— Постараюсь.

В отличие от моего ужина, варево, предназначенное для младшего Симони, пахло отвратительно и выглядело не лучше. Эдакая серовато-бурая жижа. Но, вероятно, господин Верони знает, что делает.

Маг осторожно приподнял Лаэдо и велел подложить подушки ему под спину. Я выполнила поручение. Только после этого целитель решил снять сонные чары, заменив их на обезболивающие.

До сих пор мне не приходилось наблюдать за работой магов-врачевателей. Мне всегда казалось, что умение работать с энергией Источников требует начертания (хоть пальцем в воздухе) каких-нибудь сложных рун или символов, и чем сложнее чары, тем больше всего надо изобразить. Но вместо всего этого господин Верони лишь прикрыл глаза, а когда открыл, Лаэдо начал просыпаться.

На обезображенное раной лицо было страшно смотреть и хотелось отвести взгляд, чтобы не смущать. Даже боюсь подумать, что бы испытывала я, случись со мной подобное несчастье. Думаю, возненавидела бы того, по чьей вине это произошло. Может, он тоже сейчас меня ненавидит… Но нет. В мутных от боли глазах сейчас не было даже узнавания. А левое веко почти не открывалось. Чудо еще, что глаз остался цел.

Поднесла кружку к губам Лаэдо. Он с трудом сделал глоток и откинулся на подушки.

— Нет, господин Симони, так не пойдет, — бодрым голосом окликнул его целитель. — Вам надлежит осушить эту кружку до самого дна. Из рук такой очаровательной сиделки я бы выпил даже настой зевуса, горечь которого, как известно, и мертвого поднимет.

Прикоснувшись к моему плечу, врач вполголоса приказал:

— Говорите с ним, не давайте уснуть, прежде чем выпьет все. Для исцеления нужны не только силы. Не будет есть — умрет.

— Лаэдо, вы слышали? Нам с вами обязательно нужно выпить эту гадость, — изо всех сил старалась, чтобы голос звучал твердо и весело, хотя никакого веселья не испытывала. — Если вы выпьете еще хоть немножко, клянусь, тоже попробую эту ужасную смесь.

Еще глоток. Через силу. И еще.

— Уже хорошо, но по-прежнему мало, — поощрила его я.

На несколько глотков его хватило, но это была едва ли четверть чашки. Беспомощно оглянулась на господина Верони, тот пожал плечами и жестом велел мне продолжать.

Какие же глупости пришлось говорить, надеясь, что Лаэдо их не запомнит. Даже обещала его поцеловать, когда напиток закончится. Наверное, поторопилась, потому что когда чашка опустела, раненый пошевелил губами, пытаясь что-то сказать.

— Что он говорит? — спросила я у целителя.

— Точно не уверен, но, вроде, он произнес слово «обещала».

— Что обещала?

— Госпожа Бьянчини, вы меня озадачиваете, неужто не помните того, что говорите? Вы обещали поцеловать его, когда он все выпьет. Так выполняйте. Я выйду ненадолго, чтобы не смущать.

Вскоре мы с Лаэдо остались одни. Что за фантазия пришла ему в голову? Или, может быть, он принял меня за другую, например, за Мию Кьергор, его невесту? Это могло все объяснить.

Но обещания надо выполнять. Зажмурившись, коснулась губами его губ, представляя, что целую Нэри. Можно ли это было считать изменой? Пожалуй, нет, ведь каждый из нас видел в этот момент того, кого любит. На миг мне даже показалось, что целую своего анта. Увы, только показалось.

Когда господин Верони вернулся, Лаэдо уже спал.

— Вам удалось его накормить, хотя я полагал, что треть чашки — это предел, — заметил маг, с моей помощью укладывая своего подопечного обратно на кровать и сбрасывая подушки все в ту же кучу на полу. — Мы неплохо поработали, можете поесть… правда, кажется, ваша еда остыла… сожалею. Потом ступайте спать. Ночью сам подежурю около него. Мне все равно отдыхать не придется. Увы, здесь только один целитель, перехватить чары некому.

— Скажите, а почему вообще вы велели мне сидеть здесь? — спросила я. — Это как-то помогает?

