Девушка неосознанно и, скорее всего, на «автомате», попыталась сдержать еще больший болевой стон. И последовавшие бы, вслед за ним, «спазмы». Вызванные «разрядом тока» от одной «точки», по всему телу. И сжала губы в «тугую полоску». Запоздало осознавая, как именно это выглядело и как выглядит сейчас. А в особенности, ощущается и чувствуется. Благо, еще не облизала по привычке. И не использовала зубы, закусив губы. Дабы снять «одной» болью – «другую», «перебив» внимание. «Перебила», но не «свое».

Теперь-то, шея «ушла» на «второй план», «отдав первенство» губам. Не без жертв! И не без темного, в меру, взгляда. С расширенными, так же в меру, но уже и довольно заметно, черными зрачками. С тяжелым «до», но в разы потяжелевшим еще, дыханием после. Из чуть приоткрытых губ… «Дело было – дрянь!».

Кому, как ни ей, знать это. Равно, как и эту «реакцию» его тела на ее. Но на что он «злился», сейчас? Что она сделала? Да, поздно поняла, что руку он так легко и просто, быстро, не уберет. Но он же и сейчас не убирал, если сильно хотел. И на это ли «злился»? Нет. Он, просто смотрел.

Не сводил взгляда и продолжал давить. Но скорее, надавливая. Попеременно, будто «массажируя» и «проминая». Но если он не «злился»… Мог ли, один и тот же взгляд, «характеризовать» одно чувство и эмоцию? Одно ощущение и «состояние»? Или… Нет? И в тех случаях было, тоже? Не злость, а желание? Не ярость, а… Похоть? Не отвращение, а… Возбуждение? Вожделение?

– … двойка. Почему же ты не лечишься?

И только, сейчас она посмела опустить взгляд на его губы. Приметив, не только явную сухость и растрескавшуюся кожу, но и небольшую ранку. Меньше, чем у нее, но… Симметрично! Даже, в этом они были похожи. До боли… Во всех смыслах. Но, в отличие от нее, Егор вряд ли терпел подобное обращение с собой. Просто… «Докинул» до «горки»! Иронично и… Символично! «Быку» нужна была тряпка «покрасней», чем имеющаяся в «запасе». Нужен был повод «посильнее» и «помощнее»… Свой собственный!

– Наверное, потому же, почему и ты…

Голос, настолько сник до хрипа и сухоты, сиплоты, что даже «резанул». «Шлифонул наждачкой». Но казалось, не только слух, а и все вокруг. И всех вокруг! Вызвав очередной столп мурашек по спине и мелкую дрожь во всем теле, следом.

Словив новую «волну шока» от происходящего, в общем. И от Егора, в частности. Девушка чуть приоткрыла губы. А после, еще немного. «Проецируя», «такую» же «широту», что была перед ней, на себе. «Отзеркаливая» ее.

Заслужив тихой «хмык», больше похожий на «рык» одобрения. Он же первый и он же последний. «Предупреждающий»! «Последнее предупреждение»…

– И, что же ты ему «такого» сказала, что он взял тебя «в оборот»? А не ту «малолетку», мать Тереза?

– Притворилась ее девушкой и ее «парой». Ее «партнером»! «Присыпав» все это дело возможной передачей некого «букета заболеваний». Который она носит, с некоторых пор… И который, он явно не захочет приобрести себе. А от кого и кто? Ему не составило труда «сложить два и два». А дальше, из «двух зол», было выбрано «наименьшее»… Точнее, «наибольшее»! Но это, уже «лирика». Кто над кем и кого «погоняет». «Погонял»…

– Действительно… Не уснул бы без этого!

А дальше все, как в «прокрутке» и «скоростной перемотке».

Мужской рывок. Касание губ. Щелчок замка, по ту сторону квартиры. Мужское «чертыханье», с двух сторон, от двери и от дивана. Женский прыжок через спинку дивана. И вот, София уже с курткой, рюкзаком и кофтой, у выхода встречает Александра.

– Закрылся еще, «щенок»! – фыркнул вошедший, сбрасывая ключи на крючок у тумбы. И вешая темно-зеленую кожаную куртку на вешалку. Оставшись в черно футболке и таких же джинсах. Заправленных в недоконца зашнурованные, в цвет кожанки, кожаные ботинки. Чуть выше щиколотки.

