве его отношения с Клементиной Сервейс не важнее всяких там смертельно опасных магических трюков? Да она насмотрелась на эти трюки, как никто другой! И наслушалась об магической природе и смертельной опасности, как никто другой. Уж Папаша Бурмаль умел об этом так врать, что заслушаешься. Дженни вздохнула, вспомнив Папашу… и поплелась на Горшечную восемьдесят четыре.

Морко встретил ее без арбалета в руках, но в глазах гоблина было нечто такое, что заставило ее встревожиться похлеще, чем стальное острие, направленное в живот.

— Квестин дома? — тут же спросила она.

Морко кивнул. Морко посторонился, впуская ее в дом. Морко покачал головой, запирая замки. Во всем этом чудились некие тревожные знаки.

— Идем, — изрек гоблин. — Только, прошу тебя, ничего не говори. Насколько это окажется возможным, конечно.

Дженни последовала за ним на кухню, теряясь в догадках: что это стряслось? Она заметила, что гоблин хромает и шатается куда сильнее, чем можно было объяснить его инвалидностью. Да что же здесь произошло? Она осторожно заглянула на кухню.

Квестин с лицом алым, как хрустальные окна Вулкана, сидел за столом, сосиски источали чудесный аромат, бутылочки и кувшинчики дополняли эту удивительную картину. Еще бы не удивительную — никогда прежде на этом столе не бывало больше одной бутылки. Сейчас было с десяток, и все откупорены.

— Я старался выпить побольше, чтобы ему не так много досталось, — прошептал Морко, обдав Дженни крепчайшим ароматом перегара. — Но у нас слишком большие запасы.

— Морко, куда ты все время исчезаешь? — нетвердо произнес Квестин, наливая себе бренди из очередного кувшина. — Ведь ты один, старина, способен меня понять! Вся жизнь, вся моя никчемная жизнь была посвящена лишь одному: я хотел найти Повелителя Огня, который похитил мое счастье.

— Со мной то же самое, хозяин, — вставил гоблин.

Он медленно и очень осторожно уселся напротив Квестина, а тот, даже не заметив Дженни, продолжал свой монолог:

— И вот появляется это дитя, проходит совсем немного времени — и наша месть свершилась! Это она, ее заслуга. Так чему же мне посвятить остаток дней? Это время уже не для меня, я вообще не рассчитывал жить после того, как доберусь до негодяя Вестокена.

— Истинное чудо, хозяин, — кивнул Морко, — мы живы.

— И все благодаря этой невероятной девочке, — Квестин одним глотком опустошил стакан. — Я решил, что дальше буду жить для нее. Она… она сделала мою жизнь после мести осмысленной. Она дала новый смысл… подай мне вон тот кувшин, сделай милость.

— Совершенно согласен, хозяин, — Морко откупорил очередной сосуд. — Это была правильная мысль.

Интересно, какая мысль правильная? Посвятить остаток жизни «племяннице» или откупорить бренди? Обе, наверное.

— Но вот, оказывается, я нужен этой прекрасной даме, этому идеалу женщины, замечательной Клементине! — провозгласил Квестин. — Кто бы мог подумать… Уж не знаю, что она во мне нашла… Но как быть? Оставаться добрым дядей для Дженни или пожить еще немного для себя? Только кажется, что можно делать и то, и другое одновременно. Клементина… она прекрасна, понимаешь? Такой женщине нужно посвящать всего себя, без остатка. Меньшего она не достойна!

— Точно, — буркнул гоблин, — для человека так и есть. У нас иначе. Когда смотришь на грязь…

Но Квестин не дал ему закончить фразу. Он снова принялся жаловаться пустеющей бутылке на свой нелегкий выбор. Он может посвятить себя либо Дженни, либо Клементине.

Тут уж она не выдержала. Ну, почему обязательно нужно так усложнять? Дженни решительно прошагала по кухне, уселась за стол и притянула поближе пустой стакан.

— Морко, наливай. Раз уж пришло время для глупостей, то я не хочу отставать.

Тут Квестин немного пришел в себя и наконец-то обратил внимание на нее.

— Э… ты давно здесь? Э… как прошел день?

— День прошел замечательно, я существенно продвинулась в расследовании, — отрезала Дженни. — Но об этом после. Дядюшка, позволь сделать тебе одно шикарное предложение? Посвяти свои дни Клементине, и вы вдвоем будете обо мне заботиться? У нее такой интересный дом, у Клементины Сервейс! И такой богатый опыт! И такой обширный гардероб.