— Насколько же предательство может быть ценно порою!

— Вы говорите о личных ощущениях, — спокойно ответил на это замечание Дзэпар, испытывая внутреннее удовлетворение от того, что сегодня ему не придётся убивать полезного сподвижника. — Даже если бы этого и не требовала ваша присяга, то любой демон всё равно обязан стоять на страже интересов Ада. Поэтому вопрос не о предательстве. Он заключается только в том, проявите ли вы нынче верность?

Вердельит, как и многие прочие демоны и ангелы, «отпустил» ситуацию. Он спокойно принял факт, что до рождения рефаима никакие вмешательства в жизнь человека нельзя считать приемлемыми и законными, да стал выжидать действий Рая. Ангелы не могли не выдвинуть свои требования. И потому сторонники аналогичной позиции планомерно подготавливали почву для принятия их условий без создания опасного для себя прецедента.

Более активные деятели дотошно следили друг за другом и, разумеется, за госпожой Пелагеей, выискивая вероятности для более раннего вмешательства. В результате вокруг женщины собралось предостаточно наблюдателей (как со стороны Ада, так и Рая), а потому никого не удивляло пассивное наблюдение и Вердельита. Если что и поразило бы Высших, так это то, что судьба «угрозы интересам» ему не была столь любопытна, сколь будущее первого заместителя наместника Аджитанта. Он часто дозволял себе удовольствие участия в различных масштабных затеях, но всё же, по сути своей, являлся озорным созерцателем. И оттого варианты прерывания жизни рефаима его мало заботили, ибо в самом факте сомнений не возникало.

Даже если бы Глава архивов и отстоял самым невероятным образом право на жизнь своего чада, то на этом бы линия рода и прекратилась. Не даром в человеческих сказаниях столь много истин проходят через тройственность. Всегда существует предел. Дозволить рождение и взросление — то, что ещё могло свершиться. Прочее — нет.

Вот потому и интересно Вердельиту было иное. То, что составляло для него неопределённость.

Забавно, но демоны и ангелы ещё и сами не знали, какую ловушку себе уготовили. Самое страшное на свете — это косность мышления. Когда перестают браться в расчёт вероятности, появляется бескрайнее поле для ошибок. И даже несущественное событие может вырасти, словно снежный ком, в самую настоящую проблему.

Ад и Рай изначально считали рефаимов и нефилимов чем-то незначительным.

Ад и Рай изначально отделяли таких своих потомков в отдельный низший класс.

Ад и Рай изначально воспринимали полукровок как кого-то более близкого к людям.

Откуда же было взяться дьявольской верности в тех, кого нельзя считать демоном?

Откуда могла возникнуть ангельская покорность в тех, кто не признавался ангелом?

Оставшиеся в живых рефаимы были опасны не силой своего могущества. Они были другими. Мыслили иначе. Действовали по-другому. А, соответственно, и не вписывались в жёсткие логические расчёты.

Именно аналогичное обстоятельство и делало Его превосходительство Ал’Берита столь несносным для общества. И всё же он был демоном. И действовал как демон…

А вот будущие деяния Леккео и Йуллер стали бы восприниматься только как «неадекватность». Да только такими незначительными фигурами никто своевременно не заинтересовался настолько, чтобы заподозрить их в «сумасшествии».

А безумию было суждено стать заразным.

Заговор полукровок.

Именно под таким названием предстояло войти в историю намеревающемуся свершиться событию.

Самое обидное, когда великим и всемогущим мешают спать… блохи.

Однако Вердельит, как и многие прочие, не рассматривал всерьёз вариант мятежа. Персона наместника Аджитанта своей неординарностью и упрямством приковывала к себе значительно больше внимания.

— Пожалуй, я бы желал отойти от поднятой темы. Позвольте поинтересоваться, вы ведь негласно запретили Его превосходительству вносить изменения в штатное расписание, не так ли? — даже поинтересовался он у герцога, не сдержав своего любопытства. Дзэпар, с лёгкостью поняв подоплёку вопроса, внешне выразил возмущение сведением бровей к переносице и сухо ответил:

— Только количественные.

