Некоторых же подобное пугает. Они закрывают глаза, ноги сами уносят их как можно дальше. Это строители. Их можно назвать и создателями сущего, ибо они наполняют внешнее и эмоциями, и вещами, и всем иным, на что только способны. Они не переносят «чёрной дыры» мироздания. И многим кажутся пауками, чьи сети хотя и удерживают мир, но всё же делают его липким, гадким и неприятным, как паутина.

Есть и такие, кто такого не замечает. Вовсе. И такое бывает. И часто. Особенно, если происходит гибель создания «ничтожного», коим, например, для человека является муха. Импульс столь мал, что незаметен для высоко развитого создания. Разве подобное достойно внимания высшего существа?

И всё же речь идёт о миге. Это и есть смерть.

А вот умирать можно действительно долго, ибо это слово означает процесс. Процесс угасания. Его можно растянуть. Бабочки, которым дети отрывают крылья, старательно корчатся, замирают не сразу. Они тщетно противятся неизбежному.

Но это ещё жизнь.

И женщина, которой суждено было бы стать вампиром, ещё дышала, ощущала, мыслила… являлась человеком.

— А вот и конец, — тихо проговорил Ал’Берит вслух и не приступил к заключительной стадии обращения. Сердце материала замерло и так и не забилось вновь.

Перед демоном осталась лежать изувеченная заготовка.

Он ещё некоторое время созерцал труп, как если бы ожидал, что вот-вот тот восстанет сам по себе. Ему не нравилось растрачивать ресурсы, но сейчас имелась необходимость поступиться с собственными принципами для сохранения внутреннего равновесия. Издревле так повелось, что иногда плохое настроение может исправить всего‑навсего один человек…

Принесённый в жертву.

…Хотя полезнее было вновь стать самим собой.