Он не стал, пока разуваться, надеясь, то ли проводить, еще девушку. То ли лишний раз не толкаться, в немаленькой, но небольшой прихожей. Но сняв верхнюю одежду, добавил «очков» ко «второму варианту».

– Но, хоть жива… Я рад. А «этот»?

– «Живее всех живых», – донеслось из гостиной.

В мыслях девушки, под закатывание глаз, промелькнула только одна фраза: «Вернулись к началу!».

– Побежала? – обратился русоволосый к девушке и получил положительный кивок от нее же, без слов. – Может, перекусишь с нами? Обещаю, никто не отравится, готовил я. Оставайся! После, кто-нибудь тебя довезет. Нечего по «темным переулкам» молодой девушке «таскаться»! И не надо делать такое лицо! – подметил мужчина, только заметив первые «звоночки» ее «гримасы упрямства». – Другие, на твоем месте, возраст-то «подзажали».

– А у нее, что с возрастом, что с языком, – послышались твердые мужские шаги и в прихожую «вплыл» Егор. – Одна и та же проблема – «отсутствие сжатия» и «зажима», «фиксированности»! А еще, «удержки за зубами». А что касается «темных переулков»…

И пусть, его взгляд был обращен на Александра. Девушка чувствовала, что соревнование «кого первого пилить взглядом», было проиграно ею, только на часть и только сейчас. В этот конкретный момент. Как только, сам Александр отпустит блондина из «плена» глаз своих. Она, тут же рухнет, с высоты «пасмурного неба» на «лесную арматуру». Буквально,«распнувшую» ее, в тот же миг! А после, в «ледяное озеро» с километровым «слоем льда», «разбившись» на «кусочки». Проникнет в «трещины», дойдя до «дна», и «распылится» о «камни» на нем! Но это, стоило того. Особенно, если учесть, что могло случиться, не случись русоволосый здесь и сейчас. Явно, что и ничего хорошего, с закрытой-то дверью!

«Второе стечение обстоятельств», как и финал, отпадали сами собой. Он бы ее, попросту, не отпустил. И «потеряв» на диване, «обрел» бы в прихожей, а там… Одному дьяволу известно, насколько дорога ему была бы лестница и насколько дорог потолок. По которой или в который, он бы влетел с ней на руках. И, прямо, в свою же комнату, как вариант. А может быть и «размениваться» бы не стал. Чего и не прихожая? Неудобное, зато оригинальное и необычное место.

– Правда, оставайся…

И вот, если сейчас это был не «змей искуситель». Собственной персоной и в теле Егора. То уже и никто, никто иной и другой! Даже, и тем более, не он сам.

Софию передернуло, в который раз на дню, но она уже и не замечала. Смирившись с тем, что теперь, всегда будет реагировать так и не «иначе». А не реагировать – не жить. Или не видеться с ним. Проще было – не жить. Он ж не отстанет!

А хуже то, что «не отстанет», в его разуме значило – ее. Он попросту, будет изводить ее на расстоянии. А в моментах встреч – лично. Буквально, «тыкая» в то, что произошло. И ожидая реакции и уже ее «встречного» шага. С той же самой «лыбой», кою он «давил» сейчас. Чем больше она будет его избегать, тем больше помнить. Собственно, что и случается с теми, кто пытается кого-то или что-то забыть. «Всегда помнить!». А в его случае, пока его, вечно.

– У Ксандера мастерски выходит лазанья. А как к ней подходит вино из его же «погребка», рядом с кладовой. М-мм… Пальчики оближешь! Заодно и компанию мне составишь. Второй этаж – не в тягость, но веселее же вместе, чем одному…

– Спасибо, но… – взгляд карих глаз падает на Егора, после, тут же, «перелетает» на Александра. Под «мычание» и какую-то, только ему понятную обиду и совершенно непонятную девушке. – Нет! Вынуждена отказаться. И так, уже поздно. «Мама» не одобрит. Она и так, и так, конечно не одобрит. Но если к позднему приезду, добавится еще и запах алкоголя… Не лучшее будет «сочетание». Побегу!

– Ладно! Но обязательно «отзвонись», по приезду, – крикнул вслед мужчина.

– Хорошо, пока! – девушка запрыгнула в лифт.

И до закрытия дверей и чуть позже, пока позволяла совесть, слушала продолжение их беседы:

– До встречи…