— Жених и невеста, возьмитесь за руки и сделайте шаг в Священный Источник.

Радужные брызги, завихрения огней, листья магических трав, журчание ледяного родника.

— Идем, Тайра, — шепчет мне Лаэдо.

Шагаю вместе с ним.

— Mea noy nassat sa! — хриплый голос анта грозным эхом звучит в ушах.

«Ты меня не узнала!»

В искрах Священного Источника вижу серые глаза своего анта.

— Нэри…

— Моей женой ты станешь только тогда, когда узнаешь меня… среди майри, — слышу его слова, произнесенные кем-то другим и почему-то на нашем языке.

Чей это голос? В нем нет хрипоты, он чист и приятен… и знаком… так знаком… Пытаюсь вспомнить, но… не получается.

Очнулась. Открыла глаза и… вскочила с лавки, сообразив, где именно слышала этот голос. Много раз! Как вообще я могла не узнать во сне, ведь это был Лаэдо!

Молнией вспыхнула догадка — неужели Нэри и младший Симони — один и тот же майри?! Но как?! Маги не умеют превращаться в антов. И… он же не похож совсем. Применял к внешности заклинание миража или удовольствовался подручными средствами? Попыталась представить Нэри с короткими волосами, бородкой и усами, как у младшего Симони… Не получилось. Начала припоминать. Глаза… глаза похожие. Очень. И… цвет волос… И губы… И нос… И то, как он целовал меня…

Выходит, все это было ненастоящим? Все это было лишь игрой? Но для чего затевать эту авантюру? Неужели не мог просто признаться?..

Вспомнив обстоятельства нашего знакомства, почувствовала укол совести — я оказала ему такую «душевную» встречу и так краснела из-за его внешности на празднике перед гостями, что он вполне мог и затаить обиду… учитывая обстоятельства. Только это же так низко и подло… Я чуть с ума не сошла, пытаясь сделать выбор. Если он любит меня, то почему не сжалился, видя мои мучения? Почему сходил с ума от ревности к анту и тем, кого я за него принимала? Не мог же он в самом-то деле ревновать меня к себе же самому!

Вскочила с лавки и принялась ходить из угла в угол.

Так хотела, чтобы ант и Лаэдо оказались одним и тем же майри. И… в то же время не хотела, потому что тогда… тогда он совсем не любит меня, если позволил так мучиться. И все же… все же… устала выбирать. Устала чувствовать себя предательницей… С кем бы из них я не осталась, память о втором будет преследовать меня и днем, и ночью, не давая покоя. А если… если он один. Что ж…

Вот только почему отец обещал отпустить Нэри, если анта на самом деле нет? Хотя… я же поклялась выйти замуж за младшего Симони, так что стоило моему родителю слегка слукавить ради такой цели? Ведь он очень настаивает на этом браке. И тогда получается, что никто не выпускал на свободу никакого анта, потому что и в плену его тоже никто не держал.

Тогда как же сны? Часть из них сбылась на самом деле. Там, на острове. Часть — не сбылась или сбылась не полностью. Недавнее видение… мне снилось, что анта заковали в викрим, а теперь, выходит, не анта заковали, а Лаэдо. Или обоих? Еще одно совпадение?

Села поудобней, закуталась в одеяло, чтобы не так мерзнуть.

Так… что насчет сегодняшнего сна? На острове я видела одну свадьбу, сегодня — совсем другую. В голову вдруг пришло, что на сей раз у Источника мы были вдвоем, если не считать жреца. Ни гостей, ни родителей… Будущее изменилось? Или это было не будущее? Или… Голова шла кругом. Многое свидетельствовало за эту абсурдную версию, но многое — против.

Самое главное — если это Лаэдо, то как именно он ухитрился сменить ноги на хвостовой плавник и обратно? Это… это совсем ни в какие ворота не лезет. Небывалое дело. Я, конечно, не маг и никогда им не буду, но уж о том, что никто не может настолько изменить свое тело, знаю. Иначе бы многие пользовались такой возможностью. И все-таки… все-таки как закрыть глаза на огромное количество совпадений?

