Второй заместитель позволил себе приветливо улыбнуться и посмотрел на собеседника, стараясь понять, не перегнул ли он в своей добродетели палку. Эйтон был древним и мудрым существом, а потому, несмотря на редкое общение с демонами, достаточно хорошо разбирался в их бескорыстии.

— Нет ли обстоятельств, выправление которых способствовало бы мотивации ваших подчинённых? Или, быть может, нечто иное?

— Нет, мой господин.

Ушлый вампир с каменно-доброжелательным выражением на лице отказался от возможных выгод, дабы самому же и не иметь никаких обязательств за подобную благодать. Умно. Но Аворфис, не моргнув глазом, продолжил свои расспросы:

— А что по количеству рабочих?

— Мощных взрывов давно уже не было, а со времени последнего многие шахтёры восстановилось. Темпы добычи почти полностью пришли в норму.

— Вы не упомянули о новых сотрудниках, периодически поставляемых вам из Аджитанта, — подкрался на шаг ближе к нужному ему моменту демон. — Разве они не внесли свою пользу?

— Новообращённые всегда тяжело вписываются в новую для них жизнь. Но нареканий к ним у меня нет, — ответил Эйтон, не удержавшись от проявления блеска заинтересованности в глазах.

Будучи управляющим, этот вампир не мог не отметить факт, что все новички оказались женщинами. А разум позволил ему сделать и вполне правдоподобные догадки, идентично схожие с умозаключениями барона. Второй заместитель легко это понял. И всё же, с самым невинным выражением на лице, продолжил вести разговор в нужное ему русло окольными путями:

— В вашем отчёте за прошлый период присутствовала фраза об окончательной гибели сразу трёх новообращённых. Насколько я могу судить, с обстановкой в самих шахтах это никак не связано, однако точная причина смертей так и не названа… Мне не стоит волноваться за вероятные беспорядки?

— Нынешнее настроение жителей очень лояльное. Все мы верно служим на благо Ада.

Как же! Судя по всему, Эйтон верно служил исключительно наместнику Аджитанта. Иначе с чего бы ему противиться в том, чтобы хоть немного поспособствовать Аворфису? Зачем отвечать такой краткой и тривиальной фразой? Однако сам барон не намеревался покидать район шахт, пока не подтвердит или же, напротив, опровергнет свою догадку. А потому он довольно воскликнул:

— Прекрасно! В таком случае, им будет приятно, если я осмотрю поселение.

Угроза сработала. Вампир ощутимо сник, ибо на самом деле своих создателей его подчинённые люто ненавидели, да и почти не боялись их в силу собственного практически абсолютного бессмертия. Если бы не зависимость от кристаллов душ, то все работы давным-давно бы прекратились. Однако они работали, остервенело кляня демонов. И, другими словами, если второй заместитель начал бы по-хозяйски расхаживать по поселению, то кто-нибудь всенепременно высказал бы истинное мнение общественности. Кто-нибудь в согласии присоединился…

И тогда самой первой с плеч полетела бы голова самого лгуна-Эйтона!

— Как пожелает мой господин, — заметно бледнея, всё же произнёс управляющий, но его слова не имели особого значения.

Аворфис, не требуя желаемого напрямую, уже спровоцировал нужное развитие беседы. Заглядывать в дома, приступая к вежливым расспросам, стало бы для него бесполезной тратой сил, не приносящих удовольствия. Будущее можно было сделать значительно проще одной единственной фразой.

— Полагаю, мне следует начать осмотр именно с новообращённых, раз они, как вы говорили, тяжело вписываются в обстановку. Возможно, с моим присутствием эту проблему станет возможно исключить.

Эйтон непроизвольно и вполне по-человечески поджал губу, а там, сделав на взгляд Аворфиса верный выбор, сказал:

— Возможно, исключительно в целях экономии вашего времени, мой господин, будет лучше, если сначала вы примете мой последний отчёт? Он как раз завершён, а моя жена пока соберёт всех интересующих вас лиц во дворе дома.

