— Двери на все дворцовые лестницы перекрыли, Ваше Высочество. Желающих слишком много. Боюсь, без обид не обойдется. Но иначе нас ждет давка.

— Вы всё правильно сделали, зу Орфи, — кивнула Мари. — Лучше обиженные, чем травмированные. Верно, зу Греди? — обратилась она к Милле, лечившей стихийников с низов. Та стояла неподалеку и тепло улыбалась новоявленной Принцессе.

— Не поспоришь, Ваше Высочество, — Милла шагнула ближе. — Прошу, уделите мне несколько минут после мероприятия. Хочу обсудить кое-что важное. Я записалась на прием. Но он только через три дня, а дело не терпит отлагательств.

— Пусть зу Греди проводят в приемный зал на семнадцатом этаже, когда здесь всё закончится, — велела Мари страже и получила благодарную улыбку от Миллы.

И вдруг дочка Королевского лекаря сделала ещё кое-что. Кокетливо помахала пальцами Витту. А тот… тот странно кашлянул и покраснел, как мальчишка. У Мари аж дыхание перехватило от неожиданности. И от негодования, кажется. Хотя какое ее дело, есть между Виттом и Миллой что-то или нет? Они подходят друг другу. Оба порядочные и благородные. И отличаются от большинства обитателей Замка.

— Ваше Высочество, пора, — шепнул Витт почти в ухо, и горячее дыхание обожгло кожу огнём. — Мы и так задержались.

Он благоразумно сказал «мы», а не «вы».

Мари мгновенно сосредоточилась на происходящем, выбросив из головы всё лишнее. Сделала несколько глубоких вдохов и шагнула на крышу. Туда, где собралась толпа. Раза в два больше, чем в прошлый раз, когда «безродная шу» явилась заявлять о правах на трон. Мгновение, и наступила тишина. Все взоры приковались к Принцессе. Казалось, даже редкие снежинки, что падали с неба, замерли в почтении. Но нет, они падали. Просто очень медленно, будто хотели продлить секунды полета.

Мари не видела лиц. Взгляд устремился к кубу Дворцов. Его специально передвинули. Установили на возвышении, дабы все увидели, что будет происходить внутри.

— Это будет метель, — объявила Мари громко, остановившись у куба. — Злая метель, поэтому я очень надеюсь, что вы утеплились и захватили шарфы, чтобы прикрыть лица от яростных снежинок. А потом наступит покой. Никакого снега до утра. Только морозная, звездная ночь. С чистым-чистым небом над нами.

Подданные зааплодировали в предвкушении. Мари нарочно выбрала контрастную погоду. Так интереснее, зрелищнее. Всем ведь хочется представления. Они его получат.

Мари вошла в куб, и, как на грех, вспоминились выпускное испытание, когда его собрат, чуть поменьше размером, рассыпался на осколки. Но она приказала себе не нервничать на пустом месте. Сжала и разжала пальцами, готовясь к манипуляции погодой над Дворцами и срединной территорией. Мари не сомневалась, что праздник Зимы в поселке остановлен. Никаких пока катаний с горок и хороводов. Все собравшиеся, как и тут, замерли в ожидании действия новоявленной Принцессы Зимы.

Нужно просто работать. Вот и всё. Как она умеет. А умеет она столько, сколько другим и не снилось. Первая степень, подпитываемая Шаром Стихий — это не шутки.

Однако едва Мари начала складывать первый узор, сразу почувствовала: что-то не так.

Пальцы сработали слаженно, уверенно. Как сотни раз. И тело, и голова отлично знали, что делать. Однако Мари ощутила странное сопротивление, будто сам воздух уплотнился, желая помешать движениям, а то и вовсе остановить.

С каждой секундой работать становилось всё труднее, но Принцесса Зимы не сдавалась. Складывала узор метели в три движения раз за разом, не отрывая взгляда от неба. Смотрела сквозь крышу куба в черноту и понимала, что сверху не падает ни единой снежинки. Какая там метель! Даже намека на слабые осадки не наблюдалось.

Секунды складывались в минуты, а Мари всё билась и билась с неизвестным противником, запрещая себе представлять лица подданных. Неважно, что это: удивление, растерянность, злорадство. Имеет значение лишь то, что главная стихийница в Замке не справляется. У всех на глазах! Позор тысячелетия!

