Император безразлично передернул плечами.

— Я полагаю, он уже жестоко поплатился за свою измену. К тому же, тетушка навечно сковала его магию — Нэствел теперь беспомощней растения. Пусть живет, как сумеет.

— Зачем ему вообще понадобилось прибегать к помощи столь опасных союзников? Чего он добивался?! — вскипела я.

— После того, как у иномирянок появилась магическая охрана, он не оставил помысла скомпрометировать соперниц дочери. Но была лишь одна попытка, и Нэствел решил действовать наверняка, да еще так, чтобы отвести от себя подозрения. Для того и пригодилась Джила. Даже останься она единственной непогрешимой из невест, я бы все равно на ней не женился. Уж больно мы разные.

Император поднял свободную руку, дернул ветку на деревце — и нас засыпало хлопьями снега. Пытался дурачеством разбавить серьезность своего рассказа?

— Нэствел признал, что намеревался обставить все так, будто девушек завербовал твой знакомый барон, — продолжил Рин. — Он действительно вхож в Восточную империю в качестве посла, так что выглядело бы правдоподобно. Вы должны были собраться вместе в дальнем уголке замка якобы для открытия портала, на что требуется немало магических сил.

Джила донесла бы мне о раскрытии заговора, что она и пыталась сделать. Сам Нэствел, который как будто и не при делах, подоспел бы вовремя, чтобы закрыть проход для врагов, всех спасти и в результате пристроить Вильму в мои благодарные руки… Но, как ты понимаешь, он не учел, что восточные шаманы ему не доверяли и предусмотрительно лишили возможности закрыть портал.

Выходит, при всех потерях мы обошлись малой кровью. Хотела было спросить, что станет с ледышкой, но нас прервали. В сад влетел разрумянившийся от бега малец в распахнутой телогрейке. Он резко остановился, миг таращился на его величество испуганными глазенками, а затем, ни слова не говоря, кинулся назад.

— Это как понимать? — опешила я.

В ответ Рин недовольно проворчал:

— Надо думать, что некто из знатных особ послал служек на мои поиски. Видать, не терпится со мной потолковать, если поднялся в такую рань.

Очевидно, у императора не было желания «толковать» с поданными.

— Что собираешься делать? — поинтересовалась я.

— Не будь здесь тебя, — усмехнулся мужчина, — я бы, скорее всего, малодушно сбежал и не показывался никому до самого отъезда. Но, поскольку не хочу упасть в твоих глазах, останусь здесь и буду ожидать окаянного просильщика.

Опять шутит!

— Придется мне остаться и проследить, чтобы ты его дождался, — отвечала ему в тон.

Благо, топтаться в холодном саду нам довелось недолго. На расчищенной тропинке появился невысокий мужчина. В нем я не без труда узнала соседа по столу, что «развлекал» меня беседами во время званого ужина. Помнится, я прозвала его тогда пнем, и не зря. Плешивый раскраснелся от усердия — мало того, что ему самому быстрая ходьба явно непривычна, так еще за собой вел угрюмую и неохотно переставляющую ноги Вильгельмину.

— Ваше Величество, — раболепно склонилась лысеющая голова, — позвольте жениться!

— Не припомню, чтобы я Вам запрещал, — немало удивился Рингард.

Пень растеряно оглянулся на Вильму, которой удалось, наконец, высвободить ладонь из цепких пальцев. Теперь она сложила руки на груди (небось, во избежание последующих на них покушений) и сверлила провожатого недобрым взглядом.

— Так она не соглашается! — пожаловался плешивый, повергая нас с императором в еще большее изумление. — Потому мы пришли просить благословения у Вас, за неимением главы рода. Я ответственно заявляю, что готов взять на себя заботы о юной леди и об угодьях Нэствел, несмотря на очевидный ущерб репутации.

Рин закашлялся в кулак, на сей раз вполне успешно замаскировав вырвавшийся смешок.

— Я крайне признателен Вам за проявленное рвение, — заверил он, — но, полагаю, надо дать леди Нэствел шанс самой справится с ведением дел в родном поместье. В качестве новоиспеченной главы рода.

