… Вот только сама-то она не обязана проявлять такую же покорность.

Неприкрытое недовольство мужа растекалось по её телу приятным теплом злорадства. В ней взыграло острое желание снова пойти против его воли. В конце концов, она графиня, а не примитивная кукла, которой он может управлять как хочет!

— Он больше мой, нежели его, — с напускным спокойствием сказала демонесса, продолжая смотреть в глаза младенца. Те обещали в будущем стать лиловыми, как у неё… и она, словно это был и не первый её ребёнок, уверенно прижала новорождённого к груди. Язычок лизнул сосок. Молозиво от лёгкого нажима детского рта тонкой струйкой потекло наружу. Послышалось жадное причмокивание.

— Это отвратительно! — тут же вспылил оскорблённый Ши’Алуэл. — Я не потерплю подобного под крышей собственного дома!

— Мой драгоценный, вы говорите, что мне следует покидать эти стены только на время кормления или намекаете на нечто большее? Потому что Баэл останется со мной.

Они с ледяной яростью воззрились друг на друга. Пожалуй, не будь эти двое супругами, то уже сошлись бы в смертельной схватке. Но, увы, их сплетённая воедино во время бракосочетания энергетическая система заставляла проявлять большее уважение и терпение нежели хотелось. Гибель мужа или жены серьёзно сказалась бы на оставшемся партнёре. И за время непродолжительной совместной жизни, полной частых ссор по любому поводу, эти демоны уже основательно научились приходить к компромиссу.

…Вот только ныне камень преткновения превышал все допустимые разумом пределы.

Герцог, осознавая, что истинной причиной конфликта является глупое эмоциональное желание жены сделать ему неприятно любым возможным для неё способом, нарушил свои привычки и грязно выругался. Он достиг такого гнева, что с удовольствием стёр бы из вселенной само упоминание об этой самой вселенной, где ему приходится терпеть подобное.

— Баэл? — угрожающе прошипел Его высочайшее всевластие, начиная недостойный семейный скандал.

— Вам не нравится?

— Вы даёте выродку герцогское имя, и я должен быть в восторге?!

— Ах, да, прошу простить мне эту оплошность. Действительно, перед нашей свадьбой от вас прозвучала настойчивая рекомендация, с которой я публично согласилась. Вы желали использовать в именах моих детей руны вашего рода, так что мне никак не стоит забывать о приставке — Ал’Баэл.

Ши’Алуэлу стало очевидно, что открытое издевательство супруги излишне остро подчеркнуло нарушенное им равновесие. Он действительно повёл себя нелепо из-за задетой гордости. Ребёнок был всего лишь не нужен, являлся досадным напоминанием о прошлых неприятных событиях и… никак не заслуживал столь яркой реакции с его стороны. Не так уж и страшно, что в будущем в его доме станет на одного слугу больше. Достоинство самого герцога от этого не пошатнётся, да и, скорее всего, супруге очень скоро наскучит такое материнство. Немного равнодушия с его стороны, и она сама поступит так, как следует поступить прямо сейчас.

Однако, несмотря на логику, зубы всех трёх голов Ши’Алуэла всё равно непроизвольно заскрипели, прежде чем он продолжил разговор в более привычной ему рассудительной манере:

— Я не смею мешать вам сохранять подле себя подобное пятно вашей репутации. Это только ваше право, моя дорогая. И надеюсь, что, будучи моей женой, вы по-прежнему предпочтёте оставаться в моих владениях полноценной хозяйкой.

Он в ледяном спокойствии подошёл ближе и галантно поцеловал руку демонессе. Графиня снисходительно улыбнулась.

— Мой драгоценный супруг, ваша учтивая речь говорит о том, что должно последовать и некое возражение.

— Несомненно. Я определённо перешёл границы в разговоре и признаю это. И всё же вам стоит проявить благоразумность и согласиться, что с вашей стороны произошло тоже самое, — Ши’Алуэл сделал мимолётную паузу и потребовал холодным голосом, не терпящим никаких возражений. — Измените имя.

— Вы правы. И поэтому я поступлю в соответствии с вашей волей.

Хитрые искорки в глазах намекали, что никакого подлинного сожаления молодая жена не испытывает. Скорее, она даже задумала нечто. И подобное впечатление вынудило герцога дополнить сказанное:

— В соответствии с моей волей и пожеланием.

— И чего бы вы хотели?

— Если вы намерены использовать имя, достойное Высшего демона, то пусть оно будет Берит и никакое иное, — невинно произнёс он.

Едва успокоившаяся собеседница резко изменилась в лице:

— Имя моего отца?!

— Моя дорогая, я всего лишь следую за ходом ваших мыслей! — в притворном возмущении воскликнул Ши’Алуэл.

— Это неприемлемо.

Он холодно улыбнулся.

— Тогда, раз вы всё-таки сумели прийти к выводу об этом, то легко воспримете иное предложение — в противном случае используйте низшие имена, ни единой руной не связанные с нашими благородными предками! Я буду согласен на любое.

Ненадолго в комнате воцарилась тишина.

— С моей стороны прозвучало согласие изменить имя, и я сделаю это. Исполнив, все ваши пожелания.

— В таком случае, я удовлетворён.

Герцог поклонился, намереваясь покинуть общество крайне раздражающей его супруги. Осведомляться об избранном ею новом имени он не собирался. Ему мгновенно не стало никакого дела до новорождённого. Его владения были весьма обширны, чтобы в будущем с лёгкостью избегать встреч с этой мерзкой ошибкой природы. Быть может, гадкому существу вообще не суждено дожить до взросления? Тело демонёнка выглядело хилым, а способности не виделись Его высочайшему всевластию хоть сколько-нибудь серьёзными.

Однако, увы, судьба не стала так благосклонна к нему, как бы ему хотелось. Скорее наоборот. Всего днём позже Ши’Алуэл снова едва не задохнулся от ярости, узнав от разгневанного тестя о проделке своенравной жены.

Она назвала отродье Ал’Беритом.

Пожалуй, это обстоятельство могло довести семейный конфликт до печального итога. Недовольство дерзким поступком бессовестной графини её родня выразила не менее сурово, нежели он сам. Помимо этого, для самого герцога после рождения бастарда некогда рациональный союз основательно утратил логическую подоплёку. Ши’Алуэл вознамерился любыми путями если не избавиться от супруги, то хотя бы получить беспрекословную власть над ней. И он действовал в избранном им направлении самым жёстким образом все те сорок два дня, покуда не стало известно о новой беременности жены. Она любила подносить ему сюрпризы. Но на этот раз ребёнок был его, и ему пришлось проявить временное смирение. При этом месяцы до родов он бдительно наблюдал за своей избранницей. Холодно оценивал каждый её шаг, поступок, слово. И, в конце концов удовлетворённо принимая дочь на руки, решил проявить снисходительную благосклонность. К этому моменту демонесса, ярко познавшая вкус того, что муж при желании может с ней сотворить, значительно смягчила свой нрав, хотя и обозначила пределы его влияния на неё.

В частности, неприкасаемым для Ши’Алуэла оставался ненавистный ему Ал’Берит. Маленькое отребье являлось тем немногим, на что он действительно не имел права посягать, и супруга этим беззастенчиво пользовалась. Ни для чего другого сын был ей не нужен. Её материнство являлось лишь ширмой для вызывания в нём особо неприятных чувств. И герцог действительно их испытывал, несмотря на полное понимание всех нюансов происходящего. Ему был донельзя отвратителен мерзкий потомок низшего демона, в чьём имени (на основании, имеющим право на существование, а, значит, законно) навсегда запечатлелись руны его древнего великого рода. Он ненавидел его искренне и неистово.

К счастью, его дочь Ашенат совсем не походила на старшего брата. Это было ясно с первого взгляда. В ней била ключом сила, на которую Ши’Алуэл и рассчитывал. От этого он испытывал радость, но… в самый настоящий восторг его приводило иное — стоявший у колыбели предовольный от созерцания сестры Ал’Берит, сам ещё бывший младенцем, выглядел в сравнении с новорождённой особенно ничтожно! Герцог даже не стал гнать выродка прочь, вовсю наслаждаясь глубоким разочарованием, которое испытывала его бессовестная жена. Некогда она сама не захотела поступить разумно и не избавилась от отброса — так пусть теперь терпит болезненные удары по самолюбию.