Наконец, главная дверь в холл открывается и входит крупный, грузный мужчина средних лет, одетый в запахивающийся домашний халат. Мужчину сопровождает подтянутый молодой человек, что‑то среднее между охранником и секретарём.

– Слушаю вас, господа, – вошедший окидывает холл цепким взглядом и, не выделяя никого, обращается сразу ко всем.

– Представьтесь, пожалуйста, – джемадар погранвойск поворачивается на голос, отвлекаясь от разглядывания настенной фрески.

– Глава Дома Бажи, – чуть удивлённо поднимает бровь вошедший. – Но вам не кажется, что вначале должны представиться вы?

– Задумался, – говорит сам себе пограничник и протягивает мужчине в халате какой‑то жетон на цепочке. – Можете проверить, у вас наверняка есть связной амулет в этом здании.

– Нет необходимости, уже осведомлён, – мужчина в халате с улыбкой превосходства смотрит на прокурора, который явно съёживается под его взглядом. – В прокуратуре ещё есть лояльные роду люди. Которые сообщили об оформлении вашего визита сюда.

– Ты смотри, как быстро, – бормочет себе под нос прокурор, что‑то прикидывая. – Явно кто‑то в канцелярии.

От пограничника не укрывается бормотание прокурора, которого джемадар успокаивающе хлопает по плечу, обращаясь при этом к Главе Дома Бажи:

– Удивлён собственной популярности. Впрочем, к делу. Один из наследников вашего Дома, являясь курсантом Первого Магического Колледжа, вызвавшись добровольно…

К тому времени, когда джемадар заканчивает свою речь, лица сотрудников прокуратуры уже напряжены до предела. Видимо, каждый прикидывает, чем поднимаемые вопросы (и сам факт их присутствия при такой беседе) чреваты лично им.

Лицо Главы Дома Бажи не выражает ничего, но глаза мечут молнии.

– … Вкратце, это всё по вводным. Теперь по дознанию. – Ничуть не обращает внимания на сгустившуюся атмосферу джемадар. – Теперь вопросы. Наследник Аспан действовал по собственной инициативе или по наущению кого‑либо из членов Дома?

– Вам не кажется, что вы переходите определённые рамки? – явно сдерживаясь, цедит Глава Дома.

– Объявляю вам замечание. – Ровно отвечает джемадар. – Идёт дознание по факту государственной измены. Как минимум, по подозрению в оной. Я сейчас не о наших с вами статусах, на которые лично мне плевать. Я о долге. Повторяю вопрос. Наследник Аспан действовал на выходе самостоятельно? Или это позиция всего Дома? Советую хорошо подумать перед ответом на вопрос. Если это не позиция Дома, я официально запрашиваю все связные амулеты особняка на осмотр.

Глава дома долго молчит, пристально глядя на джемадара. Потом нехотя произносит, едва разлепляя губы:

– Кажется, кто‑то не до конца представляет, что делает. И где.

– Объявляю вам предупреждение, – безэмоционально отвечает джемадар. – Ещё раз. Для лучшего понимания: с этого момента, вы являетесь объектом дознания. Вы понимаете язык, на котором я говорю, в полной мере? – Джемадар не дожидается ответа и продолжает. – Официально объявляю вам о своём подозрении в адрес членов вашего дома на предмет соучастия в измене. От степени вашей откровенности, будут зависеть мои дальнейшие выводы. Последний раз предупреждаю вас об ответственности за последствия вашей позиции. Не нужно конфликтовать с дознавателем.

– Да кто ты такой? – теряет терпение и остатки пиетета глава Дома. – Да ты вообще отдаёшь себе отчёт…

Договорить у Главы Дома не получается. Джемадар делает короткий подшаг и коротко бьёт Главу в живот, от чего тот слегка приседает и широко открывает глаза.

Хватаясь руками за живот в месте удара.

Люди в форме прокуратуры морщатся, как от зубной боли. На лице прокурора явственно заметно выражение тоски и безнадёжности.

Декан и подполковник с интересом наблюдают с дивана за развитием событий.