Это распоряжение ошарашило не только задохнувшегося от возмущения пня, но и саму Вильму. Впрочем, никто и из них не посмел оспаривать слова императора. Пень спешно распрощался, неубедительно посетовав на то, что подведомственные ему края зовут, а потому задерживаться более в замке он никак не может. Вильгельмина же замялась и, потупив взор, тихо выдохнула:

— Спасибо.

— Уж не подведи, — отозвался Рингард.

Девушка вскинула голову, смело встретившись с тяжелым императорским взглядом, и, не найдя слов, выразительно кивнула. Выглядела она уставшей: похоже, не спала всю ночь и не успела даже платье с вечера сменить. Зато после удачно для нее разрешившегося сватанья плешивого, глаза леди вновь полыхнули живым огнем, словно в них вернулась надежда.

У входа в сад послышалась возня. В него вбежал Гэб, босой, с повязкой на голове (ему вчера досталось), в сопровождении того самого переполошенного мальца, что императора разыскивал. Свирепое выражение лица бывшего контрабандиста не сулило ничего хорошего виновнику его тревог. Вильма тотчас бросилась навстречу и едва ли не с разбегу прильнула к яростно вздымавшейся мужской груди. Неуемный парень еще несколько мгновений злобно осматривал укрытый снегом сад, но затем глубоко вздохнул и позволил себе приобнять хрупкие девичьи плечи.

Наблюдать за ними стало неловко, потому мы с Рином как по команде повернулись друг к другу. Император казался повеселевшим и задорно сообщил:

— Благородным семействам не помешает вливание свежей магической крови.

Значит, что не намерен вмешиваться в отношения влюбленных и даже поддерживает выбор леди Нэствел.

— То есть ты не станешь наказывать Вильму за деяния ее отца? — уточнила я на всякий случай.

— Зачем? — недоумевал Рингард. — Я получил преданную и благодарную поданную из благородных, чьи дети и даже внуки не забудут моей благодетели.

Вот всегда он так — во всем выгоду найдет!

Только распрощавшись с императором, я вспомнила, что так и не отдала ему меч. Да и о воротившейся магии говорить показалось неуместным. Может, потому он не стал меня просить присмотреть за псами — посчитал, что без чар своих я не справлюсь. И чем мне заниматься до его возращения?

Зря я переживала, что занятия себе не найду. Тем же вечером все императорские «невесты», окромя все еще спящей Виданы, были приглашены на празднование — Гэб и Вильгельмина объявили о своей помолвке. Юной леди больше не требовалось дозволение отца, ведь она теперь возглавляла род, потому и супруга могла выбирать на свое усмотрение. А вот спешка объяснялась тем, что, по словам самой Вильмы, она хотела ввести любимого в свой дом во вполне определенном статусе и с соответствующими правами.

Хлебнувшая лишнего Кирстен захихикала, мол, обычно у местной знати бывает наоборот: мужчина приводит избранницу в свое поместье. Но, коль женщинам приходится брать на себе роль защитниц, их мужьям незазорно примерить на себя роль второго плана. Жених, вопреки моим опасениям, не полез доказывать главенство мужского рода. Более того, Гэб гордо заявил, что ради такой жены как Вильма готов научиться стряпать и платья чинить, ежели она того потребует. Все присутствующие девушки растрогались до слез, одна лишь леди Нэствел не пришла в восторг от жертвенности будущего супруга.

— Не вздумай, — угрюмо предупредила она.

Под дружный хохот Гэб звонко поцеловал невесту и уволок на площадку для танцев, где их вскоре потеснили остальные пирующие. Никакого чопорного расхаживания под мерную мелодию — только задорные и, чего греха таить, хмельные пляски до самого рассвета. Едва горизонт заалел, гости веселой гурьбой сопроводили обручившихся во двор и усадили в карету, оправив в дальний путь к счастливой семейной жизни.

Следующий день пролетел незаметно: мы с Греттой отсыпались до самых сумерек и выбрались из покоев только к раннему ужину. В трапезной нас встретила страдающая над тарелкой Малика. Какое попрание норм этикета! Левый локоток девушки упирался в обеденный стол, а ладошка подпирала подбородок. Похоже, даже ей ничто человеческое не чуждо. Рыжуха заговорщицки мне подмигнула и водрузила перед брюнеткой кувшин с запасенным бодрящим настоем. Думается, в тот день моя соседка была возведена в ранг лучшей подруги всех страждущих принцесс.