— В таком случае Ад ждёт то ещё веселье! — Вердельит широко улыбнулся. — Обычно заместители призваны упростить деятельность наместников, но в Аджитанте всё как-то иначе. Справится ли Его превосходительство Ал’Берит, поставив возле себя двух пустышек? Один и с двойной нагрузкой — это тяжёлое испытание вкупе с его остальными должностями.

— Двойной нагрузкой? — скептически переспросил Дзэпар. — Пока я весьма доволен назначением барона Аворфиса.

— Несомненно. Но я тоже присутствовал при смерти Её всевластия Ашенат, и мне доподлинно известно, что своевременное устранение такого заместителя на положение Его превосходительства Ал’Берита никак не повлияет. Негативных последствий для него не последует.

— Да. Общественное мнение вас не удовлетворит, — недовольно ответил герцог. Разговор ему определённо не нравился.

— Господин Аворфис в настоящий момент прекрасно ведёт все дела города и зачастую принимает существенные решения даже без одобрения на то наместника. Верите, что у него нет честолюбивых планов?

— Больше не верю, что вы не имеете в замке Аджитанта своих шпионов! — рассмеялся Дзэпар.

— Своих не имею, — возмутился Вердельит. — Предпочитаю платить за действительно интересные сведения от чужих. Это экономнее. Не надо тратиться ни на огромный штат, ни на регулярные выплаты, ни на поддержание маскировки.

— Весьма рационально.

— И всё же, я бы хотел вернуться от шуток к серьёзности. Замена человека невыгодна господину Аворфису. Любой новый заместитель займёт поле деятельности, заботливо им засеянное и обрабатываемое. Разве этому может возрадоваться тот, кто считает себя хозяином и подготавливает место для предстоящего урожая?

— Столь человеческие ассоциации? — приподнял бровь Дзэпар.

— Вам известны мои вкусы, Ваше высокопревосходительство.

— Что же. И чем же вам представляется сохранение на должности человека? Пугалом, отталкивающим не только ворон?

— Вы подобрали весьма верное сравнение, — старательно сдерживая намеревающийся прорваться наружу смех, согласился Вердельит. — Даже странно, что остальные фермеры не придерживаются аналогичных хитростей.

— С удовольствием продолжил бы столь увлекательную беседу о современных методах ведения сельского хозяйства, Ваше превосходительство, — язвительно произнёс герцог Дзэпар. — Однако ныне я вынужден поменять ваше общество на общество Князя. Мы намерены обсуждать политические вопросы. Касательно же вашего мнения о противоборстве заместителей одного города замечу, что чёткое разделение сфер влияния решает все проблемы. Когда же несколько сотрудников действуют сообща, то они зачастую достигают и большей эффективности. А господин Аворфис прекрасно ведёт себя как командный игрок. Он уже женат в столь юном возрасте, и вы и сами прекрасно понимаете, что его цель — вернуть величие своему роду. Начинать подобное с разрушения репутации и положения ближайшего родственника было бы весьма неразумно.

— Благодарю вас за оказанное внимание.

Вердельит поклонился на прощание, а затем, посмотрев с задумчивостью вослед собеседнику, фривольно сел на перила балкона.

— Супруга? — загнул он первый палец, выискивая возможных кандидатов на роль заместителя наместника Аджитанта.

Кажется, Его высокопревосходительству действительно надоели распри в подчинённом ему городе, раз он решил устроить там самое настоящее «родовое гнездо». Однако жена Аворфиса не особо подходила на такую должность. Несмотря на достаточно развитые способности к управлению, она никогда не состояла на государственной службе и не интересовалась ею. Возможная кандидатура. Но сомнительная.

— Рефаим?

Нет, жизнь нового рефаима и так висела на волоске. Допущению такого существа к политической карьере препятствовало бы крайне много Высших. Несомненно, что Его превосходительство Ал’Берит прошёл не менее тернистый путь, однако он не встречал действительно активного противостояния в самом начале своей деятельности. И у него были те ещё покровители! Не считаться с герцогом Дзэпаром или герцогиней Ашенат — подобное удовольствие мог позволить себе далеко не каждый Высший демон… Нет. Так возвыситься рефаиму было бы не суждено, если наместник Аджитанта не желал заполучить уйму влиятельных врагов. А виконт уже прочувствовал их острые зубы на своём теле. И пусть пока это лишь предупреждения, он не может не понимать, что ещё немного, и клыки раздерут его на куски.