— Что это только что было?

— Невероятное везение. Восьмое чудо света или благословение господне — что-то из этого, точно. — выдавила из себя я.

— И что нам делать?

— Рвать когти, пока он не очухался!

Приведя себя в порядок, мы с Даунтауном вернулись на кухне, успев застать, как Мойра отчитывает Джека за то, что он опоздал на молитву. Сам Джек при этом невозмутимо уселся за стол. Он отказался от горячего, заменив его выпивкой. Джек из тех людей, кому нужна одна бутылка пива, чтобы вернуться к жизни, вторая — чтобы прожить ее, и третья — достать до радуги.

— Старуха Пибоди померла, — во всеуслышание объявил он после пары глотков.

За столом, да и вообще на целой кухне, стало тихо, как в городском морге. Все и думать забыли о подливке. Все, кроме Джулиана, конечно же.

— Наконец-то! — с набитым ртом проговорил он. — Я ей памперсом сменил даже больше, чем Китти. Если бы она не откинулась сама, придушил бы ее собственными руками.

Старуха Пибоди — наша дальняя-предальняя родственница. Я даже не помню, по чьей линии. Знаю только, что у нее был частный дом с постриженной лужайкой и отличная коллекция белого золота.

И все с нетерпением ждали, когда она отойдет в мир иной, чтобы все наконец-то по наследству досталось нам. Знаю, звучит ужасно, но таковы реалии Картеров.

— Ну и? — требовала продолжения Мойра. — Кому по наследству достается все ее добро?

— Мне. — сказал он, но поднял палец вверх, прежде чем все мы начали пищать от счастья.

— Ну что на этот раз? — закатила глаза тетя.

— Я не могу вступить наследство. — пожал плечами Джек.

— Почему? — спросил Чарли.

— Я чертов банкрот, вот почему! По закону все барахло старухи Пибоди уходит банкам, понимаете?!

Глотнув еще пива, Джек безразлично откинулся на спинке стула и добавил:

— В следующую субботу приставы забирают грузовик. Еще через месяц — дом. Кто-то выкупил этот участок под чертову парковку.

— Кто? — без особого интереса зачем-то поинтересовалась я.

— «Роджерс Комбайн». Олухи из Чикаго.

Мы с Артуром встретились взглядом. По его лицу сложно было понять, что он думает по поводу всех грязных банкротских скелетов в шкафу Картеров, которые выбрались наружу.

— Ну все, — Хайд снял шляпу и пошел к холодильнику. — Я достаю водку.

— Господи боже, Хайд! — воскликнула Мойра. — Что ты сотворил с волосами?!

Если коротко описать то, что происходило на голове у друга — у него теперь была прическа, как у Нэнси Рейган в начале восьмидесятых. И волосы цвета грустных водорослей, выгоревших на берегу песчаного пляжа.

— У тебя на голове кто-то помер, чувак.

Но Хайд ничего не ответил, уже опрокидывая в себя стопку прозрачной жидкости.

Николь встала и оглядела всю нашу семью. Глаза Мэгги в тот момент — это испуганный взгляд оленя в свете машинных фар. Сестра после такого спектакля вот-вот лишится любви всей своей жизни.

— Черта с два ты поешь в церковном хоре, да, Тэдди? — усмехнулась Николь.

Когда Хайд протянул ей стопку водки, та выпила ее, не морщась.

— Травку кто-нибудь будет? — Николь снова ввела всех в ступор.

Сначала ответом ей была только тишина. А затем послышался первый смешок. Это со своего места давилась смехом Мойра. Устав сдерживать накатившую истерику, она засмеялась уже во весь голос. Затем к ней присоединились Чарли с Хайдом и Карой.

Только Джек сидел все в той же позе, как всегда считая нас всех сумасшедшими и раздражающими. И Даунтаун стоял истуканом, не понимая, что происходит.

А происходили просто мы. Вымучивая из себя этот дурацкий, совсем не подходящий к печальному случаю взрывной хохот, мы снова бежали от урагана, готового заглотить нас целиком. День, когда мы начнем всерьез воспринимать наваливающиеся на нас проблемы, будет концом всей родословной Картеров.

Завалившись на подергивающиеся от смеха плечи отца, я тоже улыбалась.

