Наконец увидеть друга, конечно, было огромным облегчением. Но это не изменяет факта, что он занимался какой-то подозрительной деятельностью на нашей кухне.

— Что здесь происходит? — спросила я, оглядывая передвинутую мебель, перевернутый обеденный стол, наставленные друг на друга табуретки и постеленные на пол газеты.

— Вытяжка у вас совсем хреновая.

— Это еще что зн…

Не успела я закончить предложение, как он оторвал решетку от стены вместе с саморезами, на которые она была прикреплена. Из дыры в вытяжке вывалился огромный ком пыли и паутины, отчего мы все закашлялись.

— С чего это ты начал волноваться о нашей вытяжке? Никто к ней не притрагивался уже лет тридцать. — спросила я, пройдя к неработающему холодильнику.

Хайд догадался отрубить электричество во всем доме.

— Оно и видно, — чихнув, пробормотал он. — На кухне невозможно курить. Тут теперь как на «Шоу с Джонни Карсоном» в шестидесятых.

Мы с другом одновременно перекрестились, а Кара, глядя на это, закатила глаза.

У нас с Хайдом был собственный пантеон богов, и имя Джонни лично нами было занесено в Лику Святых. Яростно проповедуя свою религию, мы считаем богохульством упоминать таких великих людей в суе.

— Я скоро не смогу разглядеть, что там творится в вырезе Кары, а это серьезно, потому что цвет ее лифчика обычно может определить даже больной амоврозом.

— Иди к черту, Хайд. — равнодушно бросила подруга.

— Я тоже тебя люблю, крошка. Отличный пуш-ап. — послав воздушный поцелуй, он протянул ей свою недокуренную сигарету, мешавшую ему заниматься делами.

Хайд начал прочищать вытяжку, стряхивая весь мусор в раковину, пока я доставала себе яблочный сок.

— Эй, Джул, ставь шланг! — он постучал в окно моему брату, перелезающему через забор заднего двора соседей.

— Вы подключаетесь к вытяжке Брайтонов? — полюбопытствовала Кара.

— Их собака вечно лает как резанная, так что пусть от этой кучки недоумков будет хоть какая-то польза, — входная дверь хлопнула и явила нам Джека, молча прошествовавшего к холодильнику.

Без лишних слов он достал себе бутылку пива, открыл ее о торчащий край раковины и, не обратив никакого внимания на все происходящее, вышел из другого входа.

В этом весь Джек — никогда не здоровается, не прощается, не извиняется, не устанавливает ни с кем зрительный контакт. Иногда кажется, что у нашего паршивого кота Тони больше социальных навыков, чем у него.

Для меня все еще секрет, как это Джек может быть геем с двадцатилетним стажем, если он является практически самым бесчувственным и толстокожим человеком, которого я когда-либо знала, и как Чарли смог провести с ним так много времени и не задушить во сне подушкой.

Родители всегда больше напоминали мне двух лучших друзей, нежели влюбленную пару, они не держались за руки, не ходили на свидания, не отмечали годовщины знакомства, у них даже ласковых кличек друг для друга не было. Максимум, на что они способны, так это на редкие крепкие объятия. Я знаю, что они просто не любят все эти стереотипы, сложившиеся о людях нетрадиционной ориентации, но навящивая мысль о том, что мои отцы просто притворяются геями, все же прокралась в мою голову, и я никак не могу от нее отделаться.

— Ты точно в этом уверен, Хайд? — задрав голову, спросила я еще раз, протягивая другу толстенный конец шланга, который он просунул в вытяжку.

— Скорее да, чем нет, — пожал плечами он.

Когда я ущипнула его за бедро, он зашипел.

Казалось, все происходящее волновало исключительно меня одну. Кара сидела на стуле, раскуривая сигарету и меняя фильтры в Снэпчате, а Джулиан сосредоточился на обтекании слюнями, пока пялился на ноги моей подруги, облаченные в короткую джинсовую юбку.

— Спокойно, медвежонок, у меня все под контролем. — откликнулся Хайд.

Именно на этих словах я и поняла, что у нас большие проблемы.

Но было уже слишком поздно.

Из шланга раздались странные шипяшие звуки, и прежде чем мы успели хотя бы моргнуть, это случилось.

