Даже, если они таковыми и не являлись, целиком или частично. Они могли, в любой момент, в них перейти и «перетечь». А у нее нет никакого желания это «рассусоливать». Все, что хотела и могла, она высказала ранее.

– Ну, слава дьяволу, ее все! «Двойственно», – прищурился Егор и «отзеркалил» девушку, укладывая голову на свою левую руку. Свободной же правой рукой, он, мало по малу, начал накручивать ее длинные пряди волос на свои пальцы. Не менее длинные и музыкальные, указательный и средний. – Не знаю, даже от чего грустнее. От того, что я не смог бы тебя, в любой другой момент, удивить? Или от того, что могу, но ты во мне сомневаешься? В моей способности решать проблемы, чьи бы они не оказались. Даже, твои…

– Ты сжег его вместе с моей кофтой?

Тактика «не принятия во внимания» и «смены угла обзора», «преломления мировоззрения», как и «смены темы». «Перевода» ее в «нужное», для одного из двоих, «русло». Для одной… Сработала бы. Сработала! Но с кем-то другим. С ребенком, да. С взрослым, да. Не сразу, правда… И не с любым… Сработала бы! Но не с таким. Не с Егором!

Его же, наоборот «подзадоривало» и «провоцировало» все. «Начало», «середина» и «конец»… В особенности, нравился «процесс». Чем дольше его не замечали, не уделяли «должного внимания», и не придавали значения его «скромной персоне», в словах или действиях, тем дальше он шел. И тем ярче горел «зеленый свет», на фоне «серого светофора». А это – похлеще обычного желтого или синего пламени свечи.

София «прогадала», в этом моменте. Но, еще надеялась на, какое-никакое, какое-то чудо! Не в виде милости откуда-то и от кого-то, что он сам смилостивится и отпустит ее «восвояси». А, что кто-то придет раньше того, чем он это все «завершит». Водрузив собственной «вишенкой на торте» или «звездой на елке». И одному, только богу известно. Да скорее и дьяволу! Что будет гореть «ее» цветом сильнее, щеки с ушами или губы с шеей.

На «последние», из которых, он смотрит не в первый раз. Но впервые, так долго. Будто, нехотя переводя взгляд с «одних» на «другую», и обратно. Обдумывая и «растягивая удовольствие», «оттягивая» его. «Пробуя на вкус» и «обсасывая»… Пока, только в мыслях.

А Софии стоило отдать должное, она «не умея – умеючи», выбеляла «нужные» части тела. И «открывала» их! Даже, не зная и не представляя, насколько точно «била в цель», «своими» и по «его»… Пусть и не «v-образным вырезом». Но… И «дугообразного», от плеча к плечу, хватало, чтобы еще и «размах» ключиц оценить. А там и их «выпираемость»…

– Все «свое», найдешь там же, где и прежде. Где и раньше…

Теперь и ее ноги были согнуты в коленях. А сама девушка была придвинута за них, не теряя «зрительного контакта». Но и понимая, что он умышленно не «держит дистанцию» между ними. «Дистанцию», «возведенную» им же, как «рамкой» и одной из «граней». Буквально, «стеной». Не «держит», но и не «ломает». Не «рушит» сам. Дает ей право решить, как в игре – выбрать один из финалов. Но «один» из «них», ее не устраивал уже точно. Не тот, где он, в любой момент, может перевести все в шутку и обсмеять ее. Столько «тот», где… Она в глаза ему, после смотреть не сможет!

Ведь, при «первом стечении». Что, скорее всего… Она поцелует своего «брата». Пусть и не «родного». Вообще, «никакого». Учитывая, что и Александр им – «званный отец». Им обоим! Но, все же… Это – порушит ее «мирок из установленных правил и догматов». Одному из которых имя, все-таки и как ни крути. В ее «чистом» и «светлом», прекрасном разуме, «инцест»! Какой-никакой… Что неправильно и стыдно! Незаконно и пошло, порочно! Пусть, это и всего лишь поцелуй. И «разрешение», спрашивается на свадьбу. Или, как у ее «брата», на нее и ребенка. Нужно будет объясниться!

