У самого выхода во двор я споткнулась и чуть не упала, больно стукнулась коленом о дверной косяк и только поэтому дальше шла медленнее, хотя все равно торопилась изо всех сил. Да болотные демоны его знают, как надолго у Лильрина хватит терпения, для него-то эта ситуация вообще из разряда разверзшейся под ногами преисподней. Это он всегда был при власти, силе и прочих привилегиях. Это он мог снизойти до женщины или нет! Поверить ее словам, откликнуться на кокетство или равнодушно отвернуться и испортить репутацию. А тут…

— Ну что ж ты так боишься? — донесся до моих ушей жаркий шепот. — Такой миленький… мальчик. Стой спокойно, шадаг! Иначе я позову стражу и скажу, что ты на меня напал!

Ух-х-х как меня накрыло воспоминанием, даже дыхание на секунду остановилось. Такие знакомые интонации — жадные, похотливые и уверенные. И даже слова почти те же…

«Стой спокойно, жемчужинка, я ничего плохого тебе не сделаю. А если будешь плохо себя вести, я позову взрослых и скажу, что ты недостойно себя вела и пыталась меня соблазнить!»

У меня опять ноги подкосились. Я замерла на месте, как статуя, пытаясь не захлебнуться еще теми, давно пролитыми слезами. Очень больно… И больнее всего чувство абсолютной беспомощности. Он и правда мог это сделать. Как и белокурая красотка, что сейчас зажимает в углу моего бывшего жениха, — может. Чувствует свою власть и безнаказанность, наслаждается ими.

Я глубоко вздохнула, прогоняя резь в груди и слезы. Нет уж! Мне никто не пришел на помощь. Все было наоборот — Гойчин таки привел свою угрозу в исполнение, оболгав меня в глазах будущего мужа, и тот действительно поверил. А я сделаю так, чтобы другой человек не смог безнаказанно врать и втаптывать в грязь невиновного.

Не ради Лильрина даже. Ради себя. Той девочки, которую никто не спас.

— Что здесь происходит? — раздался вдруг громкий мужской голос. Кто-то еще вышел во двор и наткнулся на парочку. А в следующую секунду вспыхнули два фонаря на стене, осветив место действия, и я решительно шагнула вперед.

Я даже сама себе, наверное, не призналась бы никогда, что обрадовалась странному факту: мужчиной, заставшим парочку во дворе, был не Сириан. Почему-то такое развитие событий было бы мне особенно неприятно. А в следующую секунду я поняла, что радовалась зря, надо было пугаться: в глазах лорда Шнаера блеснул недобрый огонек.

— Убрал руки от нее, паршивый шадаг! — тихо и яростно прошипел мужчина.

— Я к ней не прикасался. — Голос Лильрина прозвучал спокойно, но я слышала в нем напряжение, слышала.

— Ну, она не выглядит испуганной, — заметил вдруг еще чей-то голос с галереи, и я, чуть повернув голову, увидела Маирис. По выражению ее лица трудно было догадаться, что старшая целительница думает о происшествии, но отчего-то хорошего я не ждала. Меня по-прежнему никто не видел, я остановилась за одной из колонн в тени.

— Эсса Маирис, я просто не могла устоять! — Светловолосая агрессорша отступила от Лильрина на шаг, торопливо поправила одежду и улыбнулась невинной улыбкой маленькой девочки. — Он уже несколько дней сам не дает мне прохода, строит глазки, многозначительно смотрит, рубашку снимает, чтобы поиграть мышцами… а я же не железная!

У Лильрина чуть расширились глаза и дернулись ноздри. Он явно ожидал, что его обвинят в изнасиловании, но не в развратном поведении и попытках соблазнить невинную целительницу. Парень явно растерялся. А я сглотнула вязкую слюну и в который раз удивилась играм судьбы.

— Ах вот как, — вроде бы добродушно произнесла старшая целительница, ступая с лестницы на каменную кладку двора. — Впрочем, чему удивляться. Шадаг по своей природе развратен и безответственен. И продажен.

— Наверняка решил, раз его собственная госпожа даже видеть не желает, соблазнить любую другую девочку в надежде улучшить свое положение. Шлюха! — презрительно выплюнул лорд Шнаер. Он, кажется, был разочарован тем, что не может просто убить наглеца на месте за попытку изнасилования, но в целом возможность втоптать в грязь его тоже устраивала.