С резким ревом вытяжка взорвалась, и отодрала вместе с собой огромный кусок стены, который затопил весь пол на кухне.

В наступившей тишине, покрытые белой пылью и кусочками штукатурки, мы пытались отдышаться и осознать произошедшее.

— Хорошо, что газеты постелили, да? — нервно подал голос Хайд, скрючившийся на кухонной тумбе.

Прикрыв отяжелевшие от слоя пыли веки, я сделала глубокий вдох.

— Тебе конец, — со страхом проговорил Джулиан, глядя на меня.

— Беги, — посоветовала Кара.

— Не поможет, — проговорила я, злобно сдувая мешающий локон волос с глаз.

Хайд сорвался с места и я побежала вслед за ним.

Иногда мне кажется, что я делаю что-то не так в этой жизни. Практически все, на самом деле.

Уровень моей кармы ушел в такой минус, что в следующей реинкарнации я, скорее всего, буду планктоном, которого засосет в желудок огромного кита.

Да и шансы попасть в список хороших детей Санты в этом году у меня падали довольно-таки зрелищно. Но что я могу поделать? Хайд — конкретный придурок.

Я пыталась поймать его, пока Джулиан и Кара надеялись поймать меня, чтобы хоть кто-то из поколения Картеров избежал участи тюремного заключения.

Сумасшедшим извилистым паровозиком мы пробежали всю Восток-Керби вдоль и поперек и успели вернуться обратно к нашему дому. Хайд, видимо, надеялся, что в этом марафоне у меня закончится дыхание, но фортуна оказалась не на его стороне.

Школа выживания Джека наконец-то начала работать на меня. В условиях чрезвычайных ситуаций я могу надрать задницу любому легкоатлету.

Набросившись на Хайла со спины, я повалила его тушу на траву нашего заднего двора, а затем оседлала в попытках придушить. Звуки, которые мы издавали, были похожи на кульминацию фильма «Пришествие Дьявола», и я не знаю, кто из нас был одержимой демоном Самантой.

— Твои последние слова, — потребовала я, сжимая пальцы на горле Хайда, пока Кара с братом пытались стащить меня с него.

— Не делай этого. — прохрипел он, краснея. — Я хочу увидеть пятнадцатый сезон «Шоу Эллен».

— Ты будешь гореть в аду. Нет, хуже! Ты там будешь смотреть все стендапы Джея Лено!

— Он не умер.

— Пока что нет. — я сильнее надавила на ту часть, где, по идее, должна проходить трахея.

У Хайда на лбу вздулась вена.

— Тэдди, ты же его прикончишь! — Кара пыталась разлепить мои пальцы, хотя и прекрасно знала, что в гневе я несокрушима. — А вы с ним еще даже не досмотрели последний сезон «Холостяка»!

— Я уже посмотрела! — рявкнула я.

— Что?! — удивился мой задыхающийся друг. — Да как ты…

Пелена ярости застелила мне глаза, и только когда я перестала чувствовать сопротивления Хайда, меня немного отпустило.

Тогда я и поняла, что, кажется, убила лучшего друга.

. .

День уже клонился к концу, закат играл своими последними красками, окрашивая небо во все оттенки розового и сиреневого. Я сидела и думала, как было бы здорово, если бы я жила в какой-нибудь Пасадене, где у меня был бы маленький, уютный дом, палисадник, гамак, чашка травяного настоя и горячий садовник, которому я бы платила двойную ставку за работу без рубашки.

Моя концепция рая не такая уж и навороченная. Я не требую многого. Никакого Эдемского сада, чаепития с Иисусом или игры в гольф с апостолами. Я просто хочу состариться с раздражающими внуками и мужем-маразматиком со вставной челюстью, а не с кучей лесбиянок в женской колонии строгого режима.

Но в итоге посмотрите, где я. Вот именно. Раем даже и не пахнет.

Все еще Детройт. Все еще в полном дерьме. Покрыта строительной пылью и грязью.

Выкусите, Адам и Ева.

Когда приехали копы, я сидела на одной из перевернутых шин на нашем заднем дворе, уставившись в одну точку.

— Прости, что разхреначил вашу кухню. — извинился Хайд, сидя на другой шине рядом со мной и прикладывая лед к разбитому виску, на который упала оторванная во время взрыва плитка.