Тем не менее, стоило распорядителю пригласить всех на пиршество, и приунывшая было публика взбодрилась. Зал стал стремительно пустеть — все приглашенные потянулись к еще одной арке, за которой в огромной трапезной над застланными скатертями столами вмиг зажглись сотни огней.

Принаряженные не хуже иных гостей слуги помогли каждому найти отведенное место. Меня усадили между незнакомыми мужчинами, а напротив оказалась Джила. Куда проводили моих подруг, я не знала, а крутиться и рассматривать всех вокруг воспрещали приличия.

Зато мне был отлично виден император, восседавший во главе нашего, центрального стола. По левую руку от него привычно расположилась Озма, а вот справа между Рингардом и собственным отцом разместилась Вильгельмина. Как мило! По правилам местного этикета именно с ней Его Величество должен беседовать полвечера. И, судя по всему, его ничуть не расстроило такое соседство.

Мое раздражение сложившейся ситуацией усугублялось еще и тем, что мне самой в собеседники достался занудный вельможа средних лет. Даже сидя, я значительно возвышалась над ним, потому время от времени приходилось разглядывать лоснящуюся голову под изрядно поредевшими волосами.

Зануда немного поразглагольствовал о погоде, будто могло быть что-то занимательное в бесконечной мгле или мутном сером небе. Но быстро пройдя сию вступительную часть светской беседы, мужичок принялся расспрашивать меня о том, что его действительно интересовало. Оказалось, обо мне, как, наверное, и о других иномирянках, вовсю сплетничали при дворе.

Я пыталась отвечать коротко, всем своим видом показывая, что хотела бы сменить малоприятную тему.

— Да, сирота…

— Нет, родителей не знала…

— Да, Дар передался по наследству…

Но мой собеседник никак не желал униматься:

— Стало быть, в Вашей державе истинная магия может достаться простолюдинам? — удивился мужчина.

— Об этом мне не известно, — я испытывала непреодолимое желание поставить на место знатного воображалу, потому кичливо заявила: — Моя мать служила лично королю.

— Женщина?! — изумился мой сосед и продолжил насмешливо: — Ужели в Вашем королевстве не нашлось достойного мужчины для служения монарху?

Кажется, плешивый так и не понял, отчего мой взгляд стал тяжелым, а утомительная беседа сошла на нет. Ну и пусть считает меня невоспитанной! Внутри меня клокотал гнев, потому я предпочла отмолчаться, чем наговорить лысеющему пню, чего не следует.

Благо, вскоре объявили смену блюд, а это значило, что можно, наконец, повернуться к другому соседу. Им оказался довольно молодой блондин, вежливо представившийся мне бароном каких-то там земель.

Поздоровавшись, я поняла, что не хочу снова повторять унизительный для меня разговор. Потому решила сразу расставить все на свои места:

— Скажите, Вы тоже считаете, что женщина — это лишь придаток супруга и без него она ни на что не годна?

Явно не готовый к подобному вопросу, барон казался обескураженным. Но он довольно скоро совладал со своим замешательством и, чуть подавшись вперед, заглянул за мое плечо. Рассмотрев моего соседа слева, блондин понятливо улыбнулся.

— Я полагаю, что принижать роль женщин склонны те, кто не сумел снискать их благосклонность, — туманно отвечал молодой человек, очевидно насмехаясь над плешивым. — Возможно, это объясняется стремлением некоторых мужчин потешить уязвленное самолюбие.

Конечно, эта отповедь служила скорее попыткой меня развеселить и утешить, но моя обида отступила, и я внимательнее присмотрелась к блондину. Что ж, ему самому вряд ли приходилось страдать от отсутствия женского расположения. Он походил на мужскую версию Кирстен: очаровательные ямочки на щеках, притягательный взгляд из-под густых ресниц и мягкая обезоруживающая улыбка. Я облегченно выдохнула и тихо рассмеялась в ответ на его шутку. Похоже, что вечер будет не таким скучным, как мне думалось вначале.

