— Ты бы хоть указатель поставил, где тебя искать, а то все конюшни обошла, пока нашла, — фыркнула я в ответ, вешая свою сумку на крючок у входа.

Откуда-то из глубины помещения вышел Толль, отряхивая руки в больших плотных перчатках. С них во все стороны летела то ли пыль, то ли мелкий песок.

— Мы тут вроде волшебники, могла бы и колдануть что-нибудь на поиск.

Я скривилась, передразнивая его. Признаваться в том, что вообще не владею магией выше школьного и бытового уровня, не было никакого желания. Готова спорить, он бы после этого весь месяц надо мной издевался.

— Каков фронт работ? — спросила его, завязывая за спиной огромный фартук, который почти полностью закрывал одежду спереди и минимум половину — сзади. — Снова сначала делаем, потом думаем?

— Лучше делать, чем не делать, — хмуро ответил он, скидывая перчатки на низенькую скамью. Надо грифонам стойла почистить. Как думаешь, такое они тоже могут сами проворачивать?

— Вполне вероятно, — подумав, ответила я. — Хотя в учебнике ничего такого не написано.

— В таком случае…

Сириус кинул в меня шваброй, которую я едва успела поймать. Потом так же швырнул в меня тряпку. От ведра уже пришлось уворачиваться. Толль самодовольно хмыкнул, левитацией поставил ведро в его естественное положение и как ни в чём не бывало уточнил:

— Воду сама набрать сможешь?

Я огляделась:

— А где тут кран?

Тот расхохотался, но буквально через две секунды резко замолчал и мрачно ответил:

— Возле домов кентавров есть колодец.

После чего взял другое ведро, которое тут же на глазах само наполнилось водой, налил в него немного мыла из баночки, достал из кармана фартука резиновые перчатки и натянул их на руки, после чего молча удалился в дальний конец конюшни.

Мои кулаки в бешенстве сжались. Изо всех сил пнула ведро, и оно с грохотом покатилось по полу.

— А девушке помочь слабо, да?! Тоже мне, мужчина, манеры так и прут! Знала, что в глушь попала, но даже для уровня провинциального школьника твоё воспитание едва на троечку потянет! У тебя предки — егеря в глухом лесу, что ли? Среди волков рос, тебя к людям вообще подпускать нельзя! И правильно сделали, что одного в этих конюшнях оставили!

Воцарилась тишина. Он ни разу не прервал мой дурацкий монолог, и не показался. Когда молчание затянулось, мне стало страшно.

— Что ты сказала, рыжая? — раздался тихий, приглушённый голос.

— У меня имя вообще-то есть! — храбро крикнула я в ответ, хотя колени нехорошо задрожали. — Лисанэтта Блик. Можешь называть меня просто: госпожа Блик.

В одно мгновение он оказался возле меня. Мой фартук на груди был зажат в его кулаке, а глаза Толля, смотрящие сверху вниз, угрожающе приблизились к моему лицу. Чёрт возьми, телепортация?! Или скоростное перемещение? Откуда у него такие навыки?

— Кто бы говорил о манерах, — прошипел он сквозь зубы. — Припёрлась, свои порядки наводить начала, нос выше головы задрала и считает, что лучше других. Даже воды себе в ведро набрать не может, недоучка.

— Быстро отпустил меня, — мой голос вдруг стал низким. — Или узнаешь, за что меня наказали.

— Думаю, ты раньше узнаешь, за что наказали меня, — ухмыльнулся он, и внезапный приступ тошноты подкатил к горлу.

И правда, а за что его наказали? Учитывая те слухи, что ходили вокруг него по всей Академии, да если сопоставить с моим проступком… то стоит быть аккуратнее? Наверное…

— Да ты слабак просто, — слова вырывались уже против моего желания. — Настолько слаб, что не способен даже контролировать свои стихии. Любой двоечник к третьему классу способен держать их в узде, но ты, видимо…

Договорить я не успела, потому что слева прилетела знатная пощёчина, выбившая меня из колеи на несколько невыносимо длинных секунд.

— Ещё хоть слово…

— Фу, как баба, честное слово! Пощёчина! — я плюнула ему прямо в лицо и в следующее же мгновение поняла, что зря.