— Послушайте, госпожа…

— Тайра. Вы можете называть меня по имени.

— Хорошо, взаимно, — кивнул господин Верони. — Послушайте, Тайра, не хочу ни во что вмешиваться, но вы ведете себя очень странно.

— Почему странно? — удивилась я.

Целитель закатил глаза.

— Разбирайтесь сами со своими странностями. А меня увольте.

— Господин Верони! Марито!

Он даже не подумал обернуться. Да что же такое с этими мужчинами?! Или они все абсолютно одинаковые?!

Поужинав, еще немного посидела у постели Лаэдо, рассказывая ему истории, потом как-то незаметно заснула, уютно устроившись на подушках.

Корабль доставил нас к острову Кайли. Прямиком к нашему поместью. С большим опозданием я все же прибыла на место. Нария с дворецким ждали меня на пристани. Бедная горничная так переволновалась из-за моего исчезновения, что, встретив, бросилась обниматься, позабыв про все правила и приличия. Но у меня возражений не было, ведь и сама тоже по ней соскучилась.

Лаэдо отнесли в особняк, вызвали целителей, которые будут им заниматься. Не отходила от него вплоть до того момента, как его состояние перестало вызывать серьезные опасения — слишком многим была ему теперь обязана, чтобы не сделать такую малость. Раз господин Верони считал, что это помогает, наверное, так и было.

Хороший уход сделал свое дело, и вскоре мой гость уже смог совершать короткие прогулки по нашему парку. Страшные раны и переломы потихоньку заживали, но процесс этот шел не так быстро, как бы хотелось. Приглашенные целители высоко оценили умения корабельного врача, сказав, что он буквально вырвал своего пациента из лап смерти.

За эти дни мы с Лаэдо незаметно сблизились. У нас нашлось много общих увлечений и интересов, а он оказался весьма искусным рассказчиком. Далеко не все его истории были мне известны. Он, как и я, увлекался другими мирами и тоже изучал их языки и обычаи. Мы изрядно обогатили словарный запас друг друга, вольно переходя с одного языка на другой.

Слуги почти не понимали нас, и это изрядно веселило. Страшный шрам, по-прежнему пересекающий лицо моего нового друга, стал привычным и уже не привлекал внимания, заставляя отводить глаза. О том, что будет осенью, просто не думала. Нэри обещал найти меня, значит, найдет, обещал, что не даст мне выйти замуж за другого, значит, так тому и быть.

Рассказала Лаэдо о своей встрече с антом, потому что доверяла ему. И, право же, он был единственным, с кем мне показалось безопасным делиться своими переживаниями. Никак не комментируя, он был очень хорошим и сочувствующим слушателем. Вот только, к сожалению, сам ничего о Нэри не знал и помочь мне не смог.

В тот день мы с младшим Симони гуляли по большой набережной. По большей части молчали и думали каждый о своем. С ним было очень уютно думать. Иногда не без удовольствия поглядывала на его статную фигуру. Моими стараниями гардероб гостя пополнился более подходящей одеждой, и теперь он ничем не уступал нашим столичным франтам. Втайне я этим гордилась. Пусть теперь кто-нибудь попробует заявить, что Лаэдо одет как деревенщина или головорез.

Пришлось, правда, повоевать из-за шейных платков — он заявил, что они его душат и всячески порывался от них избавиться, но, чтобы сделать мне приятное, согласился иногда носить и этот предмет одежды. Вот как сегодня.

— Все хотелось узнать… Лаэдо… Лаэдо, услышьте меня! — окликнула спутника, видя, что он окончательно ушел в свои мысли.

— Простите, Тайра, — извинился он. — Вы о чем-то говорили?

— Вроде того. За все эти дни так и не собралась расспросить о том, что случилось на корабле, где вы остались вместо меня. Если это очень болезненное воспоминание, не рассказывайте, я пойму. Хотела поинтересоваться у господина Верони, но на тот момент были более важные дела. К тому же, знаете, он говорил такие странные вещи.

— Какие же? — поднял голову Лаэдо.

— Право и не знаю, как о таком рассказать. Например, он настоял, чтобы я находилась рядом с вами в каюте, и отказался отвечать на вопросы, заявив, что мое поведение кажется ему странным.