— Вы женаты? — искренне удивился барон. Он не заметил ничего подобного. Хотя, быть может специфика вампиров…

— Это человеческий брак, — перебил мысли демона Эйтон, и интерес второго заместителя тут же угас.

— Меня устраивает ваше предложение.

К счастью, сбор новообращённых не затянулся, и Авофис несколько расслабился. Он, несмотря на передачу ему дел шахт, не имел особого права здесь находиться. Дядюшка, пусть и не озвучил этого вслух, явно не желал подобных визитов, исподволь препятствуя их вероятности. У барона не было даже нужных координат для телепортации! По сути, он воспользовался занятостью наместника да крошечной лазейкой в уставе, чтобы осуществить «проникновение». Но поведение Эйтона настолько согласовывалось с предположениями демона, что ему было ясно — посещение шахт стоило его стараний. Ну, а когда второй заместитель всё же увидел приведённых вампиров, то развеялись и его последние сомнения в необходимости совершения такого визита.

— Значит, те смерти были связаны именно с некоторыми нововведениями в обращение, — сухо заключил он.

Эйтон согласно кивнул, ничего не произнося вслух.

«Зачем же ты это задумал, дядюшка? Зачем?!» — мысленно застонал Аворфис.

Больше делать ему здесь было нечего. Обдумать полученные сведения можно было и в ином месте. Например, в собственном кабинете.

Второй заместитель осмотрел окружающее его пространство и сцепил пальцы в замок ещё крепче.

«Обращение в вампира», — мрачно думал он при этом.

Нет, несомненно, подобное являлось рациональнее постоянного вливания сил в человеческий организм. Всё-таки подобную «заботу» клетки людей самостоятельно в некий момент отвергали. Женщина могла погибнуть (и неожиданно) и через час, и через несколько тысяч лет. Да и не обладал наместник Аджитанта должным могуществом для столь серьёзного оттока собственной энергии. Однако, несмотря на логику в этом моменте, благоразумия в создании нечисти или нежити Аворфис не видел вовсе.

И всё же, кто в Аду не ведал, как мало общественное порицание заботит виконта Ал’Берита?

Хранитель летописей уже смог умело использовать то обстоятельство, что официальные требования к заместителям наместников не предъявляются столь строго, как к самим наместникам. Большей частью на выбор кандидатуры влияли личные предпочтения да традиция. Поэтому насмешка над пробелом в законодательстве (являющимся всего лишь лазейкой для выбора в помощники низших талантливых демонов) вышла яркой. Несомненно, её углубление станет похоже на особо дерзкое издевательство. Ведь с точки зрения закона ушлый дядюшка сможет сохранить должность даже за нежитью!

Но нет. Такого испытания его честь выдержать не могла.

Мир был взбудоражен.

Но знали об этом лишь избранные.

Насмешки над виконтом, открыто звучащие во всех городах Ада, доказывали действенность метода, избранного для прекращения кровосмешения, однако возникшую проблему не разрешали. А покончить с ней раз и навсегда было необходимо.

Демоны — не люди. Для них истина, что предпочтение собственной выгоды за счёт ослабления позиций всего Ада — это ненависть к своему народу. Так поступают только выродки. Демоны уверены, нарушение единых интересов — это предательство. Они убеждены, что возвышение своего эго в такой степени требует искоренения. Тот, кто идёт против своей крови обречён на изгнание, потому что разрушает свой мир. И потому ведающие, какого масштаба вероятная катастрофа может произойти, с первых слов приветствий перешли на обсуждение персоны ещё не рождённого первым заместителем наместника Аджитанта дитя. Ранее они не смели открыто проявлять своё беспокойство, дабы не дать тайне распространиться, но здесь, в Башне Совета, посторонних не было.

— Озвучит Рай свой протест или нет, мы сами не можем допустить появление такого рефаима!

Эмоциональный восклик был неузнаваем. Башня скрывала за мрачными завесами облик говоривших и искажала звуки.

— Можем, — опроверг сухой и равнодушный голос.

— Плод достаточно сформировался, чтобы сделать заключение — этот рефаим способен иметь потомков. И всем нам известно, чем это грозит!