Всё произошло невероятно быстро. Сначала в его глазах вспыхнули молнии и тут же погасли, прямо как вчера. Потом снизу задул сильный ветер, ставя дыбом наши волосы и задирая края одежды. Я даже успела увидеть татуировку, занимавшую полголовы Сириуса. Но тут ветер завихрился, словно мы стояли в центре смерча, после чего этот смерч стал стремительно расти в ширину. Заревели и захлопали крыльями грифоны, крупные капли воды заметались в воздухе, больно ударяя по лицу. Но Толль словно не обращал на это всё внимание. Он стоял неподвижно, крепко схватив меня за фартук и неотрывно глядя в лицо. Глаза его при этом стали серыми и безжизненными, только скулы проступили от напряжения.

— Прекрати это! — я пыталась перекричать ветер. — Животные боятся!

Мне, конечно, тоже было страшно. Но если что-нибудь случится со мной, никто ничего не предъявит, а вот если что-то случится с грифонами…

Словно слыша мои мысли, один из грифонов выскочил из своего стойла. Он махал крыльями, цепляя стенки, и ревел то ли от страха, то ли от боли. Я пыталась сдержаться, но тело начало действовать само, основываясь на самых простых инстинктах: из горла вырвался пронзительный крик, руки накрыли голову, а ноги попытались согнуться в приседе, словно стремилась стать маленькой и незаметной. Рука Сириуса разжалась, позволив мне сесть на корточки и, закрыв глаза, свернуться в клубочек. Прямо над ухом раздался оглушительный рёв, но я уже не видела происходящего. Шум ветра глушил все звуки. На какое-то время мир вокруг превратился для меня в одну сплошную кашу.

Вдруг ветер стих. Со всех сторон на разные голоса ревели и фырчали грифоны. Я осторожно огляделась и обнаружила полностью разгромленную конюшню: утварь валялась везде, где только можно, в воздухе летали мелкие пёрышки, по полу разметалось сено и огрызки овощей. «Так, — пронеслось в голове, — надо проверить животных.» Но как только я встала на ноги, услышала характерные хлопки крупных и сильных крыльев.

«Боги! Грифон сбежал! Где этот Сириус, когда он так нужен?!» Вспомнилось, как прошлым вечером он грозился слевитировать вредного грифона-подростка, мог бы, наверное, и сейчас вернуть перепуганного Зверя.

— Толль! — заорала я, выскакивая на улицу и оглядываясь. — То-олль!

Напарник обнаружился в воздухе. Он руками держался за беспорядочно летающего взрослого грифона, словно обнимая его, но я точно знала: он на грани падения. Долго так не продержишься.

— Левитируй себя! — кричала я, бросаясь обратно в конюшню. — Я сейчас!

«Лишь бы он продержался. У меня всего несколько секунд.»

Конфликты — конфликтами, драки — драками, а бросать человека в ситуации, где ему грозит смерть, пусть даже он так себе человек…

Решение пришло буквально в одно мгновение. Если верховая езда на грифонах не сильно отличается от коней, то шансы помочь Сириусу ещё есть. Забежав в конюшню, я бросилась снимать с цепи другое взрослое животное. Он был на удивление спокоен, даже не мерил шагами своё стойло, как это делали другие, успокаивая пошатнувшиеся нервишки.

— Давай, дружок, их надо спасать, — проговорила я, положив руку на холку грифону. Тот медленно кивнул и я, обрадованно улыбнувшись, схватилась за ремень на его шее и прыжком залезла на спину.

Сидеть оказалось даже удобнее, чем на коне: грифон был мягким и широким. Вот только держаться за него ногами куда сложнее. Я зажала в зубах тонкий ремень, который наездники используют для дрессировки грифонов, и чуть пристукнула пятками, дав тем самым команду животному. Оно встряхнулось и иноходью бросилось на выход.

— Давай к ним! — скомандовала я. Грифон послушно раскрыл крылья за моей спиной, взял небольшой разбег и взмыл в воздух. У меня от страха чуть сердце не остановилось. Невольно представила, какого же сейчас Сириусу, он-то не сидит на послушном грифоне, а висит — на перепуганном. Неплохая такая разница.

— Толль! Держись крепче! — кричала я, будто мои слова чем-то помогли бы ему удержаться.

Когда мы почти достигли той же высоты, на которой метался испуганный грифон, я обратила внимание, что совсем рядом, на крыше Академии, широкие и свободные круглые площадки. Странно, никогда раньше их не замечала. Думала, все крыши здания — покатые и в черепице…