Кого волнуют причины. Важен сам факт!

Подданным не докажешь, что кто-то мешает. Кто-то очень сильный. Или само небо, как бы безумно сие ни звучало. Если же это стихийник, он должен обладать колоссальной силой. Возможно, Королевской. Только золотая кровь способна перебить другую золотую.

— Ну, держитесь! — прошипела Мари под нос.

Идея пришла в голову вспышкой молнии.

Принцесса Зимы вытащила из внутреннего кармана шубы складной нож, который носила с собой на всякий случай, и резанула по ладони. Не настолько глубоко, как однажды отец на этой самой крыше, но достаточно, чтобы кровь Дората полилась на землю, собранную со всей округи и срединной территории.

Мгновенье, и воздух колыхнулся. «Помеха», чем бы она ни была, исчезла.

Мари сжала зубы и продолжила работу. Теперь мешала рана и льющаяся вниз кровь, но Принцесса Зимы не обращала на это внимание. Подумаешь, какая мелочь. Главное, закончить треклятое прощание сезона, выйти из непростой ситуации победительницей. Мари решила больше не складывать узор, а плести. Медленно, но верно.

Снаружи послышались громкие возгласы. Восхищенные и… радостные.

Началась метель. Такая, что лучше не высовывать носов из теплых домов, наглухо закрыть всё окна, сидеть у потрескивающих каминов и пить горячий шоколад или какао. Метель напоминала ту, через которую Мари пришлось пробираться в компании Дайры к Академии Стихий. Она хлестала по лицам колючими снежинками, злобно выла, будто волк. Нет, как стая волков. Да необычных, а белых с двумя рядами огромных зубов, что когда-то разводил Осенний клан Рата.

— Отлично, — похвалила Мари саму себя и с сожалением отметила, что рукав белой шубы испачкался в крови. Попробуй теперь оттереть.

Да, теперь ей достаточно щелкнуть пальцами, и тут же прибудет самая дорогая одежда и украшения. И всё же Мари не привыкла к расточительству. Предпочитала беречь вещи.

— Пора заканчивать.

Принцесса Зимы сплела еще два узора. Узор закрепления и морозной Зимней ночи. Теперь метель (если злой некто опять не вмешается) будет резвиться над пятью Замками и срединной территорией еще около часа, а потом всё стихнет. Наступит обещанная тишина. Небо прояснится, и все желающие смогут увидеть звезды.

— Держи. Обмотай руку.

Грэм сунул подопечной платок, едва ты вышла из куба. Глянул хмуро, тревожно.

— Не знаю, что произошло, но я… — начала, было, Мари, обращаясь ко всем подданным, но наставник перебил:

— Мы знаем. Что-то стряслось с самим воздухом. Мы едва дышать могли, не то, что шевелиться.

— Невероятно, — прошептала Мари.

— Но вы справились, Ваше Высочество! Кровь Дората победила чужие козни! — воскликнул Грэм так, чтобы слышали все.

Громкие аплодисменты и крики «Браво» заглушили слова Мари, попытавшейся сказать, что обязательно разберется, кто пытался сорвать церемонию прощания сезона. Подданных это пока мало волновало. Они радовались, что их Принцесса победила.

— Нужно обработать рану, Ваше Высочество.

К Мари подскочил Хорт Греди, но его опередила дочь.

— Я сама, — объявила Милла. — Принцесса Розмари — мой пациент.

— Нет. Я должен проследить.

Мари чуть глаза не закатила. Эти двое устраивали состязания с тех пор, как она взошла на престол. Мари сама решила, что ее личным лекарем останется Милла. Ни к чему перемены. Да и Милла не заслуживала, чтобы ее отстранили, столько раз выручала, относясь к безродной шу с теплотой. Но Хорт не согласился. То есть, он не возражал, что дочь получила высокую должность. Однако объявил, что будет следить за ее действиями. Не из недоверия. Как можно не доверять тому, кого сам обучал с детства. Но он — личный лекарь Короля Инэя и обязан проследить, чтобы в его отсутствие здоровью наследной Принцессы ничего не угрожало. Мари пришлось махнуть рукой. Не хватало, чтобы отец и дочь из-за нее поссорились. К тому же, без Инэя у Хорта в пациентках осталась одна Северина, а с ней любой взвоет от тоски.