Я удобно устроилась на лавке и отрешилась от всего, пытаясь набросать способы выведать правду. Это занятие настолько поглотило мои мысли, что перестали пугать истошные крики, время от времени доносящиеся из тюремного коридора, не так страшила неизвестность и не удручали неудобства.

Все, что мне оставалось — ждать. Столько, сколько придется, радуясь, что любимый жив и находится на свободе… Или все-таки любимые?

Если… если это все же Лаэдо я… не знаю, что с ним сделаю! Правда не знаю, потому что… все равно люблю. Но… как он только мог?! Он ведь тоже любит меня. В этом сомнений не было. И почти наверняка причиной его дуэли стала я. Аурико сказал что-то гадкое в мою сторону, а Лаэдо не стерпел, как и в прошлый раз. Дуэль… ох уж эта дуэль. Было в ней что-то очень неправильное, ведь за поединки у Источника никогда не сажают в тюрьму. Духи следят за тем, чтобы все было честно. Попытка таким образом устранить соперника никогда не станет успешной. Лаэдо выиграл бой честно, но все равно попал сюда по совершенно нелепому обвинению и сразу был закован в викрим. Неужели адвокаты господина Симони и отца не смогли доказать его невиновность? Да глупость же. Тут и доказывать-то нечего. Но почему тогда его не выпустили? Предположение только одно — им не позволили вмешаться. Выглядело все в высшей степени странно.

Неужели Избранник согласился бы пойти на серьезный конфликт с двумя богатейшими и влиятельнейшими семьями Астраксы исключительно для того, чтобы отомстить за племянника, который к тому же не погиб? Глупость. Тут должно крыться что-то намного более серьезное.

Попыталась припомнить беседу отца с судьей. Получилось плохо — во время их разговора была слишком растеряна и испугана. Но одно понятно — никто не пытался оправдать Лаэдо, хотя уже одно мое присутствие яснее ясного свидетельствовало в пользу его невиновности — о каком устранении соперника может идти речь, если я — невеста обвиняемого? И все же отец не доказывал невиновность моего жениха, он лишь пытался, пользуясь старинным, малоизвестным и лишь по ошибке не отмененным законом, заменить заключенного заложником. В процессе спора, ближе к его завершению, судья выходил из своего кабинета. Куда? Советоваться? Или действительно требовалось найти какой-то документ? Сомнительно. Скорее всего, спрашивал разрешения… у кого-то.

И вот я здесь.

В очередной раз открылась дверь. Принесли обед… или ужин — кто знает.

Келло Бьянчини

Господин Бьянчини передал записку архимагу-правителю… Избраннику. И теперь ему оставалось только молиться, чтобы тот соизволил ее прочесть и все-таки дал аудиенцию. От этого зависело многое… почти все. И другого пути уже не было.

«Ваше могущество, — значилось в послании, — благодаря Вашему милосердию я получил возможность отдать долг своему другу, а теперь должен позаботиться о благе собственной семьи. Нет сомнений в том, что любая попытка идти против Вашей воли преступна и самоубийственна. Я сознаю это и прошу дать мне возможность искупить свою невольную вину перед Вами и Вашим племянником.

Помолвка моей дочери с господином Лаэдо Симони будет расторгнута и, если Вы пожелаете, эйн Аурико Тарди получит возможность жениться на Тайре.

Прошу дать мне Вашу высочайшую аудиенцию, чтобы обсудить подробности этого брака».

Лаэдо. Глупый, вспыльчивый мальчишка! Попался на самую примитивную из уловок. А ведь его предупреждали…

После того, как прибыл «охотник» с множеством свидетелей, видевших, как Симони-младший в одиночку превратил в щепки целый корабль, можно было не сомневаться в том, что правящий Избранник сложит два и два, сделав верные выводы. Лишаться власти никто не хочет. Она затягивает, и далеко не всякий готов безропотно ее уступить. Появление нового Избранника никак не вписывалось в планы Его могущества, но убивать конкурента, пусть даже чужими руками, опасно. Источники не потерпят такого грубого вмешательства в их волю. Куда проще натравить на соперника не слишком-то умного Аурико, а потом, воспользовавшись этим, свести Лаэдо с ума и лишить Спутницы, пока она еще не стала его женой.