А при «втором стечении»… Это может ничего и не значить. Но тогда, им обоим наплевать на то, с кем и как, где и когда, почему и зачем… А с чувствами, ни он, ни она, не «играют»! Как она могла, уже понять по его «педантичности» ко всему! И по количеству его отношений «на стороне». «Меньшему», в отличие от качества и с его стороны! Опять же, со слов Никиты. Где «второму», «второй», в действительности, было наплевать. Но вот, «первому»…

Будет или не будет? И будет ли он искать «повтора» и встречи?! При «втором стечении», точно будет. Это – она знала и могла сказать, наперед и наверняка! Уж, если он что-то задумал. Будь это – мечтой, целью или «идеей фикс»… Он это исполнял. От начала и до конца. Побеждал всех и во всем, вся! И что, тогда делать?

– Для попавшей в такую глупую и простую. Даже, тупую и пустую, ситуацию ранее. Ты слишком много и долго думаешь сейчас, – фыркнул Егор, беря все в свои руки, буквально, но не до конца. Пока, только ее подбородок и в свою левую ладонь. Свободную, от ее же волос. Теперь, он не облокачивался, что позволяло ему, в одну секунду и в один момент, сжать обе свои руки на ее шее и прижать к себе. Но он медлил, оставляя все так, как есть. – Там-то, не думала! А здесь, что? Или тебя, куда более привлекают человеческие мужики? В каких-то рваных и мокрых тряпках, в «отрепье»? Пьяные «вдрызг» и под пятьдесят, с залысиной и пивным животом? Как и всем упитанным телом, в принципе?! Одежда, могла меня натолкнуть меня на какую-то «специфичность» твоих мыслей, твоих вкусов, в том или ином. Но чтобы настолько все плохо, в симпатии к противоположному полу и в таком «разрезе»?! Я тебя недооценил! Хотя, на задворках «скребет» и «переоценка». Будто, хотел «большего», а получил то, что получил. Обидненько!

– Я поняла, ты пьян! – «подвела черту» София, вызывая смех блондина и у себя же свой собственный шок.

Казалось бы, куда больше? Она и после улыбки-то, не «отошла» еще. А тут, смех! При ней и с ней. Не над ней, хоть и с нее. И куда, спрашивается, больше?! Еще немного и она умрет не от страха, к этому парню. В «разрезе» ужаса и какой-то паники. А в «разрезе», его «многогранности» и неизведанности. Его «человечности»! Эмоций и чувств, ощущений, которые, как оказалось, даже ему не чужды.

– А ты переводишь тему и снова «путаешь следы», – отсмеялся Егор, возвращая себе, какую-никакую, серьезность и адекватность.

Продолжая «веселиться» на «задворках» глаз. «Искры», так и летели. «Черти» решили проверить «легко возгораемость» и «воспламеняемость» его «арматуры». И что-то подсказывало, что как вода может гореть, в одном случае из ста. А палка стрелять, раз в год, как и ружье, висящее на гвозде стены. Так и это «чудо природы», полыхнет не «дюжинным пламенем». И пока, это были «искры» и отражение языков пламени камина, девушка могла соизмерить и приумножить то, что было сейчас. До того, что будет после и его личным «огнем», «пожарищем»! Тот самый момент, когда ей захотелось «фрустрации» и «несовпадения ожиданий и возможности».

– Нет! Я не пьян. Ни в каком из «вариантов», о которых ты, скорее всего, подумала. Ни грамма алкоголя. Ноль! Но «пара грамм силы» от этого м*дака. Опять же… Сомнения – твои, а «обидка» – моя. Но пьян, в том «варианте», о котором ты не подумала. Но ты никогда не умела и не умеешь, ценить себя. Осознавать сое значение и значимость! Говоря или, хотя бы, думая о себе. Помимо кого-то или чего-то, кроме других! Потому, что ты не делаешь: ни того, ни другого! Опять же, из-за других!

– Пришлось показать, на его же примере и ему же, что девушек зажимать по «темным подворотням», под ночь, не стоит. Равно, как и раздевать, со всеми «вытекающими». Видимо, не «доставшееся» тебе, ушло на «лечение» и «залечивание», кого-то до тебя. Не «такого» же, как он. Но что-то, вроде тебя или меня. Вроде Карины… Жаль! И как ты там сказал? «Обидка»? Да. Печаль и обида…

– За «когти» и «шипы», «твердая четверка»! Нужно будет поработать над «техникой». А за «блок», твердая… – слегка нажав на корку застывшей крови на губе, образовавшуюся поверх раны. Он заслышал тихий стон и хотел погладить места ушиба, но не успел.