Хоть душа и ушла куда-то мне пятки, я все равно пыталась навсегда запомнить нашу богемскую захламленную кухню именно такой. С неоттирающимися от жира сковородками и запахом подливки, приготовленной Мойрой. С громко бьющимися сердцами, смехом и улыбками. С навечно запечатленным здесь беззаботным счастьем.

Примечания к главе:

(*) Округ Ван-Бьюрен (англ. VanBurenCounty) — располагается в штате Мичиган, США.Официально образован в 1829 году.

Джек пригрозил перочинным ножиком выковырять глазницы тому, кто внял мольбам Хайда и все-таки включил ему караоке. Мой друг с микрофоном в руках — это оружие массового поражения, на чьем счету трагическая гибель стольких барабанных перепонок в радиусе мили, что он, скорее всего, уже никогда не попадет в рай.

Его соседкой в кипящем котле после устроенного мини-геноцида вполне могла бы стать новая подружка Мэгги. Но Николь недолго продержалась на ногах и отключилась на диване посреди припева старой песни Кармен Электры.

— О боже, мне что-то подобное снилось в кошмаре на прошлой неделе. — заметила Кара, пока мы наблюдали за малобюджетным мюзиклом, разворачивающимся посреди нашей гостиной.

— У Хайда была тяжелая неделя. Дай ему поразвлекаться, — закатила глаза я.

— Я знаю все стадии его развлечений. Когда он перейдет на Мадонну — опять нагрянут копы. А если решит покуситься на Бейонсе — я выпотрошу его, как мясник перед открытием сезона барбекю. Ну все, я иду в атаку! — Кара двинулась с места, решив положить конец вечеринке.

Когда экран телевизора потух, Хайд и бровью не повел. Только с нарочитой драматичностью бросил микрофон от караоке на ковер, а затем улегся туда сам.

— Я иду домой. — объявила ему подруга, склонившись над распластавшимся телом. — Ты со мной?

— Я с тобой больше не живу. Мне нужно почистить ауру, а это невозможно сделать, пока твой дружок разгуливает по квартире с пиструном в виде старой заколки из долларового магазина.

Кара только пожала плечами и невозмутимо направилась к выходу.

— Если больше нечем заняться, можешь разлагаться тут и дальше. Кстати, дурень, — тонкие косички Кары в самый последний момент выглянули из-за дверного косяка вместе с ее головой. — Я разбила ту тупую вазу из гостиной об еще более тупую башку Шона и послала его к черту.

— Ну и зачем? — Хайд приподнялся на локтях, напрасно стараясь сохранить незаинтересованный вид.

— Он назвал тебя педиком. Так что не удивляйся, когда увидишь его крошечные яйца подвешенными над входной дверью. — усмехнувшись, она исчезла из-за стены коридора.

— Это была моя любимая ваза, между прочим! Я торговался за нее на рынке почти пятнадцать минут с какой-то глухой, старой кошёлкой. — прокричал ей вдогонку Хайд.

Улыбаясь, я кинула ему проклятую старушечью шляпку с искусственными цветами.

— Ну что? — с укором посмотрел на меня друг.

— Ты ведь пойдешь за ней?

Хайд закатил глаза.

— Ну конечно. Кто-то же должен выбросить использованные презервативы, которые повсюду раскидал этот недоумок.

До самого коридора, где только недавно исчезла наша подруга, он шел вразвалку, а у двери стартанул на улицу, что есть мочи.

— А что здесь происходит? — Артур незаметно подобрался ко мне из-за спины, заставив вздрогнуть от вопроса.

— Клиническая стадия самообмана. — хмыкнула я.

Хайд, наверно, никогда в жизни никому не признается, что скучал по Каре досмерти.

Я все еще следила за мигающими фарами нашего старого грузовика, на котором Чарли вызвался подбросить Кару и Хайда до дома.

— Что ни день, то новые психологические диагнозы. — прокомментировал Артур.

— Да уж.

Когда фары грузовика Чарли исчезли из зоны видимости, следить уже было не за чем. В окне отражался только слабый свет висящей в гостиной люстры и очертания фигуры застывшего за мной Даунтауна.

— Тэдди, — он дотронулся до моей ладони и развернул лицом к себе.

— Ты уже уходишь? — в произнесенные слова против воли пробрались нотки огорчения.