Лучше бы он Лильрина ударил. Мой бывший жених так резко побледнел и сжал кулаки, а лорд так предвкушающе подобрался, что я поняла: с параличом собственных конечностей надо что-то делать, потому что пора вмешаться!

— Что тут происходит? — Я вышла на свет и внешне спокойно посмотрела на всех участников сцены. Особенно пристально на Стеллу. Ее мой взгляд смутил лишь на долю секунды, почти незаметную. А вот Лильрин сжал побелевшие губы, и на его скулах начали разгораться пятна гневного румянца. А еще он смотрел на меня так… ну я не знаю. Словно впервые увидел?

— Да вот, детка, поймали твоего шадага на неблаговидном поведении, — все так же добродушно пояснила Маирис. — Судя по всему, он решил найти себе госпожу посговорчивее, более падкую на его… хм... прелести.

Вот вроде бы в глубине души я должна была наслаждаться прилетевшим отражением судьбы. И правда, ситуация как в зеркале. В кривом таком, но вполне отражающем. А мне ни капли не радостно, только противно и горько.

— Лейсан, ну ты прости, что я тебя не спросила, — сделала умильную мордочку Стелла, сложив руки перед грудью. — Но он правда уже много дней сам со мной заигрывал, и…

— Ты уверена в своих словах? — спокойно переспросила я, пристально глядя девушке в глаза. — Вот просто так готова очернить передо мной человека, который и так здесь от всех зависит?

— А почему ты мне не веришь? — тут же возмутилась девица, растеряв свой ангельский вид. — Я твоя подруга, мы учимся вместе, я тебе помогала! И вообще, зачем мне врать? Все знают, что шадаги…

— Я не знаю. И не привыкла судить людей с чужих слов. — Я сейчас смотрела по очереди на Стеллу, на Маирис и даже на лорда Шнаера. Но не на Лильрина. — Легко поверить любой клевете, особенно если тот, кого обвинили, не может оправдаться. Его ведь даже слушать не станут, потому что все знают, что «такие, как он, лживы, слабы и злонравны», на все способны, чтобы получить кусок послаще. И так далее.

— Но я тебе говорю! — возмутилась Стелла. — Лорд Шнаер, вы же видели! Что он себе позволял и…

— Не старайся, я тоже кое-что видела, — пожала я плечами. — Правда, совсем немного. И в любом случае. Он к тебе не приставал? Ты сама подтвердила, что силой тебя никто не… трогал, просто ты поддалась соблазну. Я даже допускаю, что ты не лжешь — тебе так понравился мой шадаг, что его обычное поведение ты приняла за желаемое. Но теперь ты убедилась, что это ошибка, и я буду тебе очень признательна, если ты оставишь его в покое. Он мой. Значит, я за него отвечаю и он под моей защитой.

— Ты сама им не пользуешься! — зло прошипела девица, тряхнув белокурой гривой. — Зачем тогда коллегия его кормит?! Бесполезный шадаг!

— Он отрабатывает свою еду. Остальное — мои с ним дела. — Откуда у меня в голосе столько уверенного спокойствия? Не знаю. Само получается, наверное от нервов и с перепугу. — Мне кажется, инцидент исчерпан. Все могут отправляться по своим делам, верно, Маирис?

— Ну, в целом верно. Хотя я попросила бы тебя найти этому шадагу занятие поближе к тебе, раз уж его стати так влияют на других учениц, — пожала плечами старшая целительница. — И то сказать, внешность у него непривычная для наших мест, а экзотика всегда привлекательна. Займи его чем-то подле себя, детка, чтобы он меньше болтался по крепости в одиночестве. Иначе рано или поздно его кто-то использует, и виноватых искать будет бесполезно.

Я только кивнула, вздохнув про себя. Точно — кривое зеркало. Вот почти слово в слово так говорят о молоденьких девушках у меня на родине. Нечего шляться свободно и соблазнять молодых мужчин, а потом жаловаться…

— С вашего позволения. — Лорд Шнаер явно был недоволен, но его уже никто не спрашивал. Только Лильрину достался многообещающе злобный взгляд. А Стелла так откровенно раздевала его глазами, хотя и вынуждена была отступить и, досадливо сморщившись, отправиться по своим делам.