Краем глаза поймала не себе хмурый взгляд Рингарда. Надо же, заметил-таки! Пока я обменивалась «любезностями» с плешивым, а он сам развлекал Вильму, император ни разу и не глянул в мою сторону. А стоило хоть немного развеселиться, Рин принялся буравить меня взором, безучастно кивая в такт тому, что ему втолковывала Озма.

Прерывать занятный разговор даже из-за явного императорского недовольства, желания не было. Потому я продолжила с необычайной увлеченностью внимать своему собеседнику, а он, воодушевленный этим, снова заговорил:

— Предвещаю, что многим в Империи доведется пересмотреть свое отношение к роли прекрасного пола в делах государственной важности, — поделился своими рассуждениями блондин, слегка понизив голос. — А Вы и Ваши… подруги, вероятно, немало этому поспособствуете.

Подобное измышление меня озадачило:

— Сомневаюсь, что стоит возлагать на нас такие надежды, — проговорила я неуверенно.

— Мы вскоре это узнает, — широко улыбнулся барон. — Видите ли, дорогая, за нашим столом сейчас собрались представители всех благородных семейств. А это люди, которые до сегодняшнего вечера небезосновательно мыслили себя самой грозной силой Огненной странны.

Украдкой оглянулась на плешивого. Ой зря я выказала ему такое пренебрежение…

— И что же изменилось? — поинтересовалась я, уже догадываясь, к чему клонит словоохотливый блондин.

Он усмехнулся моей показной непонятливости, но все же ответил:

— Едва ли истекло часа два с момента, как всем присутствующим недвусмысленно дали понять: Его Величество обладает преимуществом, с которым придется считаться.

— Вы говорите об императорских невестах? — уточнила на всякий случай.

Мой собеседник вдруг перестал улыбаться и заглянул мне в глаза.

— Знаете, дорогая, — заговорил он проникновенно, — согласно имперским законам, невеста, как и жена, может быть только одна. Даже у самого властелина.

— Тогда в каком же качестве, по-вашему, мы здесь находимся? — растеряно спросила я.

Мужчина неопределенно повел плечами.

— Не мне об этом судить, — уклонился он от ответа. — Каюсь, но меня восхищает то, каким экстравагантным способом мой повелитель заполучил в свое распоряжение шестерых магичек, обладающих, надо думать, недурными способностями. Дождаться не могу, когда увижу Вас в действии!

Должна признать, мне его высказывание польстило.

— А Вы, стало быть, не опасаетесь за свое положение? — позволила себе полюбопытствовать, раз барон настроен говорить откровенно.

— Нисколько, — заявил тот с обворожительной улыбкой. — Уж простите мне мою нескромность, но я всегда умел находить общий язык с милыми леди.

Далее разговор незаметно перетек в менее животрепещущее русло. Блондин поведал несколько истории о своих путешествиях за пределы Огненной Империи, посоветовал мне отведать некоторые и вправду изумительные блюда и ненавязчиво расспросил о моей магии. Создавалось впечатление, что до конца пиршества для этого мужчины не существовало ничего важнее и занимательнее, чем моя малозаметная особа. В общем, барон всеми силами доказывал, что общение с противоположным полом — его сильная сторона. Потому может статься так, что, получи женщины больше власти в стране, он будет только в выигрыше.

Наша непринужденная болтовня настолько поглотила все мое внимание, что об императоре я вспомнила, только когда он поднялся со своего кресла. Это ознаменовало окончание застолья, и все пирующие последовали примеру величества, предвкушая последующие танцы. Я же, наоборот, испытала разочарование: лучше и дальше перешучиваться с интересным собеседником, чем выхаживать среди незнакомцев под унылую музыку.

Блондин галантно помог мне выйти из-за стола, но после отпускать мою ладонь почему-то не спешил.

— Я был бы несказанно счастлив сопровождать Вас этим вечером, — проговорил он. — Позвольте, дорогая, стать сегодня Вашим кавалером.

Еще чего не хватало! Одно дело — вести хоть и приятную, но в некотором роде вынужденную беседу во время трапезы, и совсем другое — это открыто принять ухаживания местного сердцееда. Я мягко отняла руку и постаралась подобрать слова для вежливого отказа. Все же обижать человека, скрасившего для меня вечер, совсем не хотелось.