Охранник‑секретарь Главы бросается вперёд по направлению к джемадару с каким‑то нечленораздельным выкриком. Джемадар делает шаг навстречу охраннику и выбрасывает тому навстречу ногу. Попадая пяткой явно выше поясного ремня, несмотря на разницу в росте.

Охранник отлетает и падает спиной на стулья, стоящие у стены.

– Скажи спасибо, – бормочет джемадар. – Лучше замри. Объявляю тебе предупреждение. – Затем джемадар поворачивается к держащемуся за живот Главе Дома Бажи. – Не сочтите за произвол. Впрочем, со стороны, вероятно, это именно так и будет смотреться… Но я отдаю себе полный отчёт в том, что есть непопулярные меры, особенно в отношении высшего дворянства. Вы просто не понимаете: мне лично безразлично, как лично мне это всё потенциально может аукнуться.

По чуть полноватому лицу Бажи пробегает едва заметная тень удовлетворения, несмотря на явно испытываемую боль.

– Главное для вас: это не имеет никакого значения для вас лично. – Без тени эмоций продолжает джемадар. – Если бы я был столичным прокурором, либо чиновником в прокуратуре столицы, либо местным судейским, тогда у вас были бы варианты «соскочить» с дознания. Судя по тому бардаку, с которым столкнулся лично я. Но я простой пограничник. Который очень хорошо, на уровне рефлексов, знает, что делать, если границе и Империи что‑то угрожает. Не важно, с внешней или с внутренней стороны. Граница имеет упреждаемый участок и изнутри…

– Очень интересно, но давайте к делу. У меня мало времени. К чему все эти опусы? – пересиливая себя, спрашивает Глава Дома.

– Это сказано не для вас. Для присутствующих, чтобы они могли приложить пояснения к своим рапортам по собственным вертикалям. – Бросает джемадар. – Я арестовываю вас за препятствование дознанию Коронного Дознавателя. Проводящемуся по факту событий, имевших место в зоне боевых действий.

__________

Самый большой кабинет Главного Дворца с Государственным Гербом на большом столе для совещаний. Во главе стола сидит пожилая женщина. Напротив стоит молодой человек в форме джемадара погранвойск со штатом Термязского погранотряда.

Кроме них, в огромном кабинете нет никого.

Женщина долго смотрит на джемадара, после чего говорит одно слово:

– Почему?

Джемадар задумчиво глядит на неё в ответ, чешет за ухом и без приглашения садится напротив. Затем подвигает к себе кофейник, стоящий рядом с женщиной, наливает в стоящую рядом чистую чашку кофе до краёв и спокойно отвечает:

– Ну а как ты хотела? Справедливость – это знамя. Хотя это и не все понимают… Там, у нас, – джемадар неопределённо указывает в сторону открытого окна, – знамя часто приходится защищать не словами и не дискуссиями. А решительными действиями, прямо направленными на устранение малейшей угрозы. Не считаясь ни с какими последствиями для себя лично. И кстати, тебе не идёт роль то доброй, то злой тётушки: ты далеко не дура, Соратница, раз столько лет правишь этим паучатником взаимоисключающих интересов… Я сейчас об Империи в целом.

– Ближе к теме.

– Если уж ты выдала мне жетон, уравнивающий меня с тобой в правах исполнительной и судебной власти, ты вряд ли сделала это из обычной благодарности или из сентиментальности. И вряд ли не продумала все возможные последствия до самого конца. По крайней мере, лично я в это не верю.

– И каковы же были мои резоны, с твоей точки зрения?

– Мне кажется, твои резоны были продиктованы сразу двумя твоими соображениями. Первое: это «за что» жетон лично мне? Ну тут всё просто. Видимо, решительному человеку из низов, если он действительно готов до конца исполнять свой долг, при определённом везении вполне возможно «схватить звезду с неба» лично из твоих рук.

– Интересно. Продолжай.

– Второе – это «для чего». Тут ещё проще. У нас там, за мной давно закреплена весьма определённая репутация. И я вполне отдаю себе отчёт, какая именно. Твой жетон соратника, выданный мне, это подтверждение того, что я всё делал и делаю правильно. А именно: моя сильная сторона вовсе не в том, что